Драконий перстень - Георгий Григорьянц

– Деметрий знает, что говорит. Он из здешних мест. Потомок Антигона63. Стал рабом, но я выкупил его и сделал богатым. Как никто, предан мне.

– Проконсул, нам нужно увидеть этот храм! – У Скавра загорелись глаза.

В мыслях Помпея пронеслось: «Когда-то Александр Великий владел Иудеей. Я тоже Великий…».

– Что ж, – сказал он, – не упускать же случай установить контроль над страной. Проведи разведку!

Гиркан за деньги нанял царя набатеев Арету III, сорокалетнего смелого араба, готового оказывать военные услуги всем, кто платит. Набатеи – народ удивительный. Живя в пустыне, построили белоснежные города с водопроводом, а в Петре, столице, собирали пошлину со всех караванов, везущих в Европу пряности, благовония и экзотические товары из Индии и Китая, а еще продавали воду.

Легион Скавра встал лагерем рядом с Иерусалимом. Арета со своим войском осаду города снял и расположился неподалеку.

В лагерь Скавра пришла первая делегация во главе с воинственным Аристобулом, сорокалетним сыном царицы Саломеи Александры, младшим из двоих братьев. Не имея прав на престол, он поставил перед собой цель узурпировать власть. Делегацию иудеев провели в палатку полководца. Они вошли с поклоном, все в богатых одеждах – длинных расшитых рубашках и кафтанах с кистями, но некоторые в ефодах64. У всех роскошные пояса, шапки и бороды (их умащивали дорогими маслами и благовониями).

Скавр, напустив на себя важность, приготовился слушать. Аристобул, как только перед римлянином поставили два сундучка и шкатулку и открыли их, стал приводить аргументы:

– Легат Скавр, здесь четыреста талантов, а в сосудах – благовония. В шкатулке – подарок императору Помпею: изготовленная из золота и камней виноградная лоза стоимостью пятьсот талантов. Прошу о заступничестве.

– О Аристобул, мое мнение все больше и больше склоняется в твою пользу…

Иудейский царь самоуверенно поспешил сообщить:

– Я готов, если займу престол, выплатить Риму вознаграждение в десять тысяч талантов.

Скавр подумал: «Вот момент, когда Иудея становится частью системы римского господства!». Он сказал:

– Я человек беспристрастный, но оцениваю твои шансы стать царем Иудеи, как весьма высокие.

Делегация удалилась, а через некоторое время пришла другая. 50-летний царь Гиркан, тоже с бородой (главный признак мужской красоты и достоинства), решительно произнес:

– Легат Скавр, в знак благодарности за помощь прими четыреста талантов и сосуды с пряностями. Я – законный наследник престола, а мой брат силой захватил власть. Прошу о заступничестве.

Скавр, как истинный римлянин, быстро сообразил, что острый конфликт между царями сулит неплохие возможности и Риму, и ему лично. С жадностью посматривая на ларец с деньгами, заметил:

– О, я выслушал противоположные мнения и уже склоняюсь, чтобы выбрать наилучшее! – Подняв высоко бровь, он как бы невзначай спросил: – Гиркан, а как же набатеи?

– Они уйдут, если ты выберешь меня, – жестко, с угрозой в голосе, сказал иудей.

Скавру это не понравилось: «Мало того, что Аристобул больше платит, так этот недруг еще пытается меня шантажировать». Вслух же сказал витиевато:

– Разумеется, вопрос будет рассмотрен, но не мной – лично Помпеем Великим! Даже если мне что-то нравится или не нравится, доводы начальника всегда более весомы.

– Надеюсь, твое мнение имеет достаточный вес. Ухожу в непоколебимой уверенности, что править буду я! – Гиркан с делегацией ушел.

«К непоколебимой уверенности склоняются обычно глупцы», – подумал Скавр.

В палатку вбежал трибун:

– Легат, набатеи разворачиваются в боевой порядок! Хотят биться!!

– Сигнал тревоги! К бою!!

Большая армия набатеев построила боевой порядок пехоты в виде фаланги и ждала римлян. Скавр, наблюдая, как его когорты строятся в шахматном порядке, с кривой улыбкой на лице смотрел на приготовления кочевников: «Вооружены устаревшим оружием, всадников не видно, а наша когортная тактика, способная противостоять массированному фронтальному натиску, им неизвестна… Как и введенное новшество – стимулы, поощряющие заслуги и героизм: офицерам – венки и флажки, солдатам – ожерелья и браслеты».

Быть неосторожным губительно на войне. В условиях холмов и лесов, окружавших Иерусалим, следовало подумать о построении легиона более прагматично. Но… Слава жаждет опасности! Внезапно устрашающие крики донеслись со всех сторон. Скавр заметался. Из зарослей лесов выскочила легкая конница арабов на верблюдах и лошадях, обстреляв римлян с флангов и тыла. Плотность огня была настолько велика, что легионеры, сломав строй, укрылись щитами и даже не пытались ответить. Улыбка сошла с лица легата. Он был ошеломлен: кавалерия противника сейчас опрокинет фланги, солдаты побегут, снесут центр и его самого! Конницу Скавра, прикрывающую легион, окружили обитатели бесплодных песков пустыни и стали ее теснить своими резвыми лошадьми, приученными вместо воды пить молоко верблюдиц, и верблюдами, от запаха которых шарахались лошади римлян. Орел в опасности!..

Вдруг послышался бой табла – барабана с натянутой рыбьей кожей, раздался затяжной клич по-арамейски, и конница набатеев, развернувшись, ускакала в заросли лесов. Все стихло. Пехота противоборствующих сторон так и осталась на месте. Ряды набатеев разом расступились, и выехал всадник на белой лошади, размахивая знаменем в левой руке и оливковой ветвью в правой. На черном полотнище знамени были вышиты золотом и драгоценными камнями восьмилучевая звезда, восходящий полумесяц и стрела; сам всадник одет в долгополую белую рубаху, кожаные сандалии, короткий пурпурный шерстяной плащ и головной платок, придерживаемый шнуром на темени.

Скавр понял: Арета хочет говорить с ним. Легат никогда не был трусом, в бою проявлял инициативу, за что его ценил Помпей, поэтому, недолго думая, ударил по бокам лошади и поскакал навстречу царю набатеев. Арета ждал и, как только римлянин приблизился, крикнул по-гречески:

– Легат, зачем тебе головная боль?! Умный грек сказал, что в войне большей частью побеждают рассудительность и обилие денег.

Раздраженный Скавр выпалил:

– Рим не потерпит ничьих оскорблений. Сдавайся!

– У доброго человека быстро умирает гнев. Так говорят в Риме, – беззлобно поддел Арета.

– Куда ты клонишь? – Римский полководец свысока смотрел на царя.

– Послушай, я не хочу с тобой воевать. Дружить и торговать лучше. Шелк и пряности нас помирят. Вот мое предложение: буду платить Риму три сотых с дохода. Установление отношений с нами станет твой заслугой, легат.

Скавр знал, что товар из Китая и Индии напрямую доставляется морским путем в Персидский залив, оттуда караванами по Аравии и Сирии – в Рим, и набатеи забирали в виде пошлины четверть всех товаров.

– Риму все покоренные народы платят одну десятую доходов, – высокомерно отозвался Скавр.

– Легат, мы слишком ценим свободу, покорить Аравию не получится.

– Посмотрим… – Римлянин развернул лошадь и поскакал в расположение своих войск.

Арета, проводив его взглядом, повернул к своим, и вскоре армия набатеев растворилась в песках пустыни.

В Дамаске легат Скавр докладывал:

– Проконсул, я приказал Арете убраться, пригрозив объявить врагом римского народа. Он очистил Иудею. Его предложение было возмутительно: платить Риму три сотых от доходов с пошлин. Я отказался!

– Я всегда в тебя верил, Скавр! – Помпей,