Ничто никогда не случалось. Жизнь и учение Пападжи (Пунджи). Книга 1 - Дэвид Годмен

В это время строительство Рам Мандира еще не началось. Мы предложили свои услуги и были приняты.

Наша работа заключалась в том, чтобы возить на тачках землю в сад. Рам Мандир строился на откосе, и нас попросили вручную выравнивать землю. Такая тяжелая ручная работа была для нас непривычной, но мы с рвением взялись за нее, чтобы оказать услугу своему учителю. Мой брат Радж никогда не отличался хорошим здоровьем. У него было слабое сердце, что стало следствием пережитого в детстве приступа ревматизма. Доктор Бакр попытался разъяснить Пунджаджи, что данный вид работы может нанести вред здоровью такому ослабленному организму, как у Раджа, но Пунджаджи не согласился с ним.

«Этому юноше нужно упражняться, – сказал он. – Он слаб из-за того, что ты не позволяешь ему выполнять никакую тяжелую работу. Пусть повозит землю несколько недель. Это укрепит его тело, сделает его здоровым и сильным».

Пунджаджи полагал, что нам обоим будут полезны нагрузки, так как считал нас типичными ленивыми подростками. Никто из нас не занимался спортом, не выполнял никаких физических упражнений, и Пунджаджи решил заняться как нашим физическим воспитанием, так и духовным. Безусловно, наша сила возросла, а здоровье улучшилось в последующие недели.

Перед тем как я познакомился с Пунджаджи, я обычно посещал беседы хорошо известных учителей. В то время свами Чинмаянанда и ачарья Раджниш вели беседы по Бхагават Гите и другим известным писаниям. Для меня была привычна традиционная форма ведения таких бесед, когда приводимые из писаний цитаты комментировались или по ним давали объяснения со ссылкой на сходные идеи и отрывки из других источников. Если же они хотели выразить свое мнение, то обязательно подкрепляли его сходными утверждениями других людей или отрывками, взятыми из книг. Беседы же Пунджаджи были в корне отличны от бесед других учителей. Несмотря на то что начало было традиционным, где он цитировал отрывки из стихов и объяснял их значение, Пунджаджи никогда не ссылался на авторитеты, а опирался исключительно на собственный прямой опыт Я.

Он мог сказать: «У меня было такое переживание» или «Я не испытал данного переживания», но никогда не говорил, например, следующее: «Должно быть, это истинно, поскольку сам Шанкара тоже говорил об этом».

В этом правиле было одно исключение. Пунджаджи помимо своего собственного опыта ссылался лишь на одного человека – своего учителя. Он часто цитировал его книги, и если он говорил: «Мой учитель сказал это», – это означало, что он принимает его слова как окончательное суждение по поводу любых обсуждаемых вопросов.

Однажды он объяснял нам взгляды одной секты, представители которой фактически возвели Кабира в ранг Бога. Данная группа считала, что есть семь уровней просветления. В соответствии с их философией, Кабир единственный человек, дошедший до наивысшего, или седьмого, уровня. Другие же великие святые, такие, как Рамакришна Парамахамса и Рамана Махарши, по их мнению, принадлежали к более низким ступеням в данной иерархии.

Как-то Пунджаджи подытожил все их идеи и сказал следующее: «Уровней просветления не существует. Переживание просветления едино для всех».

Его объяснения были простыми и ясными. Он никогда не делал факт просветления чем-то сложным и загадочным. Полагаю, даже десятилетний мальчуган смог бы понять многое из того, что он хотел донести до нас.

Это было удивительное ощущение – слушать, как он разбирает Кабира строчку за строчкой. В ходе беседы Пунджаджи открывал нам свои внутренние переживания и размышлял, пытался ли Кабир выразить такие же чувства или нет. В те дни, полагаю, Пунджаджи искал кого-то, подобного ему и с кем он мог бы поделиться мыслями относительно просветления. И из-за того что такого человека не находилось, он посредством этих стихов общался с самим Кабиром. Иногда у меня создавалось впечатление, что мы становились случайными свидетелями интимного разговора этих двух великих учителей.

Я уже упоминал, что Пунджаджи никогда не подтверждал свои слова цитатами из писаний. В самом начале периода пребывания в Лонде он не мог приводить цитаты из писания, если даже и хотел, потому что большую часть он просто не читал. В Рам Мандире было много духовных книг, и у нас в доме, в Анколе, тоже была хорошая коллекция книг. Пунджаджи начал читать эти книги только потому, что многие посетители его сатсангов оперировали цитатами, взятыми из этих писаний. Он приходил к нам в дом, когда мы выполняли свои школьные задания, шел в библиотеку, брал какую-нибудь книгу и начинал читать. Он начал с «Аштавакры Гиты», а затем дошел до «Йога-Васиштхи». Позже он занялся изучением текстов Адвайты, которые издавались в Раманашраме: «Трипура Рахасья», «Адвайта Бодха Дипика» и «Кайвалья Наванита». В данных книгах он с удивлением обнаруживал моменты, подтверждающие его собственный опыт.

