Экспедиция «Тяготение» - Хол Клемент

— Здесь Кервенсер, миссис Хоффман. Капитан внизу, в отсеке систем жизнеобеспечения. Я могу вызвать его сюда, наверх, если хотите, или сами свяжитесь с ним по прибору, установленному там. Однако, если вы можете дать нам какой-нибудь совет, мы бы хотели получить его как можно быстрее. Отсюда, с мостика, ничего не разглядеть даже на длину тела, и мы не осмеливаемся двигаться вперед иначе, чем по кругу. Полеты, еще до того как мы остановились, дали нам кое-какое представление об окружающей местности, и это место кажется достаточно надежным, но мы не решаемся продвигаться вперед. Мы перемещаемся исключительно медленно, по кругу диаметром примерно в двадцать пять кабельтовых. И, за исключением тех моментов, когда мы оказываемся кормой или носом к ветру, ощущение такое, будто корабль собирается опрокинуться через каждые несколько секунд. Туман при соприкосновении с окнами замерзает, поэтому снаружи ничего не разглядеть. Гусеницы, похоже, все еще чистые, как мне кажется, потому что при движении намерзший на них лед раскалывается прежде, чем успевает причинить вред. Однако, по-моему, тяги управления тележками могут обледенеть в любой момент, и очищать их от льда — незавидная работенка. Возможно, нам придется поработать снаружи, но сам бы я не решился на такое, пока не стихнет ветер. К тому же, слова «обледенение скафандра» звучат неприятно. Будут какие-нибудь предложения?

Изи терпеливо ждала, когда Кервенсер закончит. Задержка в шестьдесят четыре секунды производила одинаковое впечатление на всех, но особенно сильное на тех, кто много разговаривал с планетой. Эти люди старались сделать свои фразы как можно более информативными, пытаясь предугадать, что бы хотела услышать другая сторона.

Как только Изи поняла, что Кервенсер закончил и ждет ответа, она вкратце пересказала сообщение, переданное ученым, не упоминая, конечно, о результате расчетов на компьютере, из которых следовало, что погода должна стоять ясная.

Месклиниты знали, что земная наука отнюдь не является непогрешимой, большинство из них имели куда более реалистичное представление о ее возможностях, чем многие люди, но они не видели никакого смысла выставлять себя в глупом свете, если этого можно избежать. Конечно, Изи не метеоролог, но она человек, и Кервенсер, возможно, равнял ее с другими.

Вся группа почти в полном молчании ожидала ответа первого офицера, когда Изи закончила сообщение. Бендж, по просьбе Макдевитта, пробормотал перевод, что заняло у него чуть больше времени, чем само послание. Когда же наконец пришел ответ, то он состоял всего лишь из вежливого обещания, что люди вскоре получат нужную им информацию: ученые «Квембли» немедленно передадут запрошенные сведения.

Изи и ее сын приготовились к приему данных. Она включила запись, чтобы иметь возможность проверить любой технический термин еще до попытки его перевода, но послание пришло на языке людей. Очевидно, его передавал Бордендер. Макдевитт, довольно быстро справившись от удивления, начал делать записи, в то время как Бендж неотрывно следил за карандашом и, навострив уши, слушал месклинита.

В общем-то, не так уж и плохо, что Изи не пришлось переводить. При всем ее хорошем знании стеннийского в обоих языках оставалась масса незнакомых ей слов, которые было не перевести адекватно. Она понимала, что это вполне естественно и не стоит из-за этого расстраиваться, но никак не могла избавиться от неприятного ощущения. Она не могла думать о месклинитах как о представителях культуры, схожей с той, которая породила Робин Гуда или Гарун-аль-Рашида, хотя прекрасно знала, что уже несколько сотен месклинитов за последние полвека получили под руководством землян довольно значительное научно-техническое образование. Об этом факте широко не распространялись, поскольку существовало широкое мнение, что плохо передавать сложные знания «отсталым» расам. Считалось, что это может вызвать у них комплекс неполноценности и предотвратить дальнейший прогресс.

Но метеорологов это не волновало. Когда прозвучало последнее «Конец связи», Макдевитт и его ассистент быстро пробормотали в ближайший микрофон «Спасибо» и заторопились в свою лабораторию. Изи, заметив, что микрофон установлен на связь с капитанским мостиком, переключила его и ответила более аккуратным подтверждением полученных данных, вежливо поблагодарила и отключилась. Затем, решив, что больше никому не понадобится в лаборатории метеорологии, она откинулась на спинку кресла, с которого хорошо просматривались все четыре экрана «Квембли», и стала ждать, когда что-нибудь случится.

