Сталинград - Энтони Бивор

В 6-й армии все жили впроголодь, но мало кто знал о конкретных сложностях, связанных с ее снабжением. Приказывая Паулюсу оставаться на месте, Гитлер обещал, что все необходимое его войскам будут перевозить больше 100 транспортных «Юнкерсов-52». Воздушный мост начал действовать 23 ноября, но в первую неделю его существования в среднем в день не совершалось и 30 вылетов. 24 ноября вследствие действий противника и аварий были потеряны 22 самолета. Еще девять советские летчики сбили на следующий день. В отчаянной попытке восполнить потери на доставку грузов были переброшены бомбардировщики «Хейнкель-111». Рихтгофен трижды звонил Йешоннеку, пытаясь убедить начальника штаба люфтваффе в том, что у него нет самолетов, чтобы снабжать 6-ю армию по воздуху. Связаться с командующим ему не удалось – Геринг уехал в Париж.

По воздушному мосту перебрасывали лишь абсолютный минимум из обещанных 300 тонн в день. В течение первой недели доставили всего 350 тонн грузов, и лишь 14 тонн из них приходилось на продовольствие. Пайки для армии, насчитывавшей 275 000 человек, пришлось значительно урезать. На три четверти доставленный груз состоял из горючего, часть которого предназначалась для частей люфтваффе, базирующихся на аэродроме «Питомник» – в их задачу входила защита транспортных самолетов от советских истребителей. Однако «мессершмиттам», находящимся в «Питомнике», теперь приходилось иметь дело с противником, многократно превосходящим их в численном отношении. Один захваченный в плен летчик рассказал следователю НКВД, как его Ме-109, поднявшийся в воздух для сопровождения транспортных самолетов, вынужден был в одиночку сражаться с шестью советскими истребителями.[708] Кроме того, резко ухудшились погодные условия.

В течение второй недели окружения, вплоть до 6 декабря, в «котел» было доставлено 512 тонн грузов (по-прежнему меньше четверти минимальных потребностей). В среднем люфтваффе делало 44 вылета в день. Провианта 6-я армия получила всего 24 тонны. Чтобы восполнить нехватку продовольствия, приходилось забивать все больше и больше лошадей. Солдаты видели, как стремительно уменьшаются их пайки, но убеждали себя в том, что долго все это не продлится. Они восхищались мужеством летчиков и очень полюбили «тетушку Ю» – транспортный «юнкерс», вывозивший из окружения их раненых товарищей, а заодно и письма домой, в Германию. «Я жив и здоров», – писали солдаты в декабре 1942 года, успокаивая своих родных. Другой неизменный рефрен был таким: «Все худшее осталось позади, обо мне не беспокойтесь, скоро вернусь домой». В 6-й армии все еще надеялись на рождественское чудо.

Тем временем Сталин собирался нанести по ней еще один сокрушительный удар. Операция «Уран» рассматривалась ставкой как первый этап обширного наступления. Вторым должна была стать операция «Сатурн». В ее рамках предполагалось внезапное наступление частей Юго-Западного и Воронежского фронтов, которым предстояло разгромить 8-ю итальянскую армию и продвинуться на юг к Ростову. Замысел заключался в том, чтобы отрезать оставшуюся часть группы армий «Дон» и блокировать немецкие 1-ю танковую и 17-ю армии на Кавказе.

Василевский обсуждал следующий этап наступления с командующими Юго-Западным и Воронежским фронтами еще до того, как соединения Паулюса начали окапываться в степях между Доном и Волгой. Свой первоначальный план он изложил Сталину вечером 26 ноября. Ориентировочной датой начала операции «Сатурн», с учетом передислокации войск и переброски подкреплений, Василевский определил 10 декабря. Советский вождь согласился, однако, прежде чем начинать операцию, следовало решить одну чрезвычайно важную задачу. Необходимо было выяснить, что предпримет Манштейн для спасения 6-й армии.

Очень скоро Сталин стал проявлять нетерпение. Он хотел всего и сразу – и провести операцию «Сатурн», и быстро уничтожить окруженную группировку Паулюса. Большевистский лидер уже приказал 2-й гвардейской армии, самой мощной ударной силе Красной армии, выдвинуться западнее Сталинграда и приготовиться к наступлению на Ростов. Но, как стало ясно Василевскому в начале декабря, даже силами семи советских армий разгромить дивизии Паулюса будет значительно труднее, чем считалось первоначально.

