В оковах льда - Карен Монинг

— А то, что, если нет смысла в том, что ты делаешь, ты впустую тратишь мое время.

— Чувак, ты ослеп? Я собираю улики. — Наконец-то! Я пыталась еще хоть одним глазком взглянуть на эти чертовы взорвавшиеся места, но каждый раз это заканчивалось тем, что меня едва не убивало. О, и меня едва не пришибло еще раз. В Песни о Меге нет ни одного заунывного куплета. Ледяной Монстр взволновал бы меня куда больше, не будь мой мир уже под завязку набит монстрами всех мастей практически с самых пеленок: большими, маленькими, человекообразными, нечеловекообразными.

— В Зиплоковский пакет[63].

— А я думала, это Глэйдовский[64].

— Один хрен, на мой взгляд.

Я начинаю хихикаю, но тут же замолкаю. Это же Риодан. Я терпеть его не могу. Лживый бесконечно врущий скользкий ублюдок. Обманом заставляющий думать людей, что он весь такой из себя белый и пушистый, при этом выставляя меня круглой дурой.

— Думаешь, мой меч еще не разморозился?

— Нет.

Я наклоняюсь и зачерпываю еще. Я знаю себя. Я многое подмечаю. Но иногда могу пропустить какую-то мелочь. От сюда и мой беспристрастный Зиплок. Я собираюсь наполнить по одному пакету с каждого очага. Пробраться в замороженный центр взорвавшегося месива, загрести руками осколки льда, набить ими пакет, и аккуратненько его так пометить. Позднее, мы с Танцором вытряхнем их содержимое и поищем улики. Я вытаскиваю из кармана маркер и пишу на белой полоске «Склад, в Северной части Дублина». Потом бережно укладываю добычу в рюкзак, что болтался на плече. Для меня абсолютно логично собирать все в пакеты.

— Это бессмысленно. Просто тщательней рассмотри обломки прямо здесь, на месте.

— Чувак, твоих комментов спрашивали?

— Детка, ты когда-нибудь не ершишься.

Я роюсь в руинах, чтобы убедиться, что собрала все образцы, демонстративно повернувшись к нему спиной, потому что иногда видеть его физиономию — выше моих сил.

— Конечно. Например, когда мене никто не выносит мозг. Мы занимаемся расследованием или переходим на личности? Потому что у меня есть дело, которым еще сегодня надо заняться, а ты тратишь мое время. Скоро стемнеет.

—  Наблюдения.

— Целых два. Все взорвалось на охренительные осколки и тут все еще холодно.

— Дай мне что-то посущественнее.

— Я бы с радостью, босс, но это… ну, тут полная каша. — Я откидываюсь назад на пятки, убираю волосы с лица и бросаю на него взгляд. Солнце почти вровень с горизонтом, прямо за его головой, отчего этот странный эффект вокруг его головы, ну вылитый нимб! Пф-ф, ну-ну. Удивительно, что от него не смердит серой. У этого чела, стопудово есть красные вилы, и где-то под своей шевелюрой прячет рога. Окрашивающее его сверкающим золотом солнце, делает Риодана совершенно сверхъестественным — спасибо Фейри[65], изменившей все в нашем мире — и он выглядит… ай, да кого колышет, как он выглядит? С какого перепуга я вообще это отмечаю?

Я отвожу взгляд, сосредотачиваясь на своем исследовании. И так мы имеем появляющегося из щели Фейри вкупе с обильным туманом. Который замораживает все на своем пути, а затем всасывается обратно в еще одну щель. Через какое-то время после этого сцена взрывается. Но почему? Это — главный вопрос. Почему все покрывается льдом, что все замораживает, и от чего эти места взрываются после? И почему у каждого места разный интервал времени, чтобы взлететь на воздух?

Я ощупываю землю ладонью. Она промерзла. Там холод, не рассеивающийся холод. Интересно, это когда-нибудь изменится. Кто знает, может, было бы здорово, если бы она так и не оттаяла. Тогда можно было бы расчистить участок, отгрохать на нем дом и не париться по поводу кондейшина. Но зимой, однако, тянуло бы из-под пола.

Я приступаю к обследованию сцены. На месте, где некогда находился склад, остались лишь груды осыпавшихся кирпичей, искореженный каркас, перекрученные балки, и повсюду стальные стеллажи, некоторые из которых накренившиеся, некоторые торчат прямо вверх. И почти каждый в ошметках плоти Невидимых…

Я хлопаю себя по лбу:

— Святая бесценная коллекция этрусских сеточек для волос, они не двигаются! — восклицаю я.

Где-то над моей головой раздается сдавленный звук:

— Этрусские сеточки для волос?

Я так вся и свечусь изнутри. Некоторые достижения куда круче других. Теперь меня официально можно окрестить Говнючкой. Отныне и вовек.

— Чувак, ты забылся с вопросительными знаками. Я только что вытянула один из тебя.

— Понятия не имею, о чем ты.

— Признайся, ты потерял свое извечное чертово равновесие.

— У тебя навязчивая идея о том, как я заканчиваю свои предложения. Что, черт возьми, значит это выражение: этрусские сеточки для волос?

— Ну не знаю. Это просто как одно из словечек Робина. Типа: «Святая клубника, Бэтмен, мы в полном джеме!»

— Клубника.

— Или:  «Святой Клинекс, Бэтмен, он был прямо под нашим носом, а мы его просморкали!»

Снова сдавленный звук над головой. Я могла бы продолжать так часами.

— Зацени-ка вот эту, это одна из моих любимых!: «Дырявая ржавая посудина, Бэтмен! Пол. Он целиком из металла. И полон отверстий». Ну, знаешь — решето. — Я хихикаю. Обожаю чуваков, написавших Бэтмена. Они, наверное, сами уссывались все время, пока писали. — Или — «Святой хрустальный шар, Бэтмен, и как ты только углядел, что произойдет?» — Я смотрю на него.

Он смотрит на меня так, словно у меня выросло три головы.

Правда озаряет меня.

— Святые расстеленные ковры, ты соврал! Ты никогда не читал Бэтмена, я права? Ни одного выпуска. И не смотрел ни одного эпизода по телику! Это было твое типа единственное качество, и даже оно оказалось фальшивкой. Ты прикидывался, что мы партнеры супергерои, а сам даже ничегошеньки не знаешь о Робине! — Неудивительно, что с Риоданом так нудно зависать. Мне так противно, аж прям не могу!

Я подавляю свое раздражение и возвращаюсь к главному:

— Части Невидимых неподвижны. Мертвы, как люди. Позырь. Невидимые не умирают. Ничто, только мой меч и копье Мак, способны уничтожить их окончательно. Они бессмертны. Ты можешь перемолоть их как в мясорубке, любым человеческим оружием, и куски будут оставаться живыми вечно. Верняк. Эта штука убивает их насмерть. А мы даже не заметили. — Предубеждения. Они каждый раз обводят вас вокруг пальца. Когда что-то взрывается, вы ожидаете увидеть мертвые вещи. Может, в моей идее по поводу жизненной энергии людей, что-то и есть. Вроде высасывающих их до пустоты Теней, но вместо того, чтобы оставить после себя шелуху, он оставляет цельные замороженные оболочки. — И заметь, ни один из кусков — как человеческих, так и Невидимых — не разлагаются. Почему?