Леонардо да Винчи. Загадки гения - Чарльз Николл

Создание гигантского глиняного коня в 1492–1493 годах – это лишь часть инженерной работы Леонардо, доказательством чему служат великолепные рисунки из первого тома Мадридского кодекса. Эта записная книжка была начата 1 января 1493 года и велась в течение семи-восьми лет. На обложке Леонардо написал: «Libro di quantita e potentia» (Книга о количестве и силе). В других местах, говоря о «книге о механических элементах» и «технической книге о физике», он имеет в виду именно ее, поскольку иные книги нам неизвестны.[497] Мадридский кодекс I – великолепное руководство инженера, настоящая энциклопедия промышленных устройств. Здесь есть и текстильный станок, и мельница для зерна, и прототип ветряной мельницы, и автоматический прядильный механизм с вращающимся колесом, и различные подъемные устройства, в том числе краны, способные самостоятельно разгружаться, когда груз коснется земли. Но это не просто книга изобретений. Вместо чертежа рабочей машины Леонардо иллюстрирует основной механический принцип, лежащий в основе ее работы, и показывает основные движения. Подход весьма систематический и практичный. Леонардо разбирает свои механизмы буквально по винтикам, вычерчивая цепные и ременные передачи, различные сочленения, роликовые и дисковые опоры… Это настоящий рай для исследователя, как восторженно назвал Мадридский кодекс первый его исследователь, Ладислаус Рети.

В записных книжках Леонардо упоминает и своих помощников. Немец Джулио (или Джулиус), который поступил к нему на службу в 1493 году, упоминается в заметке, посвященной дисковой опоре, поддерживающей горизонтальную ось: «Джулио говорит, что он видел два подобных колеса в Германии и они вращались вокруг вала».[498] Важную роль в этих исследованиях играл также металлург Томмазо Мазини, Зороастро. Несомненно, он принимал самое активное участие в работах над конем. Запись в одной из книжек Форстера говорит нам о том, что «маэстро Томмазо вернулся» в сентябре 1492 года. Возможно, он приехал из Флоренции с Джулиано да Сангалло, с которым Леонардо в следующем месяце «обсуждал невозможность» отливки коня. Томмазо, по-видимому, составил сплав металлов, использованный Леонардо для движущихся частей подшипниковой опоры. Материалом для них послужил тот самый «антифрикционный сплав», который был запатентован американским изобретателем Айзеком Бэббитом в 1839 году.[499]

Среди чертежей первого тома Мадридского кодекса есть и те, на которых показаны движущиеся части самого удивительного творения Леонардо – автомата, или робота, в виде вооруженного рыцаря. Этот рыцарь мог сгибать ноги в коленях, двигать руками и кистями рук, поворачивать голову. У него открывался рот, а автоматический барабан, установленный внутри механизма, позволял ему «говорить». Наброски головы и шеи этого «механического кавалера», cavaliere meccanica, сохранились и в записных книжках Форстера. Рыцарь выставлялся в Милане примерно в 1495 году.[500] В XVI веке такие автоматы приобрели огромную популярность на дворцовых праздниках, но рыцарь, созданный Леонардо, был первым из них. Сохранилось множество технических рисунков Леонардо, относящихся к концу 70-х годов XV века, на которых показаны колесные платформы, снабженные рессорами и управляемые ведущим зубчатым колесом. Скорее всего, такие платформы использовались на флорентийских празднествах. На них могли находиться статуи или группы ряженых. Такая платформа вполне могла проехать небольшое расстояние. Реконструкция этого механизма, окрещенная журналистами «автомобилем Леонардо», была выставлена во флорентийском музее истории науки в апреле 2004 года. Увлечение Леонардо подобными проектами могло быть связано с одним из наиболее популярных творений Верроккьо – ангелочком, который передвигает часовую стрелку на часах Меркато-Веккьо.[501] Принцип часового механизма играет важную роль в автоматах Леонардо, хотя Марк Росхайм, специалист из НАСА, создавший рабочую модель робота-рыцаря, считает, что Леонардо пошел гораздо дальше: программный блок его робота – не что иное, как «первый в истории цивилизации программируемый аналоговый компьютер».[502]

