Блеск жемчуга - Кэтрин Стоун

Лед внутри нее куда то исчез, растворился благодаря огню, зажженному его страстью. И все же когда его губы коснулись - впервые - ее губ, она вздрогнула.

- Чего ты боишься? - спросил Сэм, снова заметив страх в ее глазах.

- Ничего. Всего. - Больше всего в эту минуту она боялась потерять этот шанс, может быть, ее последний шанс на то, чтобы понять, что же такое любовь. Возможно, влечение Сэма к ней самой, а не только к ее роскошному телу - просто иллюзия? Она даже была уверена в этом. Но разве она не может притвориться, обмануть себя? Пусть ненадолго, пусть только на то время, пока они танцуют этот изумительный танец, это великолепное па де де?

Сэм понимал, как она хочет его, и сам страстно, и уже давно, желал ее, однако он хотел, чтобы их открытие друг друга было неспешным, медленным, непринужденным, чтобы это оказалось неколебимым фундаментом их будущего.

- Мы разве спешим?

- Да.

Она словно боялась, что вот вот волшебство рассеется; Сэм взял ее за руку и повел в спальню.

Когда Сэм повернулся, чтобы включить ночник, Мейлин прошептала.

- Не надо.

Он нахмурился. Она хотела заниматься любовью в темноте; он тоже предпочитал поступать именно так, но только тогда, когда хотел просто получить наслаждение от секса, а не ради любви.

Сегодня все было по другому.

- Я хочу видеть тебя, когда мы будем заниматься любовью, Джейд.

- Не надо, Ковбой.

Она сказала это очень нежно, но в ее голосе слышалось сожаление, даже страх, и Сэм решил снова уступить ей. У него была уверенность, которой так не хватало Мейлин, уверенность в том, что их отношения, их любовь - это прекрасная реальность, а не хрупкий мираж.

Он медленно раздел ее, нежно целуя каждое обнаруженное сокровище, изучая, насколько это возможно без глаз. Полуночная тьма обострила все чувства Сэма. Она была сделана из нежнейшего, упоительного, трепещущего атласа. Долгие минуты он слышал только приглушенные вздохи ее страсти, и вдруг она удивленно прошептала:

- Что ты делаешь?

- Люблю тебя. Распускаю твои волосы. А ты?

- Раздеваю тебя.

Когда ее пальцы прикоснулись к пуговицам его рубашки, Сэм с удивлением и нежностью понял, что она совершенно неопытна, но при этом ее неверные движения заставляют еще сильнее желать ее.

И когда ее храбрые и неумелые пальцы продолжили ласки, еще сильнее разжигая его желание и лишая контроля над собой, Сэм сдался. Пусть в этот первый раз они будут спешить, как этого хотелось обоим, но зато в следующий раз или позже они наконец то смогут сделать все медленно.

Мейлин хотела его так же сильно, как он ее. И все же в тот ослепительный миг, когда они стали одним существом, даже его мощному желанию пришлось отступить перед изумлением и восторгом от того, что они все таки сумели соединиться в этом самом прекрасном акте творения.

Сэм всмотрелся в темноту, отыскивая ее глаза, надеясь, что прекрасный нефрит светится той же радостью, что и его глаза, но тьма была непроницаема. Тогда он нашел ее глаза своими губами, нежно лаская их уголки, когда они открывались, и веки, когда они закрывались. И даже когда пламя страсти заставило их возобновить любовный танец, и даже когда все вокруг потонуло в золотистой огненной вспышке, Сэм продолжал целовать эти невидимые нефритовые глаза.

Ее голова покоилась на его груди, его сильные руки нежно обнимали ее. Она слышала биение его сердца, еще не отошедшего от бури их страсти.

«Ты и в самом деле провела его! - заявило о себе ее второе «я». - Он то, по крайней мере, доволен. Неудивительно, ведь четыре месяца он вкалывает, как проклятый, без передышки - это чересчур для такого темпераментного мужчины, как Сэм Каултер. Ему бы сейчас сгодилась любая женщина, даже ты его не разочаровала.

Но теперь с тобой покончено. И хотя тебе самой это понравилось гораздо больше, чем все, что пришлось испытать раньше, он немного поразмыслит, придет в себя и непременно вспомнит все твои промахи и ошибки, какая ты робкая и неуверенная, но при этом бесстыдная и наглая в своих претензиях.

Ты слышишь, как замедляются удары его сердца? Гораздо быстрее, чем твои - он то наверняка привык к таким приключениям. Для него это рутина, обычное дело. Очень скоро сердце твоего опытного любовника забьется ровно и спокойно. Тогда он отпустит тебя и потянется, наконец, за сигаретой. Неужели ты думаешь, что он в самом деле бросил курить? Не будь дурой. Он тут же закурит. Теперь он поимел тебя, и все в порядке - соблазнение окончено.

В любую секунду он оттолкнет тебя, как делали все мужчины до него. Если бы он был в твоем номере, он давно бы уже ушел. Ведь именно поэтому ты предпочла придти к нему? Так что у тебя право первого хода - пора тебе поторопиться. Его сердце стучит все медленней, все медленней!»

Но ей не хотелось покидать его объятий! Она хотела бы провести в них всю жизнь, наивно веря, что его нежность, его ласки - это любовь, а не просто опытность. Но хватит на сегодня иллюзий; ей пора разжать его руки, пока он не сделал этого сам. Она может сохранить иллюзию только в том случае, если сохранит впечатление, что для него, как и для нее, это был редкий и чудесный танец любви, а не рутинная интрижка.

И Сэм отпустил Мейлин в ту же секунду, как ощутил ее дыхание - он знал, что обнимает ее слишком сильно. Ему хотелось, чтобы она была как можно ближе к нему, но его сильные руки, вероятно, сдавили ее так сильно, что она едва дышит, а ведь у нее тоже колотится сердце после такой бурной страсти.

Сэму хотелось, чтобы она отдышалась и вернулась в его объятия: они смогут устроиться поудобнее и будут целоваться и шептаться в промежутках между поцелуями… пока наконец им снова не захочется слиться в страсти.

Но Мейлин стала выбираться из постели, и хотя Сэм не мог видеть, что она делает в окружающей их темноте, он услышал шорох платья - она одевалась.

И тут в тишине послышался еще один звук - звук его голоса. Он задал вопрос, который часто слышал в аналогичных обстоятельствах, но на который никогда не отвечал. Это всегда спрашивали его любовницы, когда он быстро - хотя и не так быстро, как она, - ударялся в бега.

- Ты уже уходишь?

- Да.

«Пожалуйста, не уходи!» Но эта просьба так и осталась в душе Сэма. Мейлин хотела уйти. Ей, как и ему когда то, нужно было только наслаждение, и ничего больше. Теперь же она стремилась к уединению, к одиночеству.

Интересно, подумал Сэм, испытывали ли женщины, чьи постели он покидал столь же спешно, ту же горечь? Но ведь он никогда и не предлагал им что то большее, чем секс. Начиная с требования, чтобы они встретились у него, и кончая требованием, чтобы они занимались сексом в темноте, Мейлин вела себя с ним точь в точь как он с другими женщинами.