Кровные узы - Яна Сова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что, если откажусь от вашего предложения, обращусь и останусь в вашем поместье?
Себастьян улыбнулся.
– Я не буду против.
– Раз так, я предпочитаю остаться.
На лице Себастьяна отразилась неприкрытая тревога. Щека мужчины непроизвольно дернулась: он явно терял контроль над ситуацией. Мелинда не могла не заметить его нервозность.
– Говорите, – скрестив на груди руки, с усмешкой произнесла девушка, – не будете против, если я останусь?
Притворной улыбки на бледных губах Себастьяна как не бывало.
– Я против, но лишь потому, что не хочу наблюдать, как ты будешь вечно несчастна, а это значит, несчастна станет и Клара. Я совсем не желаю тебе зла, Мелинда. Как я и сказал, мы с тобой не враги.
Поразмыслив с минуту, Мелинда ответила:
– Хорошо, я готова уехать.
– Замечательно, я знал, что ты сделаешь правильный выбор. Но как я уже сказал, времени у нас катастрофически мало, поэтому на сборы у тебя не больше десяти минут. Я зайду за тобой, и мы вместе отправимся на стоянку, договорились?
– Договорились.
Когда Себастьян направился к двери, девушка вдруг окликнула и, заглянув ему в глаза, сказала:
– Мистер Мортис, я хотела узнать… как скоро я умру?
Себастьян усмехнулся, словно вопрос Мелинды искренне его развеселил.
– Не так скоро, как тебе бы, возможно, хотелось.
– Но Бенджамин…
– Мой брат любит нагнетать обстановку и порой говорить очень бездумные вещи. Поверь, тебе хватит времени, чтобы выучиться, обзавестись семьей и… осуществить мечту – снять фильм по своему сценарию.
– Спасибо, мистер Мортис.
– Это меньшее, что я могу сделать для тебя в сложившейся ситуации, Мелинда.
Как только Себастьян исчез за дверью, в голове Мелинды пронеслась мысль, что, несмотря на внутреннюю боль от грядущего расставания, все складывается как нельзя лучше.
Даже если они с Алланом поженились бы, девушка, возможно, перестала бы чувствовать себя настолько потерянной и чужой в окружении Мортисов, но… Но разве она смогла бы смотреть на Клару прежними глазами? Называть ее привычным словом «мама»?
«Нет, – мысленно ответила на свой вопрос Мелинда, – раз мама так легко и добровольно решилась на третье обращение, значит, в глубине души она хотела избавиться от меня уже давно».
От мысли, что мать предала ее, Мелинду начинала пробирать крупная дрожь. Девушку бросало то в холод, то в жар, из ее глаз ручьями струились слезы, она сжимала и разжимала кулаки, в надежде успокоиться, а главное – подавить подступающие к горлу истошные рыдания. Внезапно Мелинда подумала об отце, который бросил их много лет назад. Зацепившись за эту смысловую ниточку, девушка задалась вопросом:
«А что, если она меня никогда и не любила? Вдруг я была всего лишь напоминанием о том, что когда-то, в молодости, Клара совершила кучу непоправимых ошибок, одна из которых была названа моим именем?»
В таком случае, своим решением уехать она точно никого не расстроит.
«Никого, кроме Аллана, который полюбил меня всем сердцем и всерьез собирался жениться».
Мелинда сразу отбросила эту мысль, потому что на тот момент не испытывала больше ничего, кроме подавленности и дикого желания покинуть это поместье.
Поначалу, конечно же, ей будет очень трудно, потому что придется как-то объяснять людям, что ее мать пропала, и научиться жить полностью самостоятельной жизнью. Но даже это не так страшно по сравнению с тем, что хотели сделать с ней Мортисы. Лучше жить сиротой, чем стать кровожадным нестареющим монстром. А человеческая жизнь, в конце концов, стоит того, чтобы ее проживать.
С этими мыслями, Мелинда, балансируя на грани бурной истерики, принялась спешно упаковывать чемодан, повторяя про себя, что очень скоро она окажется дома, и все будет хорошо.
22
Себастьян Мортис появился ровно через десять минут, как и обещал.
К тому времени Мелинда уже успела упаковать все свои вещи, одеться и мысленно проститься с обитателями дома, которые за такой короткий промежуток времени перевернули ее жизнь с ног на голову. Упаковывая чемодан, из шкафа она достала серебряную акулу с памятной гравировкой, а за ней черную кофту с белой надписью «Джими Хендрикс», которую Аллан ей подарил во второй день их приезда. Крепко стиснул пальцами мягкую темную ткань, Мелинда зарылась в нее лицом и, с трудом сдерживая слезы, вдохнула аромат еще невыветрившегося парфюма. На секунду заколебавшись, Мелинда все-таки уложила дорогие сердцу вещи в чемодан.
Мелинда печалилась лишь из-за того, что так и не смогла проститься с Алланом. Более того, ей было жутко стыдно от мысли, что она его обнадежила, а теперь еще и обманула. Этот парень действительно ей нравился, даже несмотря на тот неизменный факт, что он – стодвадцатитрехлетний вампир, питающийся человеческой кровью. Но Аллан, в отличие от всех остальных членов семейства, был по-настоящему добрым и искренним созданием, напрочь лишенным притворства.
Когда Мелинда давала свое согласие на обращение и готовность сбежать в новую безбедную жизнь, она не испытывала от этого ужаса, так как знала – младший Мортис сделает все для ее счастья. Девушку пугала лишь неизвестность, новое устройство жизни, к которому ей, в конце концов, пришлось бы привыкать. Но учитывая складывающиеся обстоятельства, этим мечтам не суждено было сбыться.
Мелинда Джонс, совсем не такая, как ее сверстницы, постоянно вынужденная чем-то жертвовать и переступать через себя, в этот раз она не смогла отказаться от главного, что у нее было в этой жизни – души.
– Ты готова? – вкрадчивым голосом поинтересовался Себастьян, оказавшийся на пороге комнаты. – Могу я взять твой чемодан?
– Да, спасибо.
– Хорошо, тогда пошли.
Мелинда и Себастьян покинули комнату и спешно направились к выходу. Минуя вереницы узких, запутанных коридоров, в которых девушке удалось пережить так много событий, она с радостью для себя отметила, что больше никогда не вернется в этот дом.
От проскользнувшей мысли ее лицо озарила улыбка.
Себастьян шел впереди и нес набитый вещами чемодан. Когда они преодолели главную лестницу и наконец покинули дом, то направились прямиком на стоянку, путь к которой проходил по узкой тропинке через лес.
– Не жалеешь, что уезжаешь от нас? – спросил Себастьян, оборачиваясь к идущей позади девушке.
Его лицо было освещено ярким светом повисшей в безоблачном небе полной луны, отчего кожа Себастьяна напоминала блестящий отполированный мрамор.
– Нет, – отвечала Мелинда, однако тут же вспомнила Аллана, его серебристые глаза и прохладные губы. – Не жалею.
Мелинда не могла видеть реакцию впереди идущего мужчины, но
