Леонардо да Винчи. Загадки гения - Чарльз Николл

Зеркало очень чванилось, ибо в нем, сзади, отражалась царица; когда же та ушла, то осталось одно зеркало.

Растение жалуется на сухую и старую палку, которая торчит у него сбоку, и на сухие палки, обступившие его кругом. Но та держит его прямо, а эти охраняют от дурного соседства.[506]

В 1493–1494 годах Леонардо писал и в трех записных книжках, которые ныне составляют Парижскую книжку MS Н. И здесь мы тоже находим такие же философские размышления:

Не лги о прошлом…

Всякое зло оставляет горечь в памяти, кроме величайшего – смерти, которая разрушает память вместе с жизнью.[507]

Подобные замечания буквально рассыпаны по страницам записных книжек Леонардо, но в некоторых их больше, чем в других. И больше всего в то время, когда загадочная Катерина живет вместе с ним в Корте Веккьа. Образы матери, мачехи, правительницы, королевы, темы воспоминаний, быстротечности жизни и смерти связаны с этой женщиной, и это еще более убеждает меня в том, что рядом с Леонардо в тот момент была его мать. Мать и сын соединились на закате ее жизни, и все чувства вышли на поверхность.

Эхо войны

В 1494 году помимо подготовки к отливке коня Сфорца, споров относительно «Мадонны в скалах», переосмысления своих отношений с матерью и решения сложных механических задач Леонардо живет простой, повседневной жизнью, в которой есть место работе и удовольствию. И свидетельством тому могут служить его записные книжки:

2 февраля 1494 – В Сфорцеска [летнем дворце Лодовико в Виджевано] я расписал 25 ступеней каждая по 2/3 локтя и восемь локтей шириной.

14 марта 1494 – Галеаццо пришел жить со мной, согласившись платить 5 лир в месяц за свои расходы… Его отец дал мне 2 рейнских флорина.

20 марта 1494 – Виноградники в Виджевано… Зимой они покрыты землей.

6 мая [? 1494] – Если ночью поместишь ты глаз между светом и глазом кошки, то увидишь, что глаз кошки светится.

Леонардо работал в Виджевано в качестве художника по интерьеру. Его пригласили также для работы иного рода – для создания пропагандистских политических гербов. Таким образом Леонардо становится своеобразным имиджмейкером Мавра. Популярность Лодовико падала. В клановом мире политики эпохи Кватроченто всегда находились те, кто чувствовал себя исключенным и обиженным, и число таких людей в Милане постоянно росло. Стремление Лодовико к абсолютной власти стало очевидно. Джан Галеаццо и Изабелла жили в мрачной крепости Чертоза в Павии. Здоровье юного герцога постоянно ухудшалось. Лодовико испортил отношения с королем Неаполя, недовольным подобным обращением с собственной внучкой. Лодовико всячески сближается с императором, который вправе провозгласить его законным герцогом, – полмиллиона дукатов, полученных в приданое за племянницей Лодовико Бьянкой, должны были склонить императора к желанному решению.

Различные наброски Леонардо вполне можно считать эскизами политических гербов, призванных подчеркнуть, что Лодовико – единственный человек, достойный управлять герцогством, и никаких сомнений в этом быть не должно. На одном наброске мы видим собаку, атакующую агрессивного вида змею. Девиз гласит: «Per non disobbedire» – «Подчинись».[508] Змея (геральдический символ Висконти) – это Милан. Собака традиционно считается символом верности и преданности. Герб должен был показать всем, что Милан должен подчиниться своему законному стражу Лодовико. Свиток на шее собаки должен был подчеркнуть, что Лодовико получает власть совершенно законно. На другом наброске изображено сито с девизом «Non cado per essere unito» – «Я не паду, потому что я – един». И снова Леонардо призывает к политическому единству.[509]

Сохранились также аллегорические композиции, отличающиеся от гербов, например «Мавр с очками, и Зависть, изображенная вместе с Лжесвидетельством, и Справедливость черна к Мавру».[510] Этот лист ныне хранится в коллекции Бонна в Байонне. Чернолицый Мавр держит очки, символ истины. Он повернулся к Зависти, которая держит флаг, на котором изображена птица, пронзенная стрелой. По-видимому, это набросок для пропагандистского представления – костюмированная, трехмерная аллегория. Сходное изображение мы находим в более поздней записной книжке, относящейся к 1497 году: «Мавр в виде Счастья, с обращенными вперед волосами, одеждами и руками, и мессер Гуальтьери (Гуальтьери Баскапе, казначей герцога), подходя к нему спереди, почтительным движением касается нижнего края его одежды». «Бедность в устрашающем обличье» – женщина, напоминающая Зависть, Клевету и т. п., – изображена бегущей «за юношей, и Мавр прикрывает его полой плаща и золоченым жезлом угрожает этому чудовищу».[511] Леонардо упоминает о Баскапе во фрагменте черновика письма 1495 года с жалобами на невыплаченные деньги: «Возможно, ваша светлость не отдали приказа мессеру Гуальтьери, полагая, что у меня достаточно денег…»[512]