28 ноября Сталин попросил дать оценку действиям противника Жукова. Тот представил доклад на следующий день. В нем, в частности, говорилось: «Окруженные немецкие войска сейчас, при создавшейся обстановке, без вспомогательного удара из района Нижнечирская—Котельниково не рискнут идти на прорыв и выход из окружения».[709] Пророчество Жукова оказалось верным, однако внимательное изучение ситуации показывает, что это был единственный практически осуществимый вариант. Отправив доклад в ставку, Жуков обсудил положение дел с Василевским, которому Сталин к этому времени уже приказал полностью сосредоточиться на уничтожении 6-й армии. Генералы сошлись в том, что операцию «Сатурн», скорее всего, придется отложить и подготовить вместо нее другую – «Малый Сатурн». Замысел ее заключался в том, чтобы ударить по левому флангу и в тыл группы армий «Дон» Манштейна. Тогда он будет лишен возможности прийти на помощь окруженной под Сталинградом группировке.

План Манштейна по спасению 6-й армии, операция «Зимняя буря» (см. карту 5), разрабатывался в полном взаимодействии со ставкой фюрера. Он заключался в следующем: надо пробиться к окруженной группировке, а потом создать коридор для ее снабжения и переброски подкреплений, чтобы, согласно приказу Гитлера, она смогла сохранить свои «краеугольные» позиции на Волге в преддверии кампании 1943 года».[710] Однако Манштейн, понимавший, что зиму в Сталинграде 6-я армия не переживет, приказал своему штабу подготовить другой план, на тот случай, если здравый смысл возобладает и фюрер изменит свое решение. Запасной вариант предусматривал, в случае успешного осуществления первого этапа, вывод 6-й армии из «котла» и ее последующее присоединение к группе армий «Дон». Эта операция получила кодовое название «Раскат грома».

По плану операции «Зимняя буря», как и предсказывал Жуков, первоначально предполагалось наступление в двух направлениях. Один удар должен был быть нанесен из района Котельникова, на южном фланге, на расстоянии приблизительно 150 километров от 6-й армии, а второй – от реки Чир западнее Дона, откуда до «котла» было чуть больше 60 километров, однако непрерывные атаки 5-й танковой армии генерала Романенко по немецким позициям на этом участке заставили отказаться от данного варианта. Таким образом, для спасения окруженных дивизий Паулюса остался только 57-й танковый корпус под Котельниковом, поддержанный разношерстными остатками 4-й танковой армии Гота.

57-й танковый корпус под командованием генерала Фридриха Кирхнера самостоятельно решить поставленную перед ним задачу не мог. Он состоял из двух румынских кавалерийских дивизий и 23-й танковой, в которой оставалось не больше 30 исправных машин. Гораздо более внушительную силу представляла собой 6-я танковая дивизия, перебрасываемая из Франции, однако взору ее солдат и офицеров, которые вскоре должны были прибыть на место, открылась бы не слишком радостная картина. 24 ноября командира дивизии австрийца генерала Эрхарда Рауса вызвали в роскошный штабной поезд Манштейна, стоявший на вокзале в Харькове. Фельдмаршал вкратце описал положение дел. «Он обрисовал ситуацию в очень мрачных тонах»,[711] – вспоминал впоследствии Раус. Три дня спустя, когда в Котельниково прибыл первый состав 6-й дивизии, их встретил град снарядов орудий Красной армии. Солдаты пехотного полка один за другим выпрыгивали из вагонов, а вдалеке уже раздавалось громогласное «Ура!» советских войск, наступавших на станцию.

Гот очень обрадовался прибытию 6-й танковой. Дивизия, переформированная в Бретани, была полностью укомплектована и насчитывала 160 новых «тигров» – танков Т-IV модели F с длинноствольной пушкой и 40 штурмовых орудий. 6-й дивизии скоро представился случай испытать в деле свою новую технику. 3 декабря она вступила в ожесточенный бой с советским 4-м кавалерийским корпусом около поселка Пахлебин, в 10 километрах к северо-западу от Котельникова. Танкисты фланговым ударом отрезали 81-ю кавалерийскую дивизию, в результате чего корпус понес большие потери. Генерал Раус был чрезвычайно доволен первыми результатами. Передислокация 6-й танковой дивизии подтвердила опасения Еременко, что немцы намереваются нанести удар из Котельникова на север, однако Сталин по-прежнему не желал перебрасывать резервы в район, оказавшийся под угрозой.

В тот же день, 3 декабря, Гот передал в штаб Манштейна свои соображения по поводу операции «Зимняя буря». Его доклад начинался словами: «Цель – деблокирование 6-й армии силами 4-й танковой».[712] Между тем драгоценное время уже было упущено. 17-я танковая дивизия, которая должна была усилить ударную группировку Гота, по приказу фюрера осталась в резерве 8-й итальянской армии. В конце концов она присоединилась к войскам Гота, но с начала контрнаступления прошло уже четыре дня. Теперь Гитлер настаивал на том, что медлить нельзя. Кроме всего прочего, ему не терпелось узнать, как покажут себя в боевой обстановке «тигры», оснащенные 88-миллиметровой пушкой. Спешно был сформирован первый батальон новых танков, и его тут же отправили на Восточный фронт, чтобы усилить группировку Кирхнера.