Край неба - Андрей Александрович Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не туда смотришь, — негромко сказал Валера, кинув при этом на Марфу взгляд, а после пальцами расширил картинку, убрав в сторону Хому и ведьму, — сюда гляди.
— Блин! — вырвалось у меня, когда я понял, о чем идет речь. — Да ладно?
На картине, правее бурсака и в будущем покойной панночки, присутствовали две дамы средних лет, обнаженные и грудастые. Сложно сказать, кем они являлись в разрезе концепта картины, особенно если учесть, что они возлежали на облаках. Но одно мне было ясно предельно точно — ту, что правее, писали с хозяйки того дома, в котором мы сейчас находились.
— Я была молода, а Михаил Осипович очень обаятелен и убедителен. — Марфа отпила чаю. — И потом — любая женщина хочет, чтобы с нее написали картину. Причем не за деньги, а потому что ты хороша настолько, что художник не может устоять.
— Вы и по сей день крайне привлекательны, — заверил ведьму Швецов. — Но половину колоды все же пришлите. Ну а с нас мандрагыр. Да, Саня?
— Само собой. Справедливо. А что за колода-то?
— Незадолго до смерти Микешин создал эскизы игральных карт. Базой их послужили кое-какие персонажи из повестей Гоголя вроде вот этой красотки, усевшейся на шею бедолаги Брута, остальные позиции были распределены между представителями русского народного фольклора, которые в наследии великого писателя не фигурировали, но зато в сказках то и дело встречались. Лешаки, мары, Кощей… Если верить тому, что я слышал, там даже можно увидеть кое-кого из тех, кто и по сей день в России-матушке живет-поживает. А, Марфа Петровна? Врали мне про даму червей или нет?
Ведьма невозмутимо отпила чаю из чашки и мило улыбнулась.
— Вот, — продолжил Валера. — Эскизы сии поступили в Русский музей, где были поименованы проектом игральных карт, а после воцарения Николая Второго и в собрание вошли, но до печати при этом так и не добрались. По слухам — неспроста так получилось.
— Мера во всем должна быть, — уже без улыбки сообщила нам Марфа. — И думать надо, куда лезешь.
— Вот только колод было две. — Швецов разломил пирожок, взятый из вазы. — Одна — упомянутые эскизы. Вторая — сделанная Микешиным то ли для каких-то своих целей, то ли по чьей-то просьбе. Тут точно не знаю, потому и утверждать ничего не стану. Но это точно была полноценная, доведенная до ума колода. И следы ее потерялись сразу после его смерти, причем надолго. В описи имущества она не фигурировала точно, из любопытства после лично проверил, специально в Питер ездил. А любопытство меня обуяло вот почему: с год назад я совершенно случайно узнал, что вышеупомянутая колода находится в собрании редкостей одного весьма непростого человека, о чем и рассказал по простоте душевной своей…
— А ты становишься все зубастее и зубастее, Хранитель кладов, — усмехнулась ведьма. — Ладно, будем считать, что никто никому ничего не должен. Еще чайку?
— Было бы здорово. — Я глянул в опустевшую чашку.
— Василиса, поухаживай за гостем, — велела Марфа. — Тем более что он тебе вроде как не чужой.
— Привет, — прошелестел над ухом знакомый голос, щеку щекотнули волосы, а к плечу прижалась крепкая девичья грудь, не стесненная нижним бельем. — Покрепче? Как ты любишь? Я же ничего не путаю?
Васька. Странно, что я до того ее не приметил. Хотя чего удивляться — Марфа, как опытный шулер, одного за другим достает тузов из рукава. Вернее — дам. Возможно, даже червовых.
— Привет, — сказал я молоденькой ведьме, которая, как видно по причине визита к своей старшей, была одета если не скромно, то как минимум не вызывающе. — Какой нальешь, такой и выпью.
— Покладистый он у тебя, — одобрила мои слова Марфа. — Молодец. Ладно, ребятки, теперь выкладывайте, зачем пожаловали. Дела пытаете аль от дела лытаете?
— И не то, и не другое. — Я кивком поблагодарил Ваську, которая наполнила мою чашку. — Мы, скорее, в поисках. И очень надеемся, что вы сможете нам помочь. Хотя бы тем, что дадите ответ на интересующий нас вопрос. Или просто подсказку.
— Сань, дело к ночи, — усмехнулся Швецов. — Ты сейчас беседу класса «вокруг да около» на час получишь, не меньше. Марфа Петровна такие вещи очень уважает, особенно тогда, когда заранее знает, о чем идет речь. И главное, она, если что, будет ни при чем, ты же сам туман нагонять начал.
Где-то за моей спиной хихикнула Васька, сразу после этого заработала строгий взгляд хозяйки и, судя по легкому топотку, свалила в дом от греха подальше.
— Думаете, как Кузьму Савостина заломать? — с легким ехидством в голосе осведомилась у нас глава ковена. — Верно же?
— Над «заломать» пока не очень задумываюсь, — вздохнул я. — Мне бы сначала его найти. Вот это задачка со звездочкой.
— Не боишься, что у тебя с ним как с тем медведем выйдет? Когда искал-искал его охотник, поймал, а после не знал, в какую сторону от косолапого бежать? Кузьма и при жизни добротой и жалостью особо не страдал, а силенок у него всегда немало было. Ясно, что в посмертии часть их он растерял, но и того, что осталось, на тебя хватит. Боюсь, не сдюжишь ты против него. Даже с теми мертвяками, что сейчас за моим забором трутся, не сдюжишь.
О как. Она Жанну с Толиком каким-то образом учуяла. Это что-то новенькое.
— Как дите малое, — умилилась ведьма. — Да не супь ты лоб, не гадай, что да как. Какой Ходящий близ Смерти без свиты ходит? Разве что совсем неопытный или глупый. Ты вроде не из таких. Ну или я совсем нюх потеряла.
— Марфа Петровна, давай ближе к теме, — попросил Валера, доев очередной пирожок.
— Давай, — мигом согласилась хозяйка дома. — Цените, говорю вам прямо и искренне как на духу — понятия не имею, где этот старый хрен сейчас отирается. Мы и раньше общались постольку-поскольку, а после того, как он в ящик сыграл, так и вовсе не виделись.
— Верю, — задушевно произнес Швецов, — но нам и не это нужно. Нам бы узнать, где его колдовская книга находится. Про нее ведь ты что-то знать можешь, верно? Только ты уже опять, если не в труд, ответь прямо и искренне.
— Почему нет? Могу про нее что-то знать. Вещь непростая, такие в никуда не пропадают.
— Ну и?
Ведьма посмотрела на него, на меня, после глянула на темнеющее небо и, вздохнув, сообщила нам:
— От уже и к ночи дело