Политические гербы и аллегории весьма тривиальны по рисунку и глубоки по внутреннему смыслу. По-видимому, участие в политической пропагандистской кампании Лодовико было не самой приятной стороной работы Леонардо в Милане. Однако он стремился возвыситься при дворе своего покровителя и был готов ради этого на определенные жертвы. Он пошел на сотрудничество с Лодовико точно так же, как позднее решился на подобное в отношении безжалостного военачальника Чезаре Борджиа. Да, конечно, от этого сотрудничества зависела его жизнь, но надо сказать, что Леонардо всегда была свойственна определенная политическая индифферентность. Он был человеком без иллюзий. Леонардо понимал суровую реальность власти и научился жить с этим. Когда Фортуна приходит, ее нужно хватать за волосы – ни мгновения не мешкая, «ибо позади она лысая». Возможно, двойственные чувства художника нашли свое выражение в гербе, изображающем ежевичный куст, с девизом: «Dolce е egro е pungente» – «Сладкий и горький и тернистый». Над гербом написано слово more, то есть ежевика. Это слово одновременно напоминает нам об amore, то есть любви, и о Мавре – Иль Моро. И ассоциации эти трудно игнорировать. Возможно, в этом гербе выразилась личная горечь художника, вынужденного быть на содержании у деспота.[513]

15 сентября 1494 – «Джулио начал замок для моей студии».[514]

Мастера, умевшие изготавливать замки, в Милане пользовались огромной популярностью. Страна была наводнена иностранными солдатами – французские войска двигались на завоевание Неаполитанского королевства. Лодовико принял французов, поскольку они были его союзниками в борьбе против враждебно настроенных неаполитанцев. Лодовико и Беатриче в Павии торжественно и гостеприимно принимали французского короля Карла VIII. Браваду одного из французских генералов, герцога Орлеанского, оставили без внимания. Бабушка герцога была из рода Висконти, и теперь он предъявлял свои права на Милан. Впрочем, герцог уже получил достаточно – ему досталась Генуя. В это время в Павии умирал юный герцог Джан Галеаццо. Король Карл навестил его и выразил свое сочувствие. Короля поразила герцогиня Изабелла, которая со слезами молила его сжалиться над ее отцом, Альфонсо, ставшим после смерти Ферранте королем Неаполитанского королевства. «Ей стоило бы просить за себя, столь юную и прекрасную», – замечает историк Филипп де Коммин, состоявший в свите короля. В последние дни Джан Галеаццо, как никогда, казался рабом Лодовико – «будучи прикованным к смертному одру собственным дядей, который в то же время развлекался в роскоши подле французского короля». Юный герцог спрашивал у приближенных Мавра, «думают ли они, что его светлость Мавр желает ему выздоровления и сожалеет о его болезни».[515]

21 октября 1494 – Джан Галеаццо умирает в крепости Чертоза в Павии. Ему было всего 25 лет. Сразу же поползли слухи о том, что он был отравлен Лодовико.

22 октября 1494 – Лодовико провозглашен герцогом в замке Кастелло Сфорцеско.

1 ноября 1494 – Эрколь д’Эсте, герцог Феррары, тесть Лодовико, прибывает в Милан. Он, как и многие, встревожен сближением Лодовико с французами. Феррарский герцог всеми средствами укрепляет свою оборону, чтобы противостоять французскому вторжению (или вторжению венецианцев, также мобилизовавшихся перед лицом французской угрозы). Герцог был одним из главных кредиторов Милана – Лодовико задолжал ему около трех тысяч дукатов. Находясь под давлением, Лодовико предложил герцогу Феррары «дар»: большое количество бронзы, из которой можно было отливать пушки.

17 ноября 1494 – дипломат при миланском дворе пишет:

«Герцог Феррары… приказал маэстро Занину ди Альберджето изготовить для него три маленькие пушки, одну во французском духе и две в другом духе. Он получил от герцога [то есть Лодовико] в дар 100 мейр металла, который был приобретен для производства коня в память герцога Франческо. Металл был доставлен в Павию, а оттуда по реке По в Феррару. Упомянутый маэстро Занин сопровождал герцога в Феррару, чтобы делать там артиллерию».[516]