Голоса советских окраин. Жизнь южных мигрантов в Ленинграде и Москве - Джефф Сахадео
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хайдаров испытывал ностальгию по своему сталинскому детству. Он с теплотой вспоминал ВДНХ как одно из самых своих любимых мест. «У входа, – вспоминал Хайдаров, – был фонтан и фотографии женщин из каждой из шестнадцати [со слов респондента] республик. Мы смотрели на фотографии с восторгом и гордостью, что мы все одна страна»[937]. «Все это, – продолжал он, – благодаря Сталину. Он был тем, кто объединил нас всех <…>. Сталин занимает место в сердце каждого народа»[938]. Сталин победил нацизм, тогда как Горбачев сдался перед гораздо менее опасными Соединенными Штатами, проиграв холодную войну и разрушив страну. Хайдаров обвинил последнего коммунистического лидера в исходе русских из Средней Азии в конце 1980-х – начале 1990-х гг., который усугубил экономический кризис в регионе.
Размышления и ностальгия по Советскому Союзу смешивались с воспоминаниями о молодости и тоской по ней. Размышляя о своей жизни, Асадов, Калилова, Айтматова и Хайдаров связывали свой опыт миграции с моментами трансформаций, которые позволили их семьям преодолевать значительные экономические трудности, члену семьи выздороветь, молодой женщине найти дорогу к высшему образованию, а другой обрести уверенность в себе, о которой она никогда не мечтала. Каждый говорил о вызванном воспоминаниями о доме ощущении уюта. Эти воспоминания приносили им их сообщества, семья, культура и даже национальная еда, которая сама по себе являлась важным компонентом официальных советских представлений о национальности[939]. Каждый из четырех мигрантов по-разному проявлял современную идентичность – идентичность человека, преуспевшего в центре своей части мира, даже если этот успех невозможно было поддержать после их возвращения домой.
Связи с домом
Деятельность все большего числа южных переселенцев, временно поселившихся в Москве, имела важные последствия за тысячи километров от столицы. Влияние советского движения от периферии к центру на южные отправляющие общества остается не вполне ясным, хотя эти четыре рассказа показывают, что мобильность является движущей силой всевозможных трансформаций[940]. Паутины торговых сетей, будь то семейные или крупные региональные предприятия, простирались в дальние южные районы СССР и пересекали их. В них участвовали по меньшей мере тысячи советских граждан. Семьи мигрантов получали денежные переводы наличными или посылки с продуктами и вещами. Опыт оказавшихся вдали от родины членов семьи менял жизненные траектории тех, кто остался дома: отдельных людей, семей и сообществ, – особенно по мере того, как торговцы осознавали пределы включения в свой «второй дом» и подумывали о реинтеграции.
Общереспубликанская сеть поставок зимних цветов, в которой участвовал Асадов, была одной из многих, через них товары – от чая и специй до фруктов и овощей – доставлялись в Москву. Так работало переплетение первой и второй экономики. В работе Эрика Скотта, возможно, преувеличено «доминирование» Грузии в производстве чая, табака и цитрусовых, но в ней подчеркнуто, что государственные экономисты этой южной республики отдавали предпочтение культурам, которые могли бы обеспечить надлежащее питание для русского центра, и что земельные площади, предназначенные для выращивания «экспортных» товаров, постоянно увеличивались[941]. Другие торговцы, опрошенные для данного исследования, описывали, как они использовали государственное имущество, от земли до грузовиков, с разрешения или без него, для неофициальной торговли[942]. Предпринимательская деятельность Асадова началась с того, что цветоводы Шувелянского, Мардакянского и Нардаранского районов предоставили ему цветы в кредит. Каждый круг торговцев подсчитывал, сколько цветов нужно заказать для снабжения их участка Москвы. Специально назначенные курьеры доставляли цветы в Москву и возвращали платежи по кредиту. Асадов отметил, что он оказался в меньшинстве, когда решил заняться торговлей для поддержания семейного благополучия; более молодые азербайджанцы были больше заинтересованы в том, чтобы вернуться с деньгами домой, повысив свой статус, или найти хорошего партнера для создания семьи. Также Москва позволяла развлечься. Бизнес был сложным, с высоким оборотом. Но, учитывая отсутствие возможностей в официальной экономике Азербайджана 1980-х гг., всегда можно было привлечь новых работников[943].
Студенты из Средней Азии в Москве 1960–1970-х гг. стали основой создания торговых сетей. «Эже», старшая коллега Калиловой, впервые приехала в Москву в 1972 г. навестить университетскую подругу и спала на полу в ее общежитии. Рынки с прилавками, на которых в то время в основном работали русские из близлежащих сельскохозяйственных районов, росли как грибы по всей Москве, и эта девушка, равно как и другие кыргызские студенты, осознала возможность получения значительной прибыли от простых поставок на Север фруктов и овощей поездом или самолетом во время праздников и каникул. Слух об этом, распространявшиеся по родным деревням, пополняли торговые сети на фоне роста безработицы. Торговля прирастала за счет продаж непродовольственных товаров. При этом, как показал опыт Айтматовой, торговцы выходили за границы родных республик: торговля связывала различных по происхождению мусульман в Москве. Поскольку сети действовали по этническому признаку, наличие республиканских границ переставало иметь значение. Хайдаров общался с узбеками из всех республик и работал с поставщиками в своем родном селе в Кыргызстане; кыргызские торговцы, связанные с Калиловой, работали с продавцами в узбекском городе Андижане. Несмотря на то, что сеть Калиловой была менее формальной и меньшей по масштабу, чем азербайджанская сеть Асадова, в ней действовала четкая иерархия. Участие в менее структурированных сетях вынуждало каждого торговца совершать частые поездки на Юг, чтобы привезти товары. Айтматова подчеркивала стресс от долгих, утомительных ежемесячных поездок на поезде, отнимающих драгоценное время заработка, даже несмотря на то, что они давали ей возможность увидеть своих детей. А вот Калилова с нетерпением ждала поездки домой. Несмотря на то, что она занялась работой, которую считала неподходящей, ощущение престижа передалось и ей. Деревенские кыргызские и узбекские девушки, увидев ее одежду, за спиной шептались: «Ой, она приехала из Москвы, такая классная»[944].
Каждый торговец стремился отправить деньги домой. Асадов помог своей семье пережить рост стоимости жизни в Баку. Хайдаров сперва помог сестре, перенесшей операцию на сердце и шестинедельный период восстановления в подмосковном санатории. После того как она выздоровела и вернулась домой, его заработки пошли, по его словам, на подарки для его семи братьев, сестер и девяти детей. Перед поездкой в Ош он узнавал, каких товаров не хватает, и закупал их в Москве. Чаще всего его просили привезти постельное белье и детскую одежду. Его возраст, по словам Хайдарова, догнал его; приехав домой на свое пятидесятилетие, он так и не
