Слотеры. Бог плоти - Виталий Обедин

Он даже всплеснул маленькими жирными ручками с деланым восхищением.

– Но, сидя в этом чертовом кинжале, я не мог наблюдать тебя в деле со стороны. К тому же ты всегда вынимал меня лишь перед финальным ударом… Во дворе мы неплохо порезвились, однако сейчас я жажду увидеть настоящую битву. Не разочаруй меня.

– Ага, – буркнул я, изображая зловещее веселье, которого на самом деле не испытывал. – Будешь вспоминать ее, когда вернешься в свое серебряное узилище.

Дагдомар высунул изо рта длинный, омерзительно розовый язык и тщательно облизал губы. Затем скорчил насмешливую физиономию и погрозил пальцем:

– Ай-ай. Я не думаю…

Ему пришлось оставить свое мнение при себе.

Едва самопровозглашенный бог начал очередную тираду, я сделал шаг назад, схватил загодя примеченный бронзовый канделябр, стоявший в углу, и, мимоходом взвесив его в руке, швырнул, словно копье. Болтливый демон вскрикнул – скорее от ярости, чем от неожиданности, – и отшатнулся к стене, едва не сбитый с ног.

Всей немалой массы Дагдомара недостало, чтобы устоять против удара тяжелого и тупого снаряда. Громко хрустнули кости, и у жирного отродья вдруг образовался горб – это округлое бронзовое навершие пробило грудину и раздробило несколько позвонков. Чудовищный толстяк словно бы скомкался, неуклюже попятился, запнулся о складку ковра и тяжело плюхнулся на безразмерную задницу.

Удар, конечно, не мог убить демона, не мог даже навредить ему по-настоящему. Но он ошеломил. Я снова выиграл несколько секунд времени, отмеренных Талантом. Как щедро! Целых несколько мгновений, чтобы сначала одолеть непобедимое в принципе существо, а затем повернуться к разъяренному демону и покончить с ним прежде, чем прочий рой вынесет дверь и ворвется внутрь, чтобы покончить со мной.

Всего-то делов…

Дуум взвыл двумя глотками, но одним голосом и с пугающей резвостью скакнул вперед на своих трех ногах. Огненный хлыст рассек воздух и опустился, выбив сноп искр там, где миг назад стоял я.

Поверьте, я видел, на что способны чары Дэрека Первого. Он мог одним махом развалить надвое быка и из обеих половинок не вытекло бы и капли крови – раны от огненного хлыста запекались прежде, чем останки несчастного животного успевали разъединиться. Потому-то я и сиганул с места едва не прежде, чем Дуум успел замахнуться.

Бросок в сторону встретило препятствие в виде круглого стола из мореного дуба на массивной резной ножке. Перемахнув-перекатившись через него, я уцепился кончиками пальцев за край столешницы, потянул и, валясь на пол, опрокинул мебель следом за собой.

Ду-у-ум-м-м-м!

С глухим стуком клинок Стайла пробил толстые, в два пальца, доски столешницы и выскочил над моим плечом, слегка зацепив шею. Отточенная сталь рассекла кожу, как тончайшую бумагу, кровь тут же потекла, причем весьма обильно. Еще немного – и задел бы сонную артерию!

Прежде чем Дуум успел высвободить шпагу (за этим бы у него дело не стало, силищу соединившиеся Близнецы приобретали нешуточную), я что было сил саданул сбоку по торчащему из дерева клинку кулаком, норовя сломать.

Сталь спружинила и выдержала.

Черт!

– Провалитесь вы в пекло!

С этим оглушительным ревом я вскочил на ноги, разворачиваясь лицом к Дагдомару-Дууму, стиснув в руках ножку стола. Круглая столешница поднялась и прикрыла меня, словно большой щит-павеза. Этим импровизированным щитом я со всего маху ударил Дуума, заставив пошатнуться и отступить. Пока двухголовый убийца соображал, чем ответить на подобный удар, я перехватил ножку поудобнее, пригнулся и понесся на него, подобно древнему воину-берсерку, вознамерившемуся проломить вражескую стену щитов. Какую-то долю мгновения я мучительно гадал – успею или же огненный хлыст рассечет стол надвое, как того быка, а за ним и меня самого.

Успел.

Всегда успеваю в последний момент…

Все знают, что нельзя перефехтовать Стайла и переколдовать Дэрека, когда они сливают в единое целое свои Таланты и души, но я-то никогда не был по-настоящему силен в волшбе и не претендовал на звание первой шпаги Ура. Зато я как никто умею подло подбить противнику колено, а когда он начнет падать – добавить локтем по открывшемуся затылку. На улицах Блистательного и Проклятого лучше всех чувствовали себя не умелые вояки, а прожженные подлецы, у которых на любую грязную драку с десяток еще более грязных приемов.

Всегда следует искать варианты.

Против хорошего фехтовальщика можно выйти с оглоблей в пару саженей длиной, не позволяющей приблизиться на расстояние выпада, а умелому магу – выбить все заклинания из башки, умело запустив в нее булыжником.

Кто бы мог подумать, что против Дуума можно выйти со столом наперевес.

Столешница врезалась в существо, некогда бывшее Близнецами, как таран, высаживающий ворота осажденного города. Пытаясь удержаться на ногах, Дуум хрюкнул, вцепился руками в края «щита» и повис на нем, и без того тяжелом, всей массой своих объединенных тел. Мышцы заныли от напряжения, хребет затрещал, на лбу вздулись вены, но я не позволил себе остановиться. Проволок всю эту тяжесть через комнаты и с грохотом припечатал Дуума к стене.

Притиснутое чудище озадаченно выдохнуло.

Упершись коленом в широкое основание ножки, чтобы Думм не оттолкнул стол-щит, я вытянул из ножен шпагу и что было сил вонзил в столешницу наискось, пробив дерево и пришпилив и демона, и «щит» к стене. Добрая сталь пружинисто завибрировала, угрожая лопнуть, но все же выдержала. Не шибко надежно, но каждая секунда, которую я отыгрывал у Дагдомара и его присных, сейчас не имела цены.

Пару этих, например, я потратил на то, чтобы схватить тяжеленный секретер, громоздившийся в углу, и подпереть им стол.

Дуум ревел и ворочался, прижатый к стене, но освободиться не мог. Будь у него чуть больше места для магических пассов или для того, чтобы просто как следует упереться в столешницу руками и ногами, жалкая преграда уже вылетела бы в окно. А так… так у меня все еще оставался шанс прихлопнуть демона-толстяка, запертого в неубиваемой человеческой оболочке.

Теоретический.

Я обернулся к Дагдомару и одновременно присел, уворачиваясь от того самого канделябра, которым сбил его с ног. Массивный кусок бронзы, перепачканный слизью, просвистел над головой, колыхнув волосы, и врезался в стену, сбив с нее солидный кусок штукатурки, после чего с глухим звоном упал на пол.

Для маленьких жирных ручек – отличный бросок.

– Ты сдохнешь, Ублюдок!

Показные благодушие и насмешливое превосходство, источаемые демоном с момента нашей встречи, исчезли, уступив место ярости. А может, и страху… судить сложно.

Обуреваемый эмоциями Дагдомар окончательно перестал контролировать захваченное тело, и плоть просто стекла с нее, обнажив кости черепа. Покрасневшие от крови шарики глаз яростно ворочались в оголившихся глазницах.

– А-аргх-х-х-х… – заревел демон, но язык, видать, тоже расплавился, и рев сорвался в невнятное шипение.

Тварь понеслась ко мне, выставив крохотные ручки и колыхая изобильными телесами, но я сноровисто уклонился. Если эта чертова сухопутная медуза вцепится в меня, стряхнуть ее будет невозможно – слишком велика масса. В то же время Дагдомару достаточно одного-единственного касания, чтобы собственная плоть восстала против меня.

У демона имелись все шансы закончить встречу со мной в свою пользу, но он ухитрился пренебречь ими. Начни Пепельный Жрец просто гонять меня по кабинету фон Туска, и либо Дуум вырвался бы на свободу, либо рой вынес дверь и ввалился внутрь. А собрав всего себя в одной комнате, демон просто задавил бы меня массой и разнял по кусочкам.

Но страха в новом божестве оказалось все-таки больше, чем ярости.

Кто-кто, а Дагдомар знал меня слишком близко. Он просто перетрусил.

Лишившись на время той части себя, что благодаря украденным Талантам стала безупречной машиной убийства, демон запаниковал. Поэтому, когда я отскочил в сторону, уворачиваясь от его ручонок, исполинский толстяк не попытался повернуться и атаковать. Вместо этого он бросился к Дууму, торопясь освободить оболочки Близнецов. Он уже схватился было за секретер, когда подхваченный мной бронзовый канделябр в третий раз за последнюю минуту взмыл в воздух.

Прочертив длинную дугу, импровизированная дубина с хрустом ударила демона в бок, ломая ребра и сминая легкие. Хороший удар – мягкая бронза даже погнулась. Отброшенный его силой, Дагдомар мелко засеменил в сторону, силясь удержать равновесие, но не вышло, потому что я тут же ударил еще раз, сбив с ног.

Демонический толстяк кубарем покатился по полу, сшибая резные стулья.

Канделябр еще пару раз догнал его, круша кости и внутренности, которые, впрочем, тут же сращивались и исцелялись. Пытаясь подняться, демон встал на колени, борясь с избытком собственной плоти, но я как следует размахнулся и с силой ткнул Пепельного Жреца в плечо, опрокидывая на спину. Падая, чудище крепко приложилось затылком о здоровенный, до потолка, шкаф. Другой бы сломал шею, а ему – хоть бы хны.