Кто не спрятался, я не виноват…(СИ) - "Изменяя_реальность"

— А еще я знаю, что никто не застрахован от смерти. И он, между прочим, тоже, — возвращаясь за стол и демонстративно открывая ноутбук, Фрэнк занялся прежними делами, лишь изредка, будто желал убедиться, что дочь всё ещё находится в кабинете, вскидывал на неё взгляд. От такого отношения к достаточно серьёзному положению девушке стало не по себе. Неужели отец стал за эти годы настолько упрям, что не видел ни реальной связи в произошедшем, ни опасности.

— Такое впечатление, будто ты ждешь этого…

— Не говори ерунды! Нет конечно! Но в Новую Зеландию я не поеду. Если уж на то пошло, то мне есть куда ехать и где спрятаться в Англии.

— Хорошо. Но ты должен сделать это немедленно! Я взяла наличные, что оставил Роберт, — Саманта положила несколько туго перетянутых резинками пачек на стол. — Вот часть. Нигде не пользуйся картами, пожалуйста!

— Сэм, это похвально, что ты так волнуешься за меня. Но я, если ты не забыла, бывший полицейский и знаю, что нужно делать, когда прячешься!

— Хорошо. Я вылетаю завтра утром. Билет уже забронировала.

— Так ты уже все решила? — отец недоверчиво переводил взгляд от выданных денег к дочери и обратно. Поверить в происходящее было сложно, но чем черт не шутит, если уж до Блэка Хиллари смогли добраться. Все-таки Саманта волновалась не просто так, и по ее лицу бежала далеко не поддельная тревога.

— Я не собираюсь ждать, когда ко мне в дом вломятся, как к Хиллари. Или придумают другой способ меня устранить.

— Саманта… — вздохнул Фрэнк. — Твои слова звучат страшно!

— Зато это правда. Пап… Пожалуйста, поехали со мной. Мне будет не по себе, что я оставила тебя тут, одного.

— Дорогая моя, я уже взрослый, — рассмеялся отец, поднимаясь из-за стола, и порывисто обнимая девушку. Саманта была готова разрыдаться. Оставлять отца без присмотра было страшно, хоть он и был прав. Решать за взрослого мужчину, что ему делать даже в такой опасной ситуации, она не могла.

— Давай ты спрячешься так, чтобы тебя никто не смог найти? У меня душа в пятки уходит от мысли, что с тобой что-то может случиться…

Фрэнк поцеловал дочь в висок, ощущая, как она дрожит всем телом.

— Ты же меня знаешь.

— Ладно. Куда ты поедешь?

— К Крису Мерфи. Помнишь его? У него вполне себе миленький особняк с охраной. Да и должен он мне основательно, — улыбнулся Фрэнк, возвращаясь к своей работе.

— Хорошо, пап… Я буду звонить тебе. Обязательно.

— Девочка моя, как же я хочу, чтобы все это кончилось как можно скорее. Роберт, будь он неладен, опять втянул тебя в какую-то гнусную и опасную историю… Если он вернется живым, но с тобой что-то случится — я его убью.

Саманта тихо засмеялась. Бросив прощальный взгляд на погрузившегося в работу отца, она вышла из кабинета. Из вещей следовало собрать лишь самое необходимое, и конечно, не забыть про документы по делу Сары. Оставлять их было крайне опасно: если по следу шли неизвестные, то обнаружив записи, они могли легко обернуть их в свою пользу.

Время тянулось бесконечно медленно. Роберт нетерпеливо поглядывал на старенький кнопочный телефон, который нашел на самой окраине Багдада, на каком-то импровизированном рынке. Хасан должен был позвонить с минуты на минуту, но эти самые минуты всё тянулись и тянулись, заставляя его нервничать. Больше всего Роберт не любил, когда в решающем деле от него ничего не зависело. С другой стороны за прошедшие два дня он более внимательно пригляделся к группе журналистов, с которыми путешествовал уже не первый месяц и сделал для себя несколько важных открытий. Ингрид действительно вела себя слишком расслабленно для интернационального журналиста крупной международной организации. Она успела несколько раз отбиться от группы, сославшись на неотложные дела. Роберт с интересом проследил за девушкой, держась на почтительном расстоянии. Ингрид пару раз звонила куда-то из небольшого ресторанчика с разрешения окружавших ее женщин. К сожалению, данный факт исключал возможность отследить абонента, с которым она связывалась, что безмерно настораживало Роберта. Теперь он убедился, что Маес великолепно знала, что делает, играя в наивную глупышку рядом с ним.

Отрывая его от размышлений в кабинку вошел молодой араб, неся на подносе огромное количество сладостей, стеклянный чайник и пару простеньких чашек.

