Контракт Паганини - Ларс Кеплер

— Аксель! — позвал Роберт.

Они огляделись, пошли по комнатам. Все было как обычно, музыкальный центр не работал, но лампочка горела; энциклопедия «Британика» стояла на передвижном стеллаже.

— Он не мог никуда уехать? — спросил Йона.

— Нет, — ответил Роберт со странной усталостью в голосе. — Но вообще-то он вытворяет такие странности…

— В каком смысле?

— Думаешь, что понимаешь его, а он… Ну, не знаю.

Йона вошел в спальню, торопливо огляделся. Большая картина, написанная маслом, стояла на полу изображением к стене. В стакане для виски красовались белые пушистые одуванчики. Неубранная постель. Книга.

Роберт уже шел вниз по лестнице. Йона следом за ним спустился в просторную кухню.

96

Рафаэль Гуиди

Комиссар остановил машину возле Кронобергспаркен и торопливо зашагал через зеленую лужайку к полицейскому управлению, одновременно звоня в полицию Сёдертелье. Его начинало мучить беспокойство из-за того, что у него не хватило времени присутствовать при задержании Понтуса Сальмана.

Дурные предчувствия только усилились, когда полицейский из Сёдертелье сообщил, что не знает, где Понтус Сальман.

— Я перезвоню, дайте мне пару минут, — попросил полицейский. У него был готландский выговор.

— Но вы задержали его?

— Вроде да. — В голосе полицейского звучала неуверенность.

— Я очень ясно дал понять, что Сальмана следует задержать.

— Не нужно давить на меня, — обиделся собеседник. — Я уверен, что наши коллеги отлично справились.

Он пощелкал клавишами компьютера, что-то пробормотал и ответил:

— Да, он у нас. И мы конфисковали его оружие, «винчестер-400».

— Отлично. Мы пришлем за ним машину. — Когда комиссар входил в широкие стеклянные двери, до него донесся слабый запах из бассейна полицейского управления.

Он поднялся на лифте, быстро прошел по коридору и уже подходил к кабинету Карлоса Элиассона, когда у него зазвонил телефон. Диса. У комиссара почти не было времени, но он все же ответил.

— Привет, — сказала Диса. — Придешь завтра?

— Ты же говорила, что не хочешь отмечать день рождения.

— Ну да, но я подумала… только ты и я.

— Прекрасно.

— Мне надо сказать кое-что важное, — пояснила Диса.

— Ладно. — Йона уже подошел к двери.

— Я…

— Диса, прости, я больше не могу говорить. Мне пора на совещание.

— У меня неожиданная новость.

— Диса, я должен заканчивать, — предупредил комиссар, открывая дверь.

— Но…

— Мне страшно жаль, но время вышло.

Он шагнул в кабинет Карлоса, закрыл за собой дверь и уселся на диван, где уже сидела Сага Бауэр.

— Нам не удалось дозвониться до Акселя Риссена, и мы боимся, что это как-то связано с разрешением на экспорт, — сообщил Йона. — Мы полагаем, что за этим стоит Рафаэль Гуиди, так что приказ о его задержании надо отдать как можно быстрее…

— Приказ о задержании?! — Карлос был явно изумлен. — Аксель Риссен два часа не отвечает на телефонные звонки, не явился утром на работу, и вы поэтому полагаете, что его похитил Рафаэль Гуиди, успешный бизнесмен, которого никто никогда не обвинял ни в одном преступлении?!

Карлос принялся демонстративно загибать пальцы:

— У шведской полиции на него ничего нет. У Европола на него ничего нет. У Интерпола ничего нет. Я говорил с нашими коллегами из Франции, Италии и Монако.

— А я говорил с Аньей, — улыбнулся комиссар.

— Ты говорил с кем?..

Карлос замолчал — открылась дверь, и вошла Анья Ларссон.

— За последние десять лет имя Рафаэля Гуиди всплывало в шести предварительных расследованиях, касающихся незаконной торговлей оружием, экономических преступлений и убийств, — объявила она.

— Вот именно что предварительных расследованиях, — кивнул Карлос. — Это вовсе не означает…

— Так я расскажу, что выяснила? — перебила Анья.

— Да, конечно.

— Все подозрения против Рафаэля Гуиди аннулировались на ранней стадии в почти всех случаях, дело ни разу не дошло до судебного разбирательства.

— Ни разу! — встрял Карлос.

— Его концерн заработал сто двадцать три миллиона долларов на операции «Буря в пустыне», Гуиди продавал ударные истребители «Найт Хок» с ракетами «мэверик AGM-65». — Невозмутимая Анья глянула в свои записи, чтобы не ошибиться. — Но! Одно из подразделений его компании поставляло сербской армии ракетные установки, из которых сербы сбивали те же самые самолеты во время войны в Косово.

