Дневник (1918-1919) - Евгений Харлампиевич Чикаленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня же в газете напечатан универсал гетмана о возрождении казачества на Украине, вроде того, что было прежде. В наше время, когда везде идет к тому, чтобы отменить все сословия, он хочет возродить то, что уже отжило свой век; очевидно, у него есть мысль создать сословие населения, на которое он мог бы опереться. Но для этого совсем не нужно возрождать казачество, а нужно национализировать кабинет и провести демократическую аграрную реформу, а из того казачества ничего не получится. В сегодняшнем номере есть письмо гетмана к Лизогубу, в котором он поручает разработать избирательный закон и на его основе созвать как можно скорее сейм.
Очевидно, суетится гетманское правительство, потому что наступают действительно тяжелые времена. Возможно, что державы не захотят принять на мирной конференции украинскую делегацию, потому что правительство это создано немцами, а не населением. Очевидно, для этого и надо созвать сейм. Но что тот сейм скажет и из кого он будет состоять? Как-то тревожно от того сейма, потому что сельское население теперь уже не будет стоять за Украину, как оно стояло в прошлом году; тогда оно надеялось, что Украина ему даст землю, а получилось, что Украина отобрала у него землю; а о городском населении и говорить нечего — оно все за «воссоединение», потому что боится «украинского шовинизма» и «насильственной украинизации».
Репортер «Киевской мысли» рассказывал мне сегодня в клубе, что у них в редакции все уверены в том, что если и национализируется кабинет, то ненадолго, а как только в Одессу придет англо-французский флот, то русское офицерство моментально сбросит это «шовинистское сепаратистское» правительство, а потому в будущее они смотрят бодро. А это ведь с-д., меньшевики{372}! Естественно, что кадеты и черносотенцы так же ждут этого же с нетерпением.
Не понимаю, как этого не предусмотрели немцы? Пусть гетмана сбили с толку всякие Палтовы и Ко, но немцы же должны были это видеть, потому что всё это все видели, предвидели. Разве что им милее «воссоединенная», чем разделенная Россия.
Очевидно, еще не пришла очередь Украинской державы, а только Польши, Чехии и, может, Сербо-Хорватии, а нам еще надо несколько десятков лет поучиться в своей школе, если еще ее оставят нам.
18 октября
Сегодня заходил я к Винниченко. Он за эти дни осунулся, пожелтел и не имеет совсем того бодрого вида, который был у него на последнем «понедельнике». Во вторник он был у гетмана с Багалием, и гетман обещал заменить Лизогуба и Кистяковского, но окончательный ответ должен дать в четверг, а сегодня уже пятница, а гетман не отзывается, и ничего не слышно об изменениях в кабинете, кроме того, что Стебницкий, Лотоцкий и Славинский займут портфели, которые им были обещаны. Я советовал Винниченко узнать, кто из министров высказался за «единую» и против тех поднять кампанию, а тех, что стояли за самостийную Украину, оставить в кабинете и заметил, что наверняка И.Кистяковский высказался против русской ориентации. Но Владимир Кириллович уверял меня, что это невозможно, что Кистяковский был недавно на совещании с Пуришкевичем{373}, Кривошеиним{374} и другими черносотенцами, что он одесской делегации прямо сказал, чтобы они из головы себе выбросили мысль о самостийной Украине, что он вошел в общество «Протофис» и т.д., и его обязательно надо убрать из кабинета. Одним словом, Владимир Кириллович не изменил своего взгляда на Кистяковского, а еще больше укрепил. Видя, что В.К. совсем обессиленный, нервный, я не спорил с ним, хотя уверен в том, что скорее Кистяковский выбросит Винниченко, чем тот его. Уже поговаривают, что В.К. должны арестовать, даже убить, перевозя на автомобиле и т.д. Вполне возможно, что и без приказа Кистяковского его ретивые помощники могут это сделать; недаром один полицейский советовал Винниченко, когда его арестовали, не даваться, чтобы его перевозили ночью, потому что тогда его убьют и скажут, что он убегал.
19 октября
Вчера вечером разошлась молва, что часть министров подала гетману записку, в которой доказывает необходимость придерживаться русской ориентации, на это гетман вроде бы ответил им, чтобы они подавали в отставку. Когда вечером начали съезжаться на совещание министры, то в дверях варта пропускала только тех, кто был в списке, а кто не был — не пускала. Рассказывают о такой сцене. Почти одновременно подъехали Вагнер{375}, Бутенко, Кистяковский и Колокольцов. Когда Вагнера остановили, то он заявил, что он министр Вагнер, но старший караульный, посмотрев в список, ответил, что он его пустить не может, потому что его нет в списке, а Бутенко пропустили. Когда подошел Кистяковский и Колокольцов, то их решительно не пустили, они стали громко пререкаться, а когда это не помогло, то они побежали с заднего хода и ворвались в кабинет гетмана, но тот стал кричать, что он их принять не может, а когда подошла гетманская варта, то они почти вслух ругаясь, вышли из кабинета и на лестнице, но так, чтобы гетман не слышал, кто-то из них громко выругался матом и воскликнул: «Это мы еще посмотрим! Без нас ты и пяти минут не усидишь!» Насколько это верно, не поручусь, но так рассказывали мне Винниченко и Никовский, будто бы со слов кого-то из гетманского окружения.
Прилагаю здесь из «Киевской мысли» записку десяти министров и заметки репортерские о деле, из которых видно, что действительно в кабинете какая-то буря.
«В ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫХ КРУГАХ
Записка 10-ти министров.
Третьего дня председателю совета министров Ф.А. Лизогубу 9 министрами (Н.П. Василенко, Г.Е. Афанасьев{376}, А.К. Ржепецкий, С.Н. Гербель{377}, С.М.Гутник, А.Ф. Романов{378}, В.В.Зеньковский, Ю.Н. Вагнер, В. Колокольцов) и державным секретарем С.В. Завадским{379} была подана следующая записка:
Накануне созыва мирной конференции, исход которой надолго решит судьбу государственных новообразований, возникших на пространстве бывшей Российской империи, для внешней политики Украины ставится большая задача, далеко выходящая за пределы вопросов текущего дня — во имя своего будущего Украина не может не стремиться к участию в конференции и должна явиться туда с ясно и твердо начертанной программой желательных для нее отношений к другим государствам.
Из числа этих