Мерсерэ вернулся спустя несколько минут после ухода Макдевитта и Бенджа, и его пришлось ввести в курс последних событий, больше не происходило ничего существенного. Иногда на одном из экранов мелькало длинное, похожее на гусеницу тело, но месклиниты занимались своими делами, практически не обращая никакого внимания на наблюдателей.

Беседа между Изи и Мерсерэ тихо увяла. Мало что можно сказать друг другу, что уже не было бы сказано: год, проведенный вне Земли, исчерпал темы для бесед, за исключением профессиональных вопросов и проблем чисто личного характера. Личного интереса у Изи к Мерсерэ практически не было, хотя он ей, в общем-то, и нравился как человек, а профессиональные интересы соприкасались лишь во время сеансов связи с месклинитами.

Изи подумывала уже, не начать ли еще одну беседу с Кервенсером. Она хорошо знала этого офицера, и он ей определенно нравился, почти так же, как и сам капитан. Тем не менее, мысль о временной задержке между вопросом и ответом обескураживала ее, как часто бывает при отсутствии важной темы, которая требовала бы обсуждения.

В отсеке связи стояла почти полная тишина. Лишь каждые несколько минут с одного из исследовательских лэнд-крейсеров поступал рапорт, который немедленно передавался в Базовый лагерь, но большинство людей, несущих вахту, имели ничуть не больше тем для беседы, чем Изи и Бойд Мерсерэ.

Изи поймала себя на том, что пытается предположить, когда же метеорологи вернутся со своим прогнозом и насколько надежным этот новый прогноз окажется. Пусть, скажем, две минуты пути до лаборатории, даже одна, если они торопились; еще одна — на ввод новой информации в компьютер; две — на прогон; пять минут, поскольку она хорошо знала своего сына, — на споры по поводу того, действительно ли этот прогноз лучше предыдущего; повторный прогон с модифицированным разбросом переменных; затем две минуты на спуск вниз — обратно в отсек связи, тут-то они, наверняка, торопиться не станут, все еще продолжая спорить. Но все равно скоро они должны появиться здесь.

Но прежде чем они появились, кое-что изменилось. Совершенно неожиданно экран капитанского мостика приковал к себе общее внимание. До сих пор на нем все было спокойно, виднелись лишь неясные очертания иллюминатора, покрытого замерзшим аммиаком, да на его фоне смутно проглядывало изображение рулевого, казавшегося почти полностью неподвижным, поскольку рычаг управления находился в другой плоскости, ибо «Квембли» двигался по кружному пути, о котором говорил Кервенсер.

И вдруг иллюминаторы буквально на глазах очистились, хотя за ними по-прежнему мало что можно было разглядеть: угла раствора камеры передатчика не хватало, чтобы захватить участок поверхности планеты в зоне, освещенной прожекторами. Появились еще двое месклинитов и, приблизившись к иллюминаторам, посматривали наружу и возбужденно жестикулировали. Мерсерэ указал на другой экран: там, в лаборатории, также царило возбуждение. Но пока никто из исследователей не счел нужным сообщить, что же происходит. Изи решила, что они слишком заняты возникшими проблемами, но, впрочем, они и всегда-то держали громкость на довольно низком уровне, иногда даже полностью выключали звук, если только не хотели о чем-то определенном поговорить с людьми.

И как раз в этот момент вернулись метеорологи. Уголком глаза Изи заметила своего сына и спросила, не оборачиваясь:

— Ну, на этот раз есть что-нибудь ценное?

Ответил Макдевитт:

— Да. Должен ли Бендж перевести это им?

— Нет. Похоже, у них там что-то случилось. Свяжитесь с ними сами. Дондрагмер, скорее всего, уже на мостике или вот-вот появится там, так что адресуйтесь к нему. Когда ваши слова достигнут планеты, он их услышит. Вот, пожалуйста, воспользуйтесь этим микрофоном и креслом.

Метеоролог повиновался без возражений и заговорил, едва усевшись в предложенное кресло.

— Дондрагмер, примерно двенадцать часов видимость будет ухудшаться. Туман, грозящий обледенением, продержится еще около часа, а затем температура станет понижаться, туман сменится кристаллами аммиака, которые не будут прилипать к вашим иллюминаторам. Если вам удастся избавиться от уже намерзшего на них льда, вы сможете разглядеть поверхность планеты даже сквозь идущий снег. Ветер постепенно будет слабеть в течение ближайших пяти часов. К тому времени температура окажется достаточно низкой, так что не беспокойтесь, вам не грозит таяние. Сильная облачность ожидается еще примерно в течение сорока пяти часов… — Он продолжал говорить, но Изи перестала слушать.