Анья продемонстрировала фотографию Гуиди в оранжевых солнечных очках. Гуиди был одет изысканно-небрежно — васильковые брюки и отутюженная, но свободно болтающаяся на нем рубаха того же цвета. Улыбающийся Гуиди стоял между двумя телохранителями в черном перед дымчатой «ламборджини дьябло».

— Жена Рафаэля… Фьоренца Колини, знаменитая скрипачка, — продолжала Анья. — Всего через год после рождения сына, Питера, заболела раком груди. Прошла несколько курсов лечения, но умерла, когда мальчику было семь.

На вырезке из «Ля Република» была запечатлена Фьоренца Колини с великолепной красной скрипкой; на заднем плане виднелся оркестр «Ла Скала», рядом с Фьоренцей стоял дирижер Риккардо Мути, его волнистые волосы блестели в свете сценических прожекторов. На Фьоренце было прямое узкое платье платинового цвета с каймой, вышитой серебром, и отделанное стеклярусом; Фьоренца улыбалась сама себе, опустив тяжелые веки. Правый локоть был опущен, смычок шел вниз; левая рука вытянулась почти до конца грифа — Фьоренца брала высокую ноту.

На обложке «Ньюсуик» Рафаэль Гуиди, стоя возле Элис Купер, держал новорожденного сына. Подпись гласила: «Малыш на миллиард долларов».

На другой вырезке Гуиди в светлом костюме беседовал с Сильвио Берлускони; на заднем плане три блондинки в зачаточных купальниках сидели у бассейна розового мрамора. Бассейн имел форму сердечка.

— Рафаэль Гуиди живет в Монако, но если хочешь с ним встретиться, надо выходить в море, насколько я поняла, — рассказывала Анья. — Сейчас он почти все время проводит на своей мегаяхте «Тереза». Его можно понять. Яхту строили пятнадцать лет назад на верфи «Люрссен» в Бремене, она — самая дорогая в мире.

Маленькая фотография из французского «Вога» изображала похожее на фарфоровый наконечник дротика судно в открытом море. На развороте под заголовком Lion еп Cannes («Лев в Каннах») — одна из вечеринок Каннского фестиваля на борту роскошной яхты. Мужчины в смокингах. Кевин Костнер беседует с Сальмой Хайек, а Гуиди стоит между своей женой и известной моделью из «Плейбоя», шведкой Викторией Сильвстедт. Позади него двое телохранителей с ничего не выражающими лицами. В многочисленных окнах столовой видна гавань. С потолка свисают клетки с туканами, а посреди столовой — клетка с крупным львом.

Вырезки снова вернулись к Анье, и она спокойно предложила:

— Давайте послушаем вместе… Бельгийская контрразведка записала телефонный разговор между итальянским прокурором и Сальваторе Гарибальди, бригадным генералом итальянской армии.

Анья торопливо раздала перевод расшифровки и вставила флэшку в компьютер Карлоса, затем нагнулась и щелкнула по значку звукового файла. Программа открылась сразу же, кто-то быстро заговорил по-французски. Диктор монотонно перечислял обстоятельства разговора — место, дату и время. Потом послышались металлический щелчок и далекий телефонный гудок.

Что-то затрещало, и через мгновение отчетливый голос произнес:

«Я готов начать предварительное следствие». Это говорил прокурор.

«Я никогда не буду свидетельствовать против Рафаэля, даже под пытками…»

Голос Сальваторе Гарибальди пропал, послышался треск, стало тихо, потом голос снова появился — но слабый, словно за закрытой дверью.

«…с дульным тормозом и ракетные установки без отдачи… и до черта мин — противопехотные, мины замедленного действия, противотанковые… Рафаэль бы никогда… как в Руанде, ему это все равно. Там были дубинки и мачете — на этом денег не заработаешь. Но когда в Конго все перевернулось, он захотел присоединиться — решил, что там дело пойдет поживее. Сначала он вооружил правительство Руандийского патриотического фронта, чтобы подорвать силы Мобуту, а потом принялся закачивать тяжелое оружие хуту, чтобы столкнуть их с Патриотическим фронтом».

Сквозь шум прорвался странный писк, оборвался, и снова послышался голос генерала.

Генерал задыхался; он что-то пробормотал, и потом его голос снова зазвучал совсем близко:

«А насчет кошмара… я не мог поверить, что это происходит на самом деле. Я стоял рядом и держал ее потную ручку… Моя дочка… ей было четырнадцать. Такая красивая, нежная… Рафаэль… он сам все сделал, хотел резать ножом, кричал, что сделает мой ночной кошмар реальностью. Немыслимо».