Кладоискатель и доспехи нацистов - Юрий Гаврюченков

– Это Илья. Ты что, спишь?

– Есть маленько. Устал я, да и башка болит. – Компаньону все было нипочем, даже удар прикладом по голове.

– Давно приехал?

– На первой электричке. Я к железной дороге вышел. А ты?

– А я на машине, правда, чуть попозже, – в лесу ночевал. Кстати, видел там гмоха.

– Гмоха??? – переспросил Боря. – И что он делал?

– Явился сопроводить одного потомственного «черного следопыта» на Поля Бесконечных Трофеев, – и я рассказал то, о чем не решился поведать Пухлому – он бы поднял меня на смех.

– Ты говорил, что это к чему-то худому, – напомнил Боря.

Существа из другого мира, чуждые, как сказки эскимосов, не могли, естественно, предвещать ничего хорошего.

– А что у нас может быть хуже того, что есть? – с философской отстраненностью рассудил я. – Ты дома-то не боишься торчать?

– Что мне сделается?

– Служителей цепей и дубинок не стремаешься?

– Не-а. Они ко мне уже приходили. Мама их встретила в тот день, когда… Ну, перед походом, в общем. Ничего. Поговорила с опером. Сказала, что ничего подозрительного не видела, так как сама недавно пришла с работы.

– То есть мусора проводили опрос населения.

– Больше они не появлялись. Так что я, кажется, вне подозрений. А вот про тебя они спрашивали. Про твою квартиру. Кто там живет да что из себя представляет.

– И что мама сказала?

– Правду. Что не знает, потому что редко тебя видит и вообще только здоровается.

– Трупов в моей квартире не находили?

– Нет, трупов не было, я специально уточнял, – Боря вдруг понизил голос. – Трупов не было. До приезда ментов все позабирали. Сосед наш, профессор, говорит, что во дворе было полно людей в черном, а потом только милиция прибыла. Мне кажется, у «братьев» все очень круто замазано.

Мы некоторое время помолчали. В окошечке телефона-автомата мелькали цифирки сокращающегося кредита.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил я.

– Продавай, – сказал Боря. Кажется, удар по чайнику вправил ему мозги.

– Они на мне, – сказал я, – и продавать их пока повременю.

– Зря, – сказал Боря. – Ты же видишь, что из-за них творится.

– Вижу, – ответил я, – и поэтому не спешу.

– А на что ты надеешься?

Я только улыбнулся, глядя в стену перед собой. Я не знал, на что я надеюсь, но почему-то был уверен, что Доспехи «светлым братьям» отдавать ни в коем случае не следует. Так я ему и сказал.

– Напрасно, – ответил Боря. – Будет совсем не фирменно. Ва-абще не фирменно.

– Пусть будет что будет, – я лишь посмеялся внутри. – Как, кстати, Эрик себя чувствует?

– Он дома уже, я ему звонил. А как там наши?

– Все нормально, – ответил я. – Дима в больнице, Пухлый с Крейзи его дотащили, а древолаз засадный пока еще в лесу. Его жене звонили, она говорит, что не вернулся. Бороздит, наверное, просторы Синявы.

– Я его шлепну, – твердо сказал Боря. – Найду и завалю из ручника.

– Не гони коней, – осадил его я. – Выстройтесь в очередь, болезные вы мои. Пухлый ему собирается морду набить, Дима – посадить. Рыжего на всех на вас не хватит. Твой ручник, между прочим, «светлые братья» забрали. Они у тещи сделали обыск. Кстати, о птичках. Тебя могут к следаку дернуть по поводу Диминого ранения. Общепринятая версия такова, что мы впятером гуляли по лесу, нарвались на каких-то беспределыциков в маскхалатах, и Диме всадили пулю в жопу. Акима и прочих ни в коем случае не упоминать. Их с нами не было. Их вообще не было. Будут спрашивать – иди в отказ.

– Точно, надо было в Новгородскую сматывать, – закручинился Боря. – Я, наверное, так и сделаю. Соберу удочки и уйду партизанить, только меня и видели.

– Каждый человек – кузнец своего счастья. – Практика показывала, что наша совместная деятельность с компаньоном-курганником приводит к катастрофическим результатам. Можно было только приветствовать его инициативу. – Отдыхай на девственном лоне природы до первых холодов. К тому времени, может быть, все уляжется. Ну, ладно, у меня уже кредит кончается, закругляюсь.

Единицы и впрямь вовсю стремились к нулю. Впрочем, нужно было их совсем немного. Полистав записную книжку, я набрал заветный номер.

– Аллоу, – проворковал маслозадый ебун, – Конн слушает.

– Здравствуйте, Альфред Карлович, – постаравшись вложить в приветствие максимум любезности, произнес я. – Это Потехин беспокоит.

– Очень приятно слышать, – медвяным голосом ответствовал пидор.

– Помните, мы договаривались насчет реставрации статуэтки Девы Марии? Я бы хотел ее к вам сейчас подвезти, если вы, конечно, позволите.

– Ах, да-да, припоминаю. Отчего же, привозите, посмотрим, что можно сделать. Вы когда примерно будете?

– Через час, – дал я время бой-френду собраться. Я добрый.

– Хорошо. Через час буду вас ждать, – многообещающим тоном заявил дядюшка Альф.

Очень хорошо.

Не потрудившись извлечь обнулившуюся карту из телефонной щели, я вернулся в машину. Слава сидел, по-собачьи выжидающе глядя на дорогу.

– Прекрасно, – сообщил я. – Ребята живы, а наш любимец ждет, безумной страстию сгорая.

– Чем же ты его так увлек? – криво ухмыльнулся Слава.

– Ты не поверишь – Девой Марией.

– У-у!

Последний раз я имел дело с деревянными храмовыми статуэтками после третьего курса, когда кладоискательская деятельность занесла меня в Вологодскую область. Любят на севере России всяческие фигурки. Не знаю, к какому веку относились обнаруженные в полуразвалившейся церквушке облупившиеся святые, но переть на горбу тридцать километров до станции тяжеленного апостола с меня величиною охоты было мало. Так они и остались гнить – забытые шедевры древних мастеров.

Впрочем, выдуманный статуй сейчас значил для меня куда больше, ибо открывал доступ к источнику информации. В том, что источник будет фонтанировать, я нисколько не сомневался. Слава мастер проводить форсированные допросы.

До обиталища ебуна на улице Раков а мы добрались как раз к условленному сроку. Час пик еще не закончился, и пришлось немало проторчать в пробках.

– Как ты думаешь, – спросил я дружбана, – дядюшка Альф поджидает нас один или с молодчиками?

– А какая нам разница? – мечтательно сказал Слава, мацая сталь АКМа. – Возьмем, даже если он не один.

– Только без жертв и разрушений, – попросил я, превосходно зная штурмовую натуру корефана. – Ну-у… без крайней на то необходимости.

– Посмотрим, – молвил Слава, и мы вышли. Прежде чем позвонить, я сунул руку за спину и расстегнул предохранительный ремешок на ножнах. Меч под своей тяжестью приемисто скользнул в ладонь. Маслозадый ебун открывать не спешил. Давал возможность «светлым братьям» притыриться или просто чуял, что ничего приятного его не ждет. «За открывшейся дверью пустота, это значит, что кто-то пришел за тобой». Пока что не товарищи в габардиновых макинтошах. Хотя мы со Славой для Конна мало чем их лучше. Товарищи отвезут дядюшку Альфа в комнату без окон, а мы… А что сделаем мы? Додумать я не успел. В глазке мелькнуло пятнышко света, защелкали замочные механизмы, и дверь отворилась.