Путешествия к Луне - Александр Марков

Рис. 6.96. Склон Борозды Хэдли. Снято 500–миллиметровым объективом.

Закончив с геологией, занялись фотографией: Скотт снимал ярко освещенную противоположную стену Борозды, а Ирвин — общую панораму. С места стоянки были отлично видны оба берега Борозды: свой — до горы Хздли, и чужой — до далекого пика Bennett Hill.

Возвращались к LM через равнину по прямой, насколько зто позволяли препятствия, уже спокойнее, со скоростью 5–7 км/час, сделав еще одну короткую остановку. Пока Дзйв подбирал образец пузырчатого базальта, Ирвин обернулся на Хэдли — Дельту и восхищенно сказал: «Не верится, что мы ходили по тем горам».

Обратный путь был испытанием для навигационной системы «Скитальца». За километр до LM, с очередной возвышенности, астронавты увидели свой LM точно там, куда указывал искатель ровера. По признанию Джима, вид «лунного дома» приятно успокаивал посреди диких мест. Первый выезд занял 2 часа 10 минут.

Первый день завершался выгрузкой и установкой научного комплекса ALSEP № 4 и экспериментом с взятием глубоких кернов с помощью электробура. ALSEP на место установки легко перевезли на ровере. Ирвин занялся «оживлением» приборов, а Скотт взялся за бурение.

Вот тут‑то и выяснилась деталь, давно интересовавшая автора этих строк: много лет я не мог понять, почему на предполетных фото рукава скафандров экипажа «Аполлона-15» кажутся слишком короткими. Так и хотелось спросить словами из любимого в детстве кинофильма «Александр Невский»: «Не коротка ль кольчужка?» Оказалось, что по просьбе экипажа рукава действительно были укорочены, чтобы кисть руки упиралась в перчатку, даже когда скафандр «надут». Это была попытка преодолеть жесткость лунных рукавиц. Результат получился двоякий: управлять ровером и работать инструментом стало удобнее, но в постоянно упиравшихся в перчатку кончиках пальцев уже через полчаса возникали пульсации, как от ударов молоточком, а затем — молотком. В конце дня руки болели уже невыносимо, но Ирвин расставил приборы, а Скотт, насколько смог, отбурился.

В конце работы был характерный для всей этой миссии эпизод: астронавты старались максимально эффективно использовать каждую лунную минуту. Дэйв смекнул, что пока Джим будет карабкаться в LM и затаскивать контейнеры с образцами, он успеет установить за него ловушку солнечного ветра (задача следующего дня). Задумано — сделано, Скотт устанавливал, а Ирвин инструктировал из окна LM.

Главная радость на Луне — выбраться из скафандра, избавиться от постоянного стеснения, давления, натирания и сбросить пропотевшее белье. Когда поднялись в модуль, у Джима уже так воспалились пальцы, что он не смог снять перчатки без помощи командира. И только сейчас он признался, что фляга с водой не работала, и он совсем не пил. Дэйва беспокоил перерасход кислорода в его ранце, но проверка швов и разъемов скафандра показала, что все в порядке. «О’кей, — сказал командир, — завтра я буду дышать немного меньше».

Рис. 6.97. Последний лазерный отражатель из доставленных на Луну экспедициями «Аполлон». Его площадь втрое больше, чем у предыдущих, и это очень важно: хотя с Земли посылают мощный лазерный импульс, в телескоп возвращается всего несколько квантов.

Алфред Уорден на орбите не терял времени даром: огромным «шпионским» фотоаппаратом он детально фотографировал лунную поверхность.

Первый напряженный, трудный и необыкновенно счастливый день на Луне подходил к концу. Астронавты валились с ног, но пьянящее чувство удавшейся миссии и нормальное человеческое возбуждение не способствовали сну — поспали «на троечку». Побудка застала их не очень свежими. Но они мгновенно вскочили, обнаружив протечку антибактериального фильтра. Случайный наклон LM локализовал лужу воды у кожуха двигателя ВС и, возможно, спас пилотов. В этой части модуля под полом мало токопроводящих жил, но и тех, что есть, достаточно, чтобы при ночном коротком замыкании им никогда бы не выйти из лунных снов. Ирвин, как пилот LM, осознал опасность острее командира; у него даже прошла головная боль, вызванная ярким светом на поверхности, мучившая его со вчерашнего дня. Но признался он в этом, лишь когда убрали лужу.

Рис. 6.98. Ирвин укладывает багажник ровера перед очередным маршрутом.

А мысли Скотта уже были заняты неудачей с бурением. Эксперимент по изучению тепловых потоков из лунных недр с помощью датчиков, опускаемых в пробуренные скважины, должен был вчера уже закончиться: две скважины, два датчика, расчетное общее время — полчаса. Но за 35 минут Скотт пробурил лишь одну 1,5–метровую скважину. После полета выяснится, что почти все оборудование для бурения было дефектным: неравномерное сечение шнеков у труб- сверл, некачественное их соединение, неподходящие оснастка и инструмент. Эксперимент явно не задался, превысил лимит времени и должен быть прекращен, но руководство полетом упорно включает его продолжение в план второго выхода. Скотт чувствовал, что добром это не кончится, но он был «лунным солдатом»: приказ есть приказ, — хотя и не скрывал своего недовольства: «Мы шли к Луне прежде всего чтобы воспользоваться преимуществами ровера, и чем больше он простаивает, тем меньше мне это нравится». ЦУП, учитывая недовольство командира, поставил бурение в конец смены. О дефектах бурового оборудования в ЦУПе еще не знали.

Вышли к скучающему «Скитальцу». (Главное достоинство парковки на Луне — экономия на охранной сигнализации.) Загрузили ровер, тронулись и — о чудо! — заработало не работавшее вчера управление передними колесами! Скотт тут же связался с Землей: «Ребята, я знаю, чем вы вчера занимались! Вы сказали парням из Маршалла[8], чтобы они ночью сгоняли сюда и починили ровер?» Земля была не меньше астронавтов рада и шутке, и чудесному восстановлению полного управления луноходом.

Управление всеми четырьмя колесами намного облегчило езду по сравнению со вчерашней, когда поворачивались только задние. «Хорошая машина!» — заключил Дэйв и направил ее к Южной группе кратеров. С орбиты они смотрелись весьма рельефными, в жизни это была невыразительная «каша» из мелких низин, ям и холмов. Ровер исполнял свой «пьяный галоп» через лунное море; Скотт, как обычно, двигался на полной тяге, экономя время.

Время, потраченное на дорогу, потеряно для исследований. Аккуратно преодолев 250–метровый неглубокий кратер по внутренней восточной стене его вала, Скотт выехал на ровное поле и понесся с бодрящей скоростью 9 км/час. «Стой!» — воскликнул Ирвин, когда они на чем‑то подпрыгнули. «Все в порядке», — заверил Дэйв. «Ве-ли-ка-я машина», — заключил подпрыгивающий Джим, вцепившись в сиденье. Огибая южную группу кратеров, Скотту пришлось замедлить ход, маневрируя между камней. На 26–й минуте остановились на привал, перекусили продуктовыми палочками, закрепленными в шлемах, попили, сняли панораму.

Рис. 6.99. Лунный ландшафт. Слева — гора Хэдли.

Гора Хэдли — Дельта надвигалась на них и выглядела все внушительнее. В ее основании они заметили небольшую пологую расселину, вроде пандуса в довольно крутом склоне, к нему и направили ровер. Поднялись на фланг горы: вокруг простирался однообразный склон, двигаться вдоль него было бессмысленно. На 42–й минуте Скотт принял решение работать здесь, в районе между кратерами Window и Spur.

Удалившись на 5,7 км от LM, они поднялись на 100 м выше долины Хэдли и сейчас были на крутом (15°) склоне горы. Цель — найти молодой метеоритный кратер, вскрывший верхний слой грунта: на его валу есть вероятность обнаружить обломки материкового ложа. Но ничего похожего рядом не наблюдалось; поверхность оказалась более гладкой, чем на орбитальных фотографиях. Неудобный для исследования крутой склон был покрыт толстым слоем реголита. Астронавты вязли и скользили в нем. Надежда найти геологическую сенсацию таяла. Брали колонки грунта, вычерпывали граблями камни из реголита… Шел терпеливый поиск, выборка, анализ и документирование образцов. Астронавты перебирались с холма на холм, от одного небольшого кратера к другому, увязая в пыли и тяжело дыша. Скотт нервничал: отпущенное для исследований время таяло.

Рис. 6.100. Командир Скотт изучает булыжник на склоне горы Хэдли — Дельта. Справа вдали — пик Bennett Hill.

Наконец геологический портрет участка был собран, и они переехали на 400 м к западу, на последнюю стоянку у кратера Spur. Это был 100–метровый неглубокий (20 м) кратер — аккуратная чаша величиной с футбольное поле. Широкий плоский вал, удобный для парковки и работы, выглядел привлекательно: куда ни глянь — везде россыпи камней. И буквально через 15 минут, на исходе третьего часа геологического поиска (общего времени за 2 лунных дня), они нашли то, что искали. Первый анортозит (образец № 15415) было просто невозможно не заметить: он лежал, как подарок, на 4–дюймовом пьедестале из брекчии, в центре чистого от других камней участка внутреннего склона кратера. Три «уже потерянных» часа в геологическом штабе ЦУПа мгновенно превратились во «всего за три часа!». «Образец Дня Творения» — так нарекли этот самый древний из найденных на Луне на тот момент камней: его возраст оказался 4,1 ±0,1 млрд лет. Следующие экспедиции найдут еще более древние.