— Я никого не жду, — недоуменно произнес Роберт, разглядывая нехитрую сервировку. Юноша виновато улыбнулся, и чуть склонившись, ответил ему:

— Уважаемый Абу Азраил просил передать Вам, что будет тут с минуты на минуту.

— О как. Надо же… Хорошо.

Спустя еще пару минут этот же молодой человек внес кальян. Маленькая медная колба в основании была богато украшена узорами. Такой кальян, на местном наречии — наргиле, Роберт видел впервые. Все чаще кальяны ставили новомодные, из стекла и даже пластика. А этот захватил его воображение — медный, с высокой тонкой шахтой из желтоватого металла и всего одной трубкой для курения. Зато из настоящей кожи и увитая медной проволокой. Классический такой прибор для курения, возрастом не меньше его собственного. Хороший антиквар дал бы за такой прибор круглую сумму.

— Ас-саляму алейкум, капитан Таннер! — широко улыбаясь произнес Хасан.

— Ва-алейкум ассалям, Хасан. Думал, что ты сперва позвонишь, а ты сразу на свидание прибежал… — разглядывая вошедшего, отозвался Роберт. Хасан задернул за собой шерстяное одеяло, заменявшее в чайхане дверь в кабинку.

— На свидание с тобой я бы не согласился, но долг вынуждает, — огрызнулся бородач, усаживаясь на диванчик. Автомат он поставил на пол, аккурат между колен. Роберт улыбнулся.

— Итак? Какие новости?

— Абдал в Тикрите. У моих людей.

— Ты взял его? — Роберт чуть не выронил из рук чашку с чаем. Сердце учащенно заколотилось.

— Пришлось повозиться, — помедлил Хасан, рассматривая американца. — Ты, кстати, был прав насчет Джаббара. Он действительно хочет отомстить за смерть брата.

— И ты пообещал ему… — начал выжидательно Роберт.

— Пообещал, что предоставлю такую возможность. Он согласился подождать.

— Ты не представляешь, какими усилиями сейчас мне дается сидеть на месте, — честно признался Роберт, чувствуя, как разгоняется сердце. Пульс заколотился в висках. Хасан понимающе кивнул.

— Представляю. Я на твоём месте даже быть не хочу. А если окажусь, то даже думать боюсь, что сделаю, — затягиваясь ароматным тяжелым дымом, отозвался Хасан. В воздухе пластами повис кальянный густой туман, — Пока что он думает, что я ему помогаю. Хочу, чтобы все так и выглядело. Что рыжая?

— Кому-то бегала звонить. Разве тебе твои хвосты не сказали?

— Она их заметила и пришлось отозвать.

— Странно, что меня она не заметила.

— Может и так… А может она специально позволила тебе проследить за ней.

— Хасан, не накаляй. Я и так на взводе. Каждый шорох слушаю и сплю в полглаза.

— Сейчас берем с собой репортёршу. Операторы останутся тут, под присмотром моих людей. Твоя задача — найти причину, чтобы она поехала с нами.

Роберт нахмурился. Не хватает ещё чтобы все, кто хоть как-то замешан в деле, сбежали, как тараканы. Кивком выразив согласие, Роберт поднялся с пропахшего дымом и сладостями диванчика.

— Как нога, кстати?

— Не отвалилась, благодарю! — усмехнулся он, рассматривая Хасана. — Жене твоей за это спасибо. Через сорок минут я жду тебя возле моего дома. Ты же знаешь, где это?

— Конечно.

— Не сомневаюсь. Сорок минут, Хас. — Мужчина лукаво глянул из-под густых черных бровей, и вдруг весело подмигнул Роберту.

Улочки Багдада шумели. Вдохнув пряно пахнущий воздух, он подумал о том, что если бы не война, то город был бы абсолютно очарователен в своем восточном колорите. Мимо него сновали мальчишки, торгующие прямо с рук разными напитками, сигаретами и домашними сладостями. Призыв муэдзина на дневной молебен разносился в прогретом солнцем воздухе вместе с сладковато-перечным ароматом домашней выпечки. Завлекалы-торговцы громко обсуждали последние новости, размахивая руками, смеясь и подшучивая друг над другом. Роберт подумал о том, что совершенно не помнит, каким бывает в это время года Лондон. Не смотря на раннюю весну, сухой и прогретый солнцем воздух уже дрожал над асфальтом, напоминая о том, что еще через месяц-другой начнется настоящее пекло. Маес он застал там же, где и всегда — в небольшом офисе местной газетки, выходящей каждую среду усилием частной типографии.