Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 1 - Дэвид Годмен

Практически все преданные, приходившие в Рам Мандир в Лонде, находились на каком-то духовном пути, когда впервые встречали Пунджаджи. Им всем Пунджаджи советовал одно: «Оставьте свои практики: в них нет нужды». Большинство его посетителей, даже те, кто считали себя его преданными, не могли принять его совет. Они продолжали выполнять садханы и свои пуджи в отсутствие Пунджаджи, а некоторые даже ходили к другим гуру, когда Пунджаджи уезжал куда-либо. Они пытались скрыть это от Пунджаджи и действовали за его спиной, но он знал, что происходит. Несмотря на то что он был в курсе событий, он никогда не выражал недовольства и не критиковал их. Это один из моментов, располагающих нас к нему. Он никогда не заставлял своих преданных поступать определенным образом. Он лишь давал совет, если его об этом просили, но никогда не навязывал своего учения людям, если они не хотели его принимать.

Наша семья принадлежала к числу тех, кто полностью принимал его советы, и это, полагаю, было одной из причин, почему Пунджаджи нравилось приходить к нам.

Он говорил нам: «Не нужно ничего делать. Вы отдали себя мне. С этого момента я буду заботиться о вашем духовном благополучии. Оставьте все на меня, и пусть вас ничто не беспокоит».

Мы все верили ему и следовали его совету. Мы оставили все свои ритуалы, верования и практики, которыми занимались раньше, даже избавились от всех фотографий в комнате для пуджи, оставили лишь снимки Раманы Махарши и Пунджаджи. В действительности же мы сделали Пунджаджи главой своей семьи. Мы обсуждали с ним все наши проблемы, как духовные, так и повседневные, и следовали его советам в любом аспекте жизни.

Помимо нас еще один человек смог оставить все свои верования и ритуалы. Когда Пунджаджи впервые познакомился с доктором Даттатреем Бакром, тот большую часть времени проводил за пуджами всевозможным богам. Ежедневно на протяжении двух или трех часов он поклонялся всем статуэткам богов в своей комнате для пуджи. Данные ритуалы он ценил превыше всего в своей жизни. Доктор Бакр не приходил к своим пациентам, если даже они были в очень плохом состоянии, пока не закончит утренние пуджи. Лишь закончив церемонию поклонения божествам, которых у него было сотня или больше, он отправлялся к своим пациентам. Если бы Бог когда-нибудь забыл одну из своих форм, в которой он являлся, Он мог бы прийти в комнату для пуджи доктора Бакра и освежить свою память. Одной статуэтки, например, Ганеши, доктору Бакру было недостаточно. В связи с тем что у Ганеши было восемь различных форм, Бакру нужны были все эти восемь форм, которые слегка отличались друг от друга. Все божества в их многочисленном разнообразии были представлены в его комнате. И каждой статуэтке он уделял по несколько минут каждое утро. Сначала он мыл и вытирал статуэтку, затем выполнял пуджу, распевая мантры, соответствующие конкретному божеству.

Пунджаджи знал, что духовная жизнь доктора Бакра вращалась вокруг его утренних ритуалов. Пунджаджи никогда напрямую не говорил доктору прекратить утренние ритуалы поклонения, но через некоторое время доктор Бакр сам осознал бесполезность таких практик. В конце 1960-х он отправился вместе с Пунджаджи в паломничество в Харидвар и взял с собой металлический сундук, заполненный изваяниями богов. На вокзале два или три носильщика несли его сундук, так как его вес составлял около 100 кг. По прибытии в Харидвар он остановился на мосту через Гангу и попросил носильщиков выбросить этот сундук в реку. Вот каким образом в Индии мы избавляемся от ненужных идолов. Мы топим их в священной реке. Я видел комнату для пуджи в доме доктора Бакра и знал, что многие статуэтки были сделаны из драгоценных металлов. Божества, которые он выбросил в реку в тот день, вероятно, составляли сумму, которая складывалась из зарплаты за несколько лет. При моем следующем визите в Лонду я заглянул в его комнату для пуджи и удивился, увидев только две фотографии на стене – фотография Пунджаджи и Раманы Махарши. Я поинтересовался, что случилось, но он не мог об этом говорить. Он начинал описывать те перемены, произошедшие внутри него, но его рассказ обрывался после нескольких предложений, и слезы лились из его глаз. Я больше не расспрашивал его об этом, потому что это было то, о чем, как мне казалось, он не хотел говорить.

Снимок, сделанный отцом Винаяка в Дандели, 1966 год.

Я не знаю, что произошло внутри него, но могу точно сказать, что он изменился в лучшую сторону. Когда он раньше выполнял пуджи, все в деревне уважали и боялись его. Его стиль общения был авторитарным, и он обычно запугивал своих пациентов сердитым голосом. Хотя он и был хорошим врачом, он прибегал к запугиванию больных. Мне говорили, что его репутация была настолько устрашающей, что местные ребятишки убегали прочь, когда видели его на улице. Однако после своего возвращения из Харидвара от него исходили спокойствие и смирение, он проводил много времени за рутинной работой по Рам Мандиру. Когда я приходил туда, то иногда видел, как он, стоя на коленях, драил пол. Он готовил еду для Пунджаджи, а затем самолично прислуживал ему во время трапезы. В то время как Пунджаджи ел, он смиренно стоял позади него со сложенными в жесте благодарности руками, и слезы текли из его глаз.

Два доктора – сын и отец – заботились о медицинских нуждах жителей Лонды и других близлежащих деревень. Изредка Пунджаджи интересовался здоровьем тех больных, кого он знал, но в других случаях не вмешивался в их дела. Однако однажды он взялся сам лечить больного. У доктора Нараяна Бакра был тяжелый случай заболевания гепатитом, и он потерял всякую надежду на излечение больного. Пациент был в настолько тяжелой форме, что доктор предположил, что жить ему осталось всего несколько дней. В свой последующий визит в «Рам Мандир» он рассказал об этом случае Пунджаджи, высказав предположение, что, вероятно, мужчина умрет через несколько дней.

«Ерунда! – возразил Пунджаджи. – Есть очень простой способ лечения гепатита. Давай посмотрим, как он сработает».

Они пришли в дом больного, и Пунджаджи дал ему съесть незрелый банан, обмазанный пастой из лайма. Паста готовится так же, как при приготовлении паана, который кладется на листья. На следующий день пациент почувствовал себя намного лучше – он шел на поправку. Доктор Нараян подумал, что это было новое лекарство от гепатита, и следовательно, пробовал его при других случаях этого заболевания, но никому он не помог. В конце концов доктор Нараян пришел к выводу, что именно Пунджаджи оказал воздействие на процесс выздоровления, а препарат из банана и лайма здесь ни при чем.

Доктор Даттатрея Бакр с внуком на коленях в своей комнате для пуджи, после того как он избавился от всех своих статуэток, заменив их фотографиями Раманы Махарши и Пунджаджи.

Я показал этот снимок Пападжи, и он внизу подписал следующее: «Первым, кто начал выбрасывать статуэтки, была сопровождающая меня маленькая девочка. Она была настолько мала, что еще плохо могла ходить. Когда доктор Бакр увидел, что она сделала, он пал перед ней ниц и с тех пор никогда больше в его комнате они не появлялись».

Я навел некоторые справки и в Бомбее нашел преданного, который был свидетелем, как эта девочка вытаскивала из сундука статуэтки, некоторые из которых были размером практически с нее.

В середине 1960-х годов Пунджаджи стал путешествовать по всему миру, и где бы он ни был, везде у него появлялись новые преданные. Чтобы держать с ними связь, он использовал адрес Рам Мандир как свой почтовый. Мы, Радж и я, обычно привозили приходящие для него письма и аэрограммы в каждый наш приезд из Хубли, так как знали, какое огромное количество корреспонденции приходило на его имя. При возвращении в Лонду его уже ждали большие стопки писем. Он обычно просматривал их все за несколько последующих дней и практически на все отвечал.

Мы также привозили с собой и другие, на наш взгляд, полезные предметы. Жители Лонды смотрели на эти вещи, как на диковинку, поскольку их нечасто можно было встретить в этом городе. Пунджаджи, бывало, замечал: хорошо бы, если бы то-то или то-то у нас было, а через несколько дней кто-то из нас привозил эту вещь из Хубли. Мы понятия не имели, каким образом мы угадывали его желание. Просто мы решали навестить его и по дороге покупали что-то. И получалось так, что мы покупали именно те вещи, о которых он говорил за день или два в наше отсутствие.

Во время путешествий Пунджаджи мы регулярно писали ему, и не проходило и недели, чтобы мы не получили ответа. В такие дни меня переполняло чувство преданности к нему, и этот избыток чувств сквозил во многих моих письмах. Пунджаджи нравились мои письма, и из его ответов следовало, что он читал их преданным даже в других частях страны. Он пересылал нам и копии писем других преданных. Если в письмах говорилось о воодушевляющем переживании, которое испытал человек, Пунджаджи хотелось поделиться своей радо-стью и радостью автора такого письма, поэтому он и отправлял ксерокопии преданным, проживающим в различных частях Индии.