Иногда он в волнении обращался к нам: «Послушайте, что этот человек пишет! Именно это и происходит со мной!»

Затем он читал стих или отрывок, который привлек его внимание.

Однажды я поинтересовался у него, почему он раньше не потрудился прочитать эти книги. На что он ответил: «Я слышал все эти названия, но у меня никак не хватало времени прочесть сами книги. Последние четырнадцать лет я работал на приисках. И в этих лагерях всегда возникали проблемы, которые требовали моего внимания даже ночью. У меня появилось время ознакомиться со всеми этими книгами только после увольнения».

Во время своих визитов в Рам Мандир мы часто заставали Пунджаджи погруженным в чтение книг, принадлежащих доктору Нараяну Бакру. Сам доктор был тоже большим любителем книг. В те дни, делая обход пациентов, ему приходилось совершать длительные прогулки в соседние деревни. Иногда он проходил от восьми до десяти километров, чтобы навестить всего лишь одного пациента. В пути он убивал время тем, что читал отрывки либо из «Гиты», либо из «Джнянешвари», написанную Джнянешваром.

Увидев, насколько Пунджаджи нравятся эти книги, мы начали покупать для него все новые и новые. Многие ашрамы Индии выпускали дешевые издания классических текстов. Мы посылали за данными книгами и пополняли ими коллекцию в «Рам Мандире». Прочитанные им новые книги служили поводом для его рассказов о своих переживаниях. Он прорабатывал все, что только мы ему давали, разъяснял трудные места, а затем говорил, какие моменты совпадали с его собственным опытом. Он никогда не советовал нам самостоятельно заниматься изучением этих книг.

«Книги не приведут вас к пробуждению», – говорил он.

Однако ему нравилось читать о том, что в этих книгах прошлого говорилось о просветлении. Когда посетители просили его порекомендовать им какую-либо книгу для чтения, он предлагал «Трипуру Рахасью» или одну из книг о Рамане Махарши. Он говорил нам, что нет нужды в чтении религиозных книг, но в то же время предлагал изучать «В лесах божественного осознания», написанную его дядей, Рамой Тиртхой. Сам же он прочел эту книгу в подростковом возрасте. Когда же мы сказали ему, что наша мама читала нам ее в детстве, его лицо озарилось улыбкой. В этом месте я должен упомянуть, что в нашем доме, в мои детские годы, не было никаких романов или комиксов. Все книги носили духовный характер. Мать обычно читала нам жизнеописание известных святых, а также поощряла нас самих читать эти книги в свободное время. Оглядываясь назад, могу сказать, что это было замечательным моментом в нашем воспитании. Ее набожность и сыграла основную роль в формировании наших личностей.

Не могу не упомянуть о произошедшем преображении матери благодаря Пунджаджи. Обычно она была очень разговорчивой, но как только приходил Пунджаджи, она погружалась в великое молчание. В его присутствии она молча сидела, и в глазах ее стояли слезы. Как только Пунджаджи вошел в нашу жизнь, она стала поощрять нас проводить с ним как можно больше времени. Впервые мы с ним познакомились, когда еще ходили в колледж в близлежащий город. Там мы и жили, а домой приходили только на выходные и праздники. В наши первые летние каникулы после знакомства с Пунджаджи мы приехали домой и полагали, что проведем их дома, но у нашей матери были другие соображения на этот счет.

«Как можете вы думать о том, чтобы оставаться здесь? – спросила она. – Езжайте в Лонду и проводите время с Пунджаджи. Теперь, когда учеба закончилась, вам открылась прекрасная возможность находиться в его присутствии. Немедленно отправляйтесь в Лонду и оставайтесь там как можно дольше. Скажите ему, что, если он хочет приехать к нам, мы всегда ему рады, но только по возможности находитесь с ним как можно дольше».

Мы приехали в Лонду и передали Пунджаджи слова нашей матери. Он был польщен ее вниманием.

«Нечасто встретишь такую мать, которая бы отправила своих детей на учебу к учителю во время школьных каникул! – воскликнул он. – Едва ли ей представится еще такая замечательная возможность столько времени побыть с вами, но она на все каникулы отпускает вас ко мне, вместо того чтобы держать около себя дома. Я впервые встречаю такую женщину, как ваша мать. Еще никто из встречавшихся мне женщин не поступал подобным образом».