Мозаика Парсифаля - Роберт Ладлэм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Значит, вы утверждаете, что человек, который позвонил и санкционировал казнь Хейвелока, — неуверенно произнес помрачневший генерал, — вы полагаете, что тип, который использовал пароль «Двусмысленность» и послал Риччи с двумя нитроглицеринщиками на Коль-де-Мулине через Рим... он был на побережье той ночью?
— Все говорит за это, генерал.
— Но, Господи, каким образом...
— Потому, что этот человек знает, что Дженна Каррас жива, — ответил Брукс, по-прежнему не сводя глаз с Брэдфорда. — По крайней мере, ему известно, что на Коста-Брава была убита не она. Больше никто об этом не знает.
— Все это не более чем умозрительные рассуждения. Все осталось бы в тайне, если бы мы сами не разыскивали ее вот уже без малого четыре месяца.
— Мы ищем, даже не упоминая о ней, — возразил заместитель госсекретаря. — Естественно, не намекая на то, что она жива. Разыскивается не конкретный человек, а некая женщина, опытный специалист в конспиративной деятельности, которая может обратиться к людям, с которыми она работала раньше под различными псевдонимами. Мы обращаем внимание лишь на внешние данные и знание языков.
— Не могу согласиться с вами, — покачал головой генерал с видом военного стратега, заметившего ошибку в плане тактического маневра. — Маккензи сделал из операции на Коста-Брава мозаику, целостная картина которой была известна только вам. ЦРУ в Лэнгли ничего не знало о Мадриде, а о вашей встрече в Барселоне не ведали ни в Лэнгли, ни в Мадриде. И в этих условиях кто-то сумел вычислить то, о чем не мог иметь ни малейшего представления? Если вы, конечно, уверены в том, что Маккензи вас не продал или не допустил промаха.
— Я не думаю, что виноват Маккензи. — Заместитель госсекретаря выдержал паузу. — Полагаю, что человек, использовавший пароль «Двусмысленность», занялся проблемой Парсифаля три месяца назад. Он знал, на что следует обращать внимание, и поэтому был крайне встревожен вызовом Хейвелока в Мадрид под грифом секретности «четыре ноля».
— Следовательно, это человек с максимальной степенью допуска к государственным тайнам — здесь, в госдепе, — вмешался посол. — Он имеет доступ к самым секретным служебным материалам.
— Да. Он следит за деятельностью Хейвелока и чувствует, что что-то происходит. Он летит в Испанию, находит Хейвелока в Мадриде и следует за ним до Барселоны. Там уже был я, так же как и Маккензи. Он безусловно знает меня в лицо, поскольку мы с Маккензи дважды встречались, логично допустить, что он видел нас вместе.
— И дополняя ваше предположение, вполне резонно полагать, что в КГБ на Маккензи имеется досье. Оно настолько пухлое, что советская разведка не могла не встревожиться. — Брукс наклонился вперед, глядя прямо в глаза Брэдфорду. — Пересылается фотография, и человек, которого мы сейчас стараемся вычислить, увидев вас с Маккензи в Барселоне, тотчас понимает, что заваривается серьезная секретная операция.
— Да, все могло произойти именно так. Согласен.
— С чересчур большим количеством теоретических допущений свашей стороны, — упрямо гнул свое генерал.
— Мне кажется, Мэл, что заместитель госсекретаря еще не закончил. — Посол кивнул на бумаги, которые перелистывал Брэдфорд. — Не думаю, что он дал разгуляться своему воображению без достаточного на то основания. Разве я не прав?
— В целом правы.
— Почему не ответить простым «да»?
— Да, — поправился Брэдфорд. — Боюсь, что могу предстать перед судом за свой вчерашний поступок; но я счел это необходимым. Мне надо было скрыться от телефонных звонков и посетителей. Я понял, что нужно перечитать все материалы и как следует все обдумать. Я отправился в хранилище секретных документов Управления консульских операций и взял показания Хейвелока, сделанные под действием химических препаратов. Я забрал сверхсекретный документ домой и изучал его до трех ночи, сравнивая с устным отчетом Маккензи по возвращении из Барселоны. Между ними имеются некоторые противоречия.
— В чем именно? — спросил Брукс.
— В том, что планировал Маккензи и что видел Хейвелок. Он видел то, что мы хотели, — бросил президент. — Вы сами сказали это несколько минут тому назад.
— Не исключено, что он видел больше, чем мы думаем, и значительно больше того, что намеревался продемонстрировать Маккензи.
— Но Маккензи сам там был, — запротестовал Хэльярд. — Что за чертовщину вы несете?
