Хранительница тайн - Кейт Мортон

Щелкнул выключатель, и под потолком зажглась голая лампочка без абажура.

– Извини, что здесь так жарко, – сказала Долли, вешая белую шубку на прибитый к двери крючок. – Окон, к сожалению, нет. Со светомаскировкой проще, но проветривать трудновато. Стульев, боюсь, тоже нет. – Она обернулась и увидела лицо Вивьен на свету. – Боже! Что с тобой?

– Пустяки! – Вивьен и забыла, как ужасно, должно быть, выглядит. – Налетела на фонарный столб. Сама виновата. Вечно куда-то бегу сломя голову.

Долли явно не поверила, но вслух сомнений не высказала, а только предложила Вивьен сесть на кровать – узкую, застеленную ветхим покрывалом в бурых разводах, какие бывают на очень старых вещах. Однако Вивьен не привередничала – она еле держалась на ногах, поэтому с благодарностью села. И тут завыли сирены воздушной тревоги.

– Не обращай внимания, – сказала она, увидев, что Долли шагнула к двери. – Останься. Это куда важнее.

Долли нервно затянулась сигаретой, потом с вызовом сложила руки на груди и спросила резко:

– Ты насчет денег? Хочешь получить их обратно?

– Нет, нет, забудь про деньги… – Вивьен никак не могла собрать разбегающиеся мысли. Только что все казалось таким ясным и определенным, а сейчас голова раскалывалась. Сирены выли, не умолкая.

Долли сказала:

– Мы с Джимми…

– Да, – быстро проговорила Вивьен. В голове вновь прояснилось. – Да, Джимми.

Она помедлила, ища слова для страшного известия. Долли, глядя на нее пристально, покачала головой, как будто почти угадала чудовищную правду. Это придало Вивьен смелости.

– Джимми…

И тут сирена умолкла.

– Он больше не придет. Никогда.

Последнее слово гулко прозвучало во внезапной тишине.

Никогда.

В дверь заколотили, и женский голос позвал: «Долли, ты здесь? Мы идем в убежище».

Долли молчала. Она дрожащими пальцами поднесла ко рту сигарету и судорожно затянулась. Новый стук в дверь, потом затихающие шаги в коридоре и на лестнице.

Долли опустилась на кровать рядом с Вивьен. На ее губах дрожала неуверенная улыбка.

– Ты все перепутала. Я видела его вчера, сегодня мы встречаемся снова. Мы должны были все обсудить, он бы не уехал без меня…

Она не поняла, и Вивьен охватило жгучее сострадание. Разумеется, Долли не поняла; слова, как льдинки, растаяли от жара ее неверия. Вивьен слишком хорошо понимала, каково это – услышать внезапно, что те, кого ты любишь больше всего, ушли навсегда.

В небе гудел бомбардировщик, и Вивьен понимала, что сейчас нет времени на сочувствие. Надо объяснить Долли все, втолковать, что ей необходимо уехать как можно скорее.

– Генри, – начала Вивьен, – мой муж… знаю, со стороны этого не видно, но он очень ревнивый и жестокий человек. Вот почему мне пришлось выставить тебя, когда ты принесла медальон. Он не разрешает мне иметь друзей…

Где-то неподалеку раздался оглушительный взрыв, воздух наполнился свистом. Вивьен на мгновение умолкла. Все ее мышцы ныли от напряжения. Когда она продолжила, то заговорила быстрее, излагая лишь самое существенное.

– Он нашел твое письмо с фотографией и почувствовал себя униженным. Ты выставила его рогоносцем, и Генри отправил своих людей восстановить справедливость, как он ее понимает, то есть наказать тебя и Джимми.

Долли побелела как полотно, слезы градом брызнули у нее из глаз. Вивьен продолжала:

– Сегодня мы должны были встретиться с ним в кафе, и он не пришел. Ты знаешь Джимми, если он обещал, то исполняет. Я вернулась домой, а там уже ждал Генри. Он был зол, очень зол. – Вивьен машинально тронула распухшую щеку. – Он рассказал, что его люди убили Джимми за то, что тот встал между нами. Я не могла сообразить, откуда он узнал про наше знакомство, потом нашла твой конверт. Генри вскрыл его – он всегда вскрывает мою почту – и увидел нас вместе на фотографии. Понимаешь? Твой план… Все получилось не так, как ты задумала.

При слове «план» Долли схватила Вивьен за локоть и зашептала срывающимся голосом:

– Я не понимаю, как… фотография… мы передумали… решили, что теперь это незачем…

Она встретилась с Вивьен лихорадочным взглядом и затрясла головой.

– Мы передумали отправлять письмо… а теперь Джимми…

Вивьен отмахнулась от ее объяснений. Отправила Долли письмо или нет, теперь совершенно неважно; Вивьен здесь не для того, чтобы выставлять счет и требовать раскаяния. Бог даст, у Долли еще будет вдоволь времени, чтобы сокрушаться о содеянном.

– Послушай, – сказала она. – Очень важно, чтобы ты меня выслушала. Они знают, где ты живешь, и придут за тобой.

Слезы бежали у Долли по лицу.

– Это я виновата, – повторяла она.

Вивьен стиснула ее тонкие руки. Долли не притворялась, но сейчас некогда было убиваться.

– Долли, не надо. Я виновата ничуть не меньше тебя. – Вивьен заговорила громче, чтобы перекрыть гул бомбардировщиков. – Теперь это все не имеет значения. Они придут сюда. Возможно, уже идут. Вот почему я здесь.

– Но…

– Тебе надо покинуть Лондон, прямо сейчас, и больше сюда не возвращаться. Тебя будут искать, покуда ты жива…

Громыхнул взрыв. Дом задрожал. Бомба упала ближе, чем прошлый раз, и, несмотря на отсутствие окон, комната наполнилась потусторонним светом, проникающим через мельчайшие поры в каменной коже здания. Глаза у Долли расширились от ужаса. Теперь звуки смешались в одну несмолкающую какофонию: свист падающих бомб, взрывы, стрекот зенитных орудий. Вивьен пришлось кричать, чтобы Долли ее расслышала. Она спрашивала про семью, про друзей, про кого-нибудь, к кому та может уехать. Долли только мотнула головой и заплакала навзрыд, уткнувшись лицом в ладони. Вивьен вспомнила, что знала со слов Джимми о ее семье, вспомнила и свою тогдашнюю жалость к девушке, чью жизнь тоже искалечила смерть всех самых дорогих людей.

Дом содрогался и скрипел, из грязной выщербленной раковины едва не выпрыгнула затычка.

– Думай, Долли! – в отчаянии взмолилась Вивьен, но ее слова заглушил грохот нового взрыва. – Ты должна что-нибудь придумать!

Теперь, кроме бомбардировщиков, в небе ревели истребители, зенитки били, не умолкая. Каждый звук болью отдавался в висках и затылке. Вивьен пыталась вообразить боевые машины над домом и почти видела их через потолок и крышу, огромные, с черными китовыми брюхами.

– Долли! – крикнула она.

Долли сидела с закрытыми глазами. Несмотря на свист бомб, рев самолетных моторов и треск зениток, лицо ее внезапно просветлело. Она вскинула голову и проговорила почти спокойно:

– Недели три назад я написала женщине, которая предлагала работу. Джимми нашел объявление…

Она взяла со столика у кровати листок бумаги и протянула Вивьен.

Та проглядела письмо – приглашение мисс Дороти Смитэм на работу в пансион «Морская лазурь».

– Да. Идеально. Туда и поезжай.

– Я не хочу ехать одна. Мы…

– Долли…

– Мы собирались ехать вместе. Мы уже все придумали, он должен был меня подождать…

И она снова заплакала. На миг Вивьен позволила себе раствориться в чужом горе. Соблазн зарыдать, отказаться от борьбы был непомерно велик. Однако она знала, что должна стоять до конца: Джимми погиб, и Долли, если не станет ее слушать, тоже погибнет. Генри не любит медлить, наверняка его головорезы уже в пути. Понимая, что ничего другого не остается, Вивьен ударила Долли по щеке – не сильно, но резко. Сработало: та подавила следующее рыдание, подняла голову и негромко икнула.

– Дороти Смитэм, – сурово сказала Вивьен. – Ты должна покинуть Лондон. Причем немедленно.

Долли мотнула головой.

– Я не смогу.

– Сможешь. Ты должна жить.

– Но Джимми…

– Прекрати. – Вивьен взяла Долли за подбородок и посмотрела ей в глаза. – Ты любила Джимми… – Я тоже его любила, – и, видит Бог, он тоже тебя любил. Но ты должна меня выслушать.

Долли кивнула, давясь слезами.

– Иди на вокзал и купи билет.

Еще одна бомба взорвалась совсем близко; лампочка заморгала. У Долли глаза стали круглые от ужаса, но Вивьен оставалась спокойной.

– Сядь в поезд и поезжай до конечной станции. Не оглядывайся. Устройся на работу. Живи правильной жизнью.

В глазах Долли постепенно проступила осмысленность; теперь она не только слышала, но и понимала каждое слово.

– Жизнь дает тебе второй шанс, Долли. Воспользуйся им. Считай его подарком судьбы. После всего, через что ты прошла, после всех твоих утрат.

– Да, – быстро сказала Долли. – Да.

Она встала, вытащила из-под кровати чемоданчик и начала складывать туда одежду.

На Вивьен накатила усталость – такая сильная, что на глазах выступили слезы. Теперь она была готова к смерти. Собственно, была готова уже давным-давно. Рычание моторов над головой слилось в один оглушительный рев; где-то за стенами дома били зенитки, прожекторы рассекали ночное небо. Бомбы падали везде, и сквозь пол ощущалось, как дрожит земля.

– А ты? – спросила Долли, закрывая чемодан и выпрямляясь. Она протянула руку, чтобы взять со стола письмо из пансиона.