Снежный пожар - Филлис Уитни

Упаковывая чемодан, я наткнулась на медальон с Уллем и с тяжелым сердцем положила его на туалетный столик. Он принадлежал Джулиану, а не мне, я не могла смотреть на него без боли. Доконала меня маленькая фигурка лыжника, давным-давно вырезанная Стюартом. Я достала ее из кармашка чемодана, ощутила прикосновение отполированной древесины к своим пальцам, завидуя физическому и душевному равновесию лыжника, спускавшегося с воображаемого склона. Упав на колени, я уткнулась головой в одеяло возле раскрытого чемодана, стоявшего на кровати, и горько, безутешно заплакала.

В такой позе и застал меня Джулиан. Он мягко взял у меня из рук фигурку лыжника.

— Она похожа на статуэтку, которую Стюарт вырезал для Адрии, не правда ли?

— Я испортила его! — Все мое тело сотрясалось от рыданий. — Избаловала. Если бы я воспитывала его иначе…

— Бедная маленькая мама. Ведь тебе волею обстоятельств пришлось заменить Стюарту родителей, но всякое воспитание может оказаться бессильным перед природными наклонностями, а Стюарт скроен по особой мерке. К тому же закон смотрит на дело иначе: для него важно, кто нажал на спусковой крючок, — Стюарт же готов был стрелять без разбора.

— Не смей так о нем говорить! — воскликнула я, снова закипая гневом.

— У нас еще будет время потолковать о Стюарте, а также о Марго и Эмори, о тебе и обо мне. Потому что отказ от обсуждения проблем не доводит до добра. Особенно опасно затянувшееся молчание. Понимаю, что для тебя это слабое утешение, но тот же закон обязывает судей принять во внимание отсутствие преднамеренности в действиях Стюарта и провокационное поведение Марго. А теперь скажи, куда ты собираешься. Почему упаковываешь чемодан?

Я размазывала слезы по щекам.

— Не знаю. Поживу где-нибудь в городе, пока не решится участь Стюарта. Я хочу уехать из Грейстоунза как можно скорее. Ты меня подвезешь?

Джулиан поставил статуэтку на туалетный столик рядом с медальоном.

— Стюарт в конце концов вернется. И снова будет ходить на лыжах. Оставайся здесь и дождись его.

Я подняла голову и посмотрела на Джулиана, а он между тем продолжал обыденным тоном:

— Кроме того, у тебя здесь работа: ты должна позаниматься с Адрией, пока она не ходит в школу, по крайней мере, до следующего семестра.

— Я не хочу здесь оставаться, — ответила я и решительно встала на ноги. — В Грейстоунзе слишком много…

— Тяжких воспоминаний о прошлом? Но лучший способ забыть о нем — заменить его счастливым настоящим.

Я покачала головой.

— Глядя на меня, ты все время будешь вспоминать о Стюарте. И как я могу оказать благотворное воздействие на Адрию, если так плохо воспитала Стюарта?

— Ты приобрела опыт и извлекла из него уроки. Перестань упрекать себя. Я не знаю никого другого, кому доверил бы Адрию — навсегда.

Он выглядел очень рассерженным, словно устал что-то доказывать заядлой спорщице, и я невольно улыбнулась. Он обнял меня за плечи, притянул к себе и поцеловал в губы.

— Может быть, ты лучше поймешь меня теперь? Адрии нужна мать, а мне жена. Это практическая сторона дела, но есть и другая: я не хочу жить без тебя. Ты часто действуешь мне на нервы, но, может быть, все же соизволишь признаться, что любишь меня?

— Ты и так это знаешь.

Что-то стукнуло о стекло. Мы подошли к окну и выглянули во двор. Адрия кидалась снежками; увидев нас, она радостно засмеялась.

— Выходите поиграть со мной! — крикнула она. — Вы оба!

Мы оделись и присоединились к Адрии. Циннабар, появившийся словно ниоткуда, составил нам компанию. Старые призраки исчезли, и он снова был всего лишь большим рыжим котом.