— Маккензи находился примерно в семидесяти ярдах от Хейвелока и пляж ему был не очень хорошо виден. Его больше интересовала реакция Хейвелока, чем тот спектакль, который он неоднократно репетировал. По сценарию все должно было произойти у самой воды. Пули уходят в воду, женщина падает на песок, ее тело перекатывается в волнах прибоя... Неподалеку, в пределах досягаемости — катер... С определенного расстояния и в темноте это должно было создать нужный эффект.
— Выглядит весьма убедительно, — согласился Брукс.
— Да, очень, — кивнул Брэдфорд. — Но в описании Хейвелока все было иначе. То, что видел он, оказалось несравненно более убедительно.
Под влиянием препаратов в клинике в Вирджинии он буквально пережил все это заново, включая и эмоциональный шок. Он видел, как пули врезались в песок, как женщина с криками бежала по направлению к дороге, а не к воде, и двух человек, уносящих тело. Двух человек.
— Но ведь двое и были наняты, — удивленно заметил Хэльярд. — В чем проблема?
— Один из них должен был оставаться в двадцати футах от берега на катере с работающим двигателем. Второй — стрелять из автомата, потом доставить «мертвое тело» к катеру и затащить на борт. Расстояние, степень освещенности, игра луча прожектора — все это было отработано заранее. Прожектор остался единственным элементом первоначального плана; Хейвелок видел его. Перед ним развернулся вовсе не спектакль. Хейвелок был свидетелем настоящего убийства.
— Боже мой! — Генерал откинулся на спинку кресла.
— Маккензи ни о чем подобном не упоминал? — поинтересовался Брукс.
— Я не думаю, что он вообще видел всю сцену. Мне он только сказал: «Похоже, мои артисты устроили спектакль что надо». Он оставался на холме над дорогой еще несколько часов, наблюдая за Хейвелоком, и ушел перед рассветом, опасаясь, что Хейвелок заметит его.
Эдисон Брукс потер подбородок ладонью и задумчиво произнес:
— Значит, человек, которого мы ищем, который нажал на спусковой крючок на Коста-Брава, человек, узнавший пароль «Двусмысленность» от Стерна и объявивший Хейвелока «не подлежащим исправлению», является советским агентом, засевшим в государственном департаменте?
— Да, — ответил заместитель госсекретаря.
— И он стремится так же отчаянно отыскать Парсифаля, как и мы, — заключил президент.
— Да, сэр.
— Но, если я правильно вас понял, — поспешно заговорил Брукс, — здесь есть одна крупная неувязка. Он не передал информацию потрясающей важности своему руководству в КГБ. В ином случае мы непременно знали бы об этом.
— Больше того, господин посол, он не только не переправил информацию, но и сознательно ввел в заблуждение одного из крупных руководителей КГБ. — Брэдфорд выбрал из пачки один документ и уважительно передал его направо седоволосому политику. — Это я приберег напоследок. Не случайно и не с целью поразить вас, а лишь потому, что документ не имеет смысла, если предварительно не обсудить все связанные с ним вопросы. Честно говоря, я до сих сам не до конца в нем все понимаю. Это шифрограмма от Петра Ростова из Москвы. Он начальник Управления внешнеполитической стратегии КГБ.
— Шифрограмма из советской разведки?! — с изумлением воскликнул Брукс, принимая листок бумаги.
— Вопреки широко распространенным представлениям, — улыбнулся заместитель госсекретаря, — разработчики стратегии противостоящих разведок часто вступают в контакт. Это очень практичные люди, занимающиеся чертовски практичным делом. И не любят создавать ненужных проблем там, где их нет. Судя по сообщению, КГБ не имеет никакого отношения к событиям на Коста-Брава. Он хочет, чтобы мы знали об этом. Подполковник Бейлор в своем докладе, кстати, сообщал, что Ростов в Афинах выследил Хейвелока, и, хотя имел возможность вывезти его из Греции через Дарданеллы в Россию, почему-то решил этого не делать.
— Когда вы это получили? — спросил отставной посол.
— Двадцать четыре часа назад, — ответил президент. — Мы долго изучали послание, стараясь полнее уловить смысл. Ответа, естественно, не требуется.
— Прочтите вслух, Эдисон, — попросил Хэльярд.
— Шифровка адресована Д. С. Стерну. Начальнику Управления консульских операций, государственный департамент Соединенных... — Брукс поднял глаза на Брэдфорда. — Стерн убит три дня назад. Разве Ростов может не знать об этом?
— Если бы знал, не послал бы. Он не имеет права допустить даже малейшего подозрения на то, что КГБ повинно в его смерти. Он действительно не знает, что Стерн погиб. Впрочем, как и все остальные.