Рыцарь являет собой воплощение гения Леонардо. В нем объединились знания механики, анатомии, скульптуры, театра. Леонардо создавал и другие подобные чудеса, в том числе и знаменитого механического льва, так поразившего в 1515 году французского короля Франциска I. Ломаццо говорит о том, что это создание «двигалось с помощью колес», и на мгновение читателю кажется, что ему объяснили принцип действия чудесного устройства.[503]

«Катерина пришла…»

Летом 1493 года в Корте Веккьа пришла женщина по имени Катерина. В начале следующего года она по-прежнему остается в мастерской, поскольку Леонардо упоминает о ней в домашних записях. Затем, судя по всему, в 1495 году, мы находим запись о расходах на ее погребение, также сделанную Леонардо.[504] Мы не знаем, кем была эта женщина, но очень велик соблазн предположить, что речь шла о матери Леонардо, которой в 1493 году должно было быть за шестьдесят и которая с 1490 года овдовела.

Леонардо описывает ее приход следующим образом:

В 6-й день июля.

Катерина пришла в 16-й день

Июля 1493.

Сразу бросается в глаза повторяемость, которая будет присутствовать и в записи о смерти отца, десятью годами позже. Этот психологический механизм был истолкован Фрейдом как «инерционность»: то есть такое состояние, при котором глубокие эмоции сублимируются или рассеиваются посредством простых повторяющихся действий и «незначащих деталей». «Психоаналитик, – пишет Фрейд относительно записи Леонардо, связанной со смертью отца, – мыслит иначе; для него даже малость выражает скрытые психические процессы; он давно узнал, что такое забывание или повторение знаменательно и что нужно благодарить «рассеянность», если она выдает скрытые в противном случае порывы». Таким образом, «инерционность» становится сродни знаменитой «фрейдистской оговорке», то есть лингвистическая ошибка выдает скрытый смысл сообщения.[505]

Счет за погребение Катерины составлен чисто по-бухгалтерски. Судя по всему, Леонардо сознательно стремился сосредоточиться на «незначащих деталях»:

Погребальные расходы для Катерины

Похороны были самыми обычными. Расходы лишь немного превысили 6 лир – в 1497 году Леонардо потратил в четыре раза больше на плащ из серебристой парчи для Салаи. Количество воска для свеч всего 3 фунта. Для собственных похорон Леонардо завещал использовать 40 фунтов (10 фунтов воска «в толстых свечах», которые должны были быть установлены в каждой из четырех церквей).

Мы не можем с уверенностью утверждать, что эта Катерина была матерью художника, но если нет, то кто же это? Судя по записным книжкам Леонардо, его всегда окружали только мужчины – помощники, ученики, слуги. Катерина юридически не могла быть его ученицей. Вряд ли она могла быть опытной помощницей. Единственная роль, которая ей подошла бы, – служанка: кухарка и экономка, кто-то вроде Матюрины, прислуживавшей Леонардо во Франции. Таким образом, у нас появляется два варианта. Катерина из Миланской записной книжки могла быть либо неизвестной женщиной, служившей в течение двух лет экономкой Леонардо, либо его овдовевшей матерью, решившей провести последние годы жизни рядом с сыном. В таком случае она смогла в какой-то мере почувствовать его успех и отойти с миром в 1495 году в возрасте примерно 68 лет. Любой из этих вариантов кажется достоверным – вы можете выбрать тот, который вам больше по душе. Некоторые считают, что скромность похоронного обряда говорит о низком положении женщины, но Катерина была обычной тосканской крестьянкой. Вряд ли она могла претендовать на иное погребение. Всю жизнь она тяжко трудилась на маленькой ферме в Кампо-Зеппи. Подобное погребение, простое, но достойное, вполне соответствовало ее положению.

Просматривая Кодекс Форстера III, где записано прибытие Катерины, замечаешь, что Леонардо пребывает в философском настроении. Он формулирует свои мысли максимами, среди которых мы находим следующие:

Мудрость есть дочь опыта…

Наивысшая глупость человека заключается в том, что он лишает себя многого, чтобы не нуждаться в будущем, и жизнь его проходит, прежде чем он успевает насладиться тем, ради получения чего так упорно трудился.

Кажется, что здесь природа для многих животных была скорее мачехой жестокой, нежели матерью, а для некоторых не мачехой, а матерью сердобольной.

Необходимость – наставница и пестунья природы. Необходимость – тема и изобретательница природы, и узда, и вечный закон.

Зеркало очень чванилось, ибо в нем, сзади, отражалась царица; когда же та ушла, то осталось одно зеркало.