Когда вмешалась жизнь - Джуэл Э. Энн

— Паркер…

— Скажи мне. Если бы мне не нужна была твоя честность, я бы не спрашивала.

Тяжело вздохнув, Леви потер виски.

— Без опыта?

— Да.

— Без связей с кем-то влиятельным?

— Да.

Он провел ладонями по лицу и пробормотал что-то.

— Что? Я не расслышала.

Его руки упали на колени.

— Нулевые.

Широко раскрыв глаза, она кивнула.

— Понятно.

— У меня есть связи. Я могу предложить тебе…

— Нет. Я не хочу…

— Свою помощь.

— Считаешь, я должна принять твою помощь?

— Паркер, давай не будем этого делать.

Он сжал трясущиеся руки в кулаки. В прошлом подобные разговоры случались у него слишком много раз. И всегда означали начало конца.

Она спустила ноги на пол и наклонилась вперед.

— Я хочу этого. Хочу поговорить с тобой о поиске работы. Настоящей работы. А не должности наемной компаньонки без реальной ответственности.

— Да!

Она вздрогнула.

Леви съежился.

— Прости. Это правда. Я не хочу говорить с тобой об этом, но если ты настаиваешь, зная, что я могу сказать то, что ты не захочешь услышать, у меня нет выбора. Да… я считаю, тебе стоит принять мою помощь. Не потому, что мы делим постель, а просто потому, что это умно. В идеальном мире каждое резюме имело бы шанс. Но это не наш мир. Твое резюме ляжет на дно стопки и пропадет. Даже если там был бы указан двадцатилетний опыт работы в этой сфере. Единственный способ в данной отрасли, чтобы твое резюме оказалось прочитано, — это если кто-то скажет им прочитать его. Справедливо? Нет. Это жизнь? Абсо-нахрен-лютно. Я не могу гарантировать, что тебе дадут работу. Но без опыта никто не пригласит тебя на собеседование, даже если посмотрит твое резюме. Что я могу тебе гарантировать, так это собеседование. И на нем тебе придется до чертиков выложиться, чтобы презентовать себя. Показать игру, достойную «Оскара», и заставить их увидеть что-то, на что стоит рискнуть. Это будет зависеть только от тебя. Мы все ищем шанс проявить себя в жизни. Я не могу никому доказать это за тебя, тем более, когда мы делим постель. Но я могу дать тебе шанс.

— Мне все равно будет казаться, что я прокладываю себе путь к вершине через постель.

Леви усмехнулся.

— К вершине? Вот тебе новость: ты не начала бы с вершины. Даже если ты выиграешь в лотерею при приеме на работу, тебе дадут должность начального уровня, где ты будешь приносить кофе какому-то чуваку, проработавшему в компании на два года дольше тебя. Никто не поставит тебя завтра в прямой эфир. Опыт, вот что тебе требуется.

— А носить кофе — это разве опыт?

— Это формирование характера.

У нее отвисла челюсть.

— О, так я бесхарактерная?

— У тебя лучший характер. Но они этого не знают. Они хотят увидеть это сами. Через терпение. Трудолюбие. Преданность. Кофе. Сливки. Сахар. Доставку в химчистку вещей какого-нибудь чувака. Это не должно стать для тебя проблемой, ты уже предлагала сделать подобное для меня.

Леви ухмыльнулся. Ему не следовало этого делать, но он находил ее чертовски сексуальной, когда она сжимала руки в кулаки и стискивала зубы.

— Ты смеешься надо мной. Я вижу твою дурацкую ухмылку! — Она вылетела из кабинета.

Любой другой мужчина пошел бы за ней и загладил свою вину, солгав сквозь зубы. Леви завидовал этому мужчине. У него не было выбора, кроме как ждать, пока она вернется к нему… или уйдет. От последнего у него свело желудок.

* * *

Остаток дня Паркер провела, исследуя район Набережной, заглядывая в бутики в поисках убежища от неумолимой жары и покупая ледяной капучино в трех разных кафе. Она проверяла телефон, как радионяню, но Леви так и не попытался ей позвонить или написать. Второй день в Аризоне казался преждевременным для их первой ссоры.

К пяти она вернулась в квартиру, понятия не имея, что ему скажет. У дверей ее встретили Рэгс, аромат итальянских трав, тихая музыка на заднем фоне и лязг сковородок на кухне.

— Ты готовишь?

Смотрясь великолепно в темных джинсах и васильковой футболке, облегающей его скульптурный торс, Леви оглянулся через плечо.

— Иногда. — Размешивая красный соус в медной кастрюле, он с опаской на лице окинул ее взглядом.

— Прости, что я так сбежала. Это было незрело с моей стороны. — Она подошла к нему сзади, прижалась грудью к его спине и обвила руками его талию.

Леви напрягся.

— Но я не жалею, что заставила тебя быть честным со мной. Мне нужно было это услышать. Я просто еще не решила, что буду с этим делать.

— Где ты была? — Его голос звучал холодно.

Паркер отодвинулась от него, чувствуя, что пересекла невидимую черту, которую он не предлагал ей пересекать.

— Просто гуляла по магазинам. Выпила слишком много кофе. Пришла в ужас от цен на дорогие шмотки, которые никогда не смогу себе позволить.

Он продолжал помешивать соус.

— Ты злишься?

Леви покачал головой.

— Не спрашивай, если не хочешь…

— Я уже поняла, Леви! И спрашиваю, потому что хочу знать.

Он выключил газ и швырнул деревянную ложку на стойку, разбрызгав повсюду соус, затем повернулся к ней.

— Да! Я злюсь, потому что не мог справиться с этим дерьмом. Ждать ответа целый гребаный день. У меня была работа, но я не мог ни на чем сосредоточиться или чертить, вот как сильно дрожали мои проклятые руки!

Он вытянул трясущиеся руки. Затем сжал их в кулаки, чтобы остановить дрожь.

Знакомая боль вернулась в грудь Паркер, и слезы наполнили ее глаза.

— Ответа на что? — прошептала она.

— На обычный вопрос. Ты ушла?

— Что?

— Ты ушла? Они все уходят. Толкают меня снова и снова, пока я не выверну перед ними душу на изнанку, а затем уходят. Кто останется с придурком, который не умеет подвергать цензуре то, что говорит? Если собираешься уходить, то уходи. Но не оставляй здесь свои шмотки и не оставляй меня в подвешенном, мать его, состоянии на весь день, гадать, когда же ты вернешься — и вернешься ли вообще — или позвонишь.

Он усмехнулся, запустив пальцы в волосы.

— Или мой любимый вариант… пошлешь друга забрать твои вещи. Просто… — его голос дрогнул, — …скажи мне, если уходишь.

— Я не те другие женщины.

— Ты толкала меня так, будто хотела знать, что я на самом деле думаю, но никто не хочет знать…

Паркер толкнула его в грудь, заставляя приблизится обратно к плите.

— Теперь я толкаю тебя! Просто чтобы нам это было ясно. — Она посмотрела