Слотеры. Бог плоти - Виталий Обедин

– Можно подумать, прежде у тебя было вместилище попросторнее, – криво усмехнулся я и постучал пальцем по рукояти серебряного кинжала, ранее носившего одно с демоном имя.

Замечание попало в цель и мгновенно вывело Дагдомара из себя.

– А ну, заткнись! Заткнись-заткнись-заткнись! – завыл-заверещал он на два десятка голосов, брызгая слюной во все стороны. – Это мой момент! Мой триумф! Не смей его портить своими подначками, жалкий полукровка! Это мой момент! Мой! Мой!!!

Я отступил на шаг, ожидая, что существо-рой единым скопом ринется в атаку, но этого не случилось. Каким-то чудом демон сдержался. Похоже, он действительно слишком дорожил каждой секундой происходящего, чтобы вот так все закончить.

– Зря ты не сбежал обратно в пекло, Дагдомар, – повторил я. – Шанс был.

– Я отправлюсь туда, волоча твое окровавленное тело и пожирая твою трепещущую душу, Сет из рода Слотеров. И все круги ада будут ликовать, прославляя имя Пепельного Жреца, охотника на охотников! Я стану велик и уважаем.

Он даже начал подвывать от восторга, но тут же оборвал кураж и, сменив голос с безумно-ликующего на вкрадчиво-доверительный, добавил:

– Но это потом. Знаешь, мне начинает нравиться человеческая плоть. Она располагает к удовольствиям и боли, и к боли, как к удовольствию. Возможно, я задержусь здесь на какое-то время. Может быть, я даже соглашусь стать новым богом смертных, какого они еще не знали. Двуединым богом! Божеством плоти и божеством во плоти!

– Мастер тоже что-то нес по поводу божественных планов, – напомнил я. – Это было за мгновение до того, как я всадил ему тебя в грудь. Не очень у него вышло…

– И за это я тебе благодарен, Сет! – торжественно прокричал Дагдомар, ничуть не смутившись подначки. – О, как же я тебе благодарен!

– И такое Мастер говорил. Ты не извлек уроков из его ошибок, повторяешься, и потому кончишь хуже, чем он. Последний шанс – черти пентаграмму и проваливай восвояси. Я отпускаю тебя со службы.

– Я? Ты искренне считаешь, что сумеешь меня убить или даже вернуть на службу? Меня?! Бога плоти?! Ты смешон, Сет! Я ужаснее Мастера, ибо пошел дальше него. Глупец видел могущество в создании исполинской амебы размером с город, но он не понимал, что дух – сильнее плоти. Мне не нужно сплавлять одно с другим, чтобы обрести могущество. Каждого обращенного я получаю не наполовину, но целиком – и плоть, и душу. Я один, и я же множество.

Я облизнул пересохшие губы.

Снова вспомнилось, как однажды мне довелось убивать риккера – исполинскую головоногую тварь, которая обосновалась в городской канализации, питаясь отходами и кровью со скотобоен. Тварь выросла настолько огромной, что каждое ее щупальце могло вести себя как самостоятельный организм, поскольку нервная система и крохотный умишко чудища были просто не способны контролировать избыток плоти.

Та еще работенка выпала. Чтобы приблизиться на расстояние смертельного удара, мне пришлось буквально прорубаться через лес омерзительных щупальцев. Я сражался как проклятый – рубил, кромсал, жег, меняя один магический самопал за другим. Вся канализация была завалена кусками изуродованных тентаклей.

По сравнению с этим укрощение беглого демона выглядит не такой уж сложной задачей. Надо всего-то снести пару десятков голов.

Смертных, обращенных тварью, конечно, жаль, но их уже не спасти. Души тех, кто попал в лапы Пепельного Жреца, погибли прежде тел.

– Я – это они, и они – это я. Я могу быть вездесущ! – рокотал Дагдомар, раскачивая сомнамбул в такт своим словам.

Он настолько увлекся, что потерял контроль над оболочками. Плоть на некоторых начала пузыриться и оплывать, словно лак и краски на портрете, брошенном в огонь. Со стороны они стали напоминать стадо прокаженных. Перед глазами вновь встала картина бойни в поместье купца Лаврина, учиненной обезумевшим колдуном из Арбории. Сердце взволнованно и тяжело толкнулось в груди, но усилием воли я отогнал омерзительное воспоминание.

Больше никакого страха, порожденного смертью в битве с Мастером Плоти!

Я уже говорил себе и повторю вновь, в последний раз, – сейчас все иначе.

Против меня – не я сам, перерожденный и многократно улучшенный черным благословением Шести Герцогов, а всего лишь очередная адская тварь. Одна из многих, да к тому же достаточно глупая, чтобы взяться сводить счеты с Ублюдком Слотером, вместо того чтобы уносить хвост.

С подобными порождениями я умею управляться лучше кого бы то ни было, давно превратив Талант в ремесло. Одно только и обидно: сегодня работу придется делать бесплатно.

Но ничего.

Сделаю вид, будто нынче это все для собственного удовольствия.

– Имя мне – легион! – рычал демон.

– Тогда хорошо, что ты заманил меня пораньше, – пробормотал я. – Пока еще хватает пальцев, чтобы пересчитать весь твой легион по головам.

С негромким, зловещим шуршанием стали о кожу ножен шпага Тора Бесоборца поползла наружу.

Пришло время боли и крови.

Глава VI

Божество из плоти

Сказав, будто последние слова или та подчеркнутая мрачность, с какой я обнажил ворованный клинок, произвели должное впечатление на многоликое воплощение Пепельного Жреца, я бы бессовестным образом соврал.

Ничего они не произвели.

– Мне кажется, ты упорно не понимаешь сути происходящего, Сет, – рассмеялся Дагдомар, не потрудившись даже отодвинуть тех сомнамбул, что находились на расстоянии прямого выпада. – Медведю не одолеть рой пчел, как бы силен и свиреп он ни был.

– Рой, говоришь? Отлично. Любой рой живет, пока цела матка. Значит, мне надо всего-то добраться до тела, в котором тебя чуть больше, чем в прочих.

Это был выстрел наугад, в молоко.

Но он достиг цели.

На лицах Дагдомара на долю мгновения расцвело единое, несмотря на многообразие мимики, неудовольствие.

Неужели действительно есть тело-матка, тело-сердце, тело-мозг, в котором ютится большая часть сбежавшего демона? О, это было бы славно! Достаточно добраться до него, прикончить – и, возможно, рой прекратит свое существование в качестве единого организма. Если повезет, останутся лишь бессмысленные пустые оболочки, которые можно будет поочередно расчленить и сжечь.

– Клянусь, я найду его, Дагдомар. А до того времени буду убивать тебя понемногу.

Я шагнул вперед, примериваясь к рывку и удару – незатейливому, со всего маха и по широкой дуге, так чтобы сразу снести пару ближайших голов. Существо-рой глухо заворчало и сбилось в плотную кучу. Только оболочка фон Туска не двинулась с места, так и осталась стоять впереди, предупреждающе подняв руку.

– Постой, Сет. Прежде, чем ты начнешь тратить наше время на бессмысленную драку, позволь