Откровение Невидимки: Катарсис - Никита Китман

Ему следовало привести себя в порядок. Он не имел права предстать перед святой Рамой в таком виде.

Амадей спешно открыл шкаф, и потянул за свою церемониальную рясу. Об пол звякнул нож. Настоятель нащупал клинок испуганным взглядом. Страх от предстоящего не на долго перевалил возбуждение. Ему нужно совершить жертвоприношение. Ему, Амадею! Муху за всю жизнь не прихлопнувшему.

Амадей облизнул пересохшие губы. Это жертва, на которую он обязан пойти. Ведь если Рама оживет, то вместе с ней в этот мир вернется спокойствие. Она сплотит народ, прекратит междоусобицы и погасит волнения. Под её волей гибнущая Сеинтория преобразится. И для всего этого цена – жизнь одного бродяги, по стечению обстоятельств ставшим сосудом для разгневанного злобного божества, едва ли не стершего все живое.

– Я должен. Это на благо всего человечества, – убеждал он себя, одной рукой сжимая инсигнию, а второй коснувшись рукоятки расписного кинжала.

Амадей помолился, нарядился в рясу и отправился в соседнюю комнату. Дважды кротко постучав, он зашел, не дожидаясь ответа.

Амелия сидела на кровати и целилась в него из арбалета.

– А, настоятель, – хмуро поприветствовала она его и отложила арбалет, – Чего вы в такую рань?

– Амелия, девочка моя, час настал! – сказал он, возбужденно взмахнув руками.

Обычно он поддерживал её и наставлял на верный путь, но в этот раз наставник сам ждал поддержки от своей ученицы.

Амелия дала ему то, чего он хотел. Её грубое, израненное лицо надломилось в жалком подобии улыбки. Настоятель знал, что большего она выдать и не могла. Но больше ему и не требовалось.

Женщина поспешно встала с кровати и бросилась к шкафу, наряжаясь в ритуальные одежды – яркое белое платье с рубиновым незавершенным треугольником на груди и на спине.

Амадей дождался, пока она оденется, и они вместе вышли из кельи, направляясь вниз, к их пленнику. По пути они зашли еще в несколько комнат, разбудив послушников для подготовки ритуала.

– Как же нам все-таки повезло, что вы встретили нашего пророка именно тогда, когда мы в этом так нуждались! – выпалила Амелия

Разум настоятеля на долю секунды зацепился за это странное совпадение, но его пышущие счастьем сердце и душа моментально вытеснили любые сомнения.

«Должно же и нам когда-то вести!» – подумал он про себя.

Священнослужители спустились в подвал. Сосуд был на месте. Жалкий, хлипкий и ссохшийся, он лежал на загаженном им же самим полу и бессвязно бормотал, пуская слюну.

Настоятель поспешно отпер дверь клетки.

Амелия зашла внутрь и без особых усилий подняла Амун-Ра с пола, взяв его на руки.

– Амелия, ты сможешь дойти с ним до самого верха? – боязливо спросил Амадей.

– Да, он гораздо легче, чем при нашей встрече, – кивнула она, – поглядите, одни кости.

Настоятель оглядел Амун-Ра. И ему стало жалко этого беднягу, которому выпала такая участь.

– Он вдоволь страдал, нужно облегчить его ношу, – проговорил Амадей и поцеловал инсигнию, – А теперь пошли, Амелия, нам надо торопиться.

Ученица кивнула ему, и они направились на крышу.

Дверь на крышу церкви была открыта, братья уже готовили ритуальное ложе.

– Настоятель! – синхронно выкрикнули они, светясь от счастья.

Холодный порыв ветра хлестнул старика по лицу и встрепенул подол его мантии.

– У вас все готово для пришествия богини? – крикнул Амадей, стараясь переорать ветер.

Братья закачали головами. Младший вдруг зарыдал.

– Как жаль, что не все из нас дожили до этого момента! – ревел он.

Второй приобнял его за плечо и что-то прошептал на ухо, успокаивая.

Амадей окинул взглядом место. Алый треугольник на белоснежной шелковой накидке, растянутой над деревянным ритуальным ложе, изгибался мелкими волнами от прикосновения ветра. Огоньки свечей, огибающие ложе символом церкви, подрагивали, но ни одна из них не потухла.

«Хороший знак» – мелькнуло у него в голове.

Предрассветное небо замедлилось. Теперь оно трепетало, но не сильнее обычного. Все проходило так, как себе и представлял Амадей. Один знак за другим.

– Амелия! – крикнул он.

Ученица кивнула и аккуратно положила Ра на постель, поспешно покинув треугольник. Послушники стояли рядом, не смея пройти за священный барьер.

Дело осталось за Амадеем. Настоятель медленно подошел к ложе. Ветер совсем смолк, а небо разгладилось, словно в ожидании чуда. Все присутствующие не сводили с Амадея глаз. Рукоять ритуального ножа холодила ладонь.

Амадей помолился, не сводя взгляд с безглазого лица жертвы.

– Не делай этого, – вдруг прохрипел его пленник и уставился на Амадея кровавыми провалами.

От неожиданности настоятель отпрянул.

– Не делай… – повторил Ра и обмяк.

Амадей стиснул свою инсигнию, и сделал единственное, что считал верным – стал молится в голос. Он на распев восхвалял мудрую и рассудительную богиню Раму – защитницу и мать человечества. Молитва придавала сил, воодушевляла его самого и его соратников. Настоятель пел, переходя на крик и визг, срывая глотку. Они все яростно кричали молитвы.

Занесенный над головой нож лизнул первый луч рассветного солнца.

Жизнь их жертвы, их собственные жизни, и жизни всего мира потеряли свой вес. Богиня Рама была важнее всех.

– Мы славим тебя, мать наша – Рама! – закричал во все горло Настоятель.

– Славим! – заорали послушники.

Амадей испустил вопль и со свистом вонзил клинок в грудь пленнику. Настоятель отпустил кинжал и, тяжело дыша, попятился, выходя за барьер из свечей.

Секунда. Две. Три. Ничего.

Кровь грязным бурым пятном расползлась по шелковой накидке и со стуком забарабанила по крыше.

Амадей застыл в смятении. Он ждал, но ничего не происходило. В нерешительности он подошел к святой ложе. Их жертва лежала неподвижно. Настоятель потянулся к кинжалу.

Внезапно пленник дернулся, и резко схватил настоятеля за руку. Раздался хруст. Амадей вскрикнул и упал на колени.

– Я же просил вас… – раздался шепот в головах послушников.

Кровь, свиваясь в мелкие ниточки, оторвалась от земли и потянулась обратно к жертве.

Амелия первая вышла из ступора и бросилась на помощь настоятелю. Но едва её нога переступила свечи, женщина вспыхнула, как сухой тростник, облитый маслом. Амелия обратилась в пепел за одно мгновение, не успев даже вскрикнуть.

Пленник медленно сел, ложе затрещало. Левой рукой схватился за рукоять кинжала и легким движением вытащил его из груди, швырнув в сторону.

Небо дрогнуло и завернулось во тьму. Солнце, высунувшееся из-за горизонта, потухло и провалилось обратно. Земля задрожала, ветер в ужасе завизжал.

– Я просил… – троегласно громыхнул пленник, вставая с ложе.

Амадей смотрел на него полными ужаса глазами.

– Но он… он ведь… он сказал, что мы воскресим божество… – сбивчиво пробормотал настоятель.

Амун-Ра повернулся к настоятелю. Провалы глаз вспыхнули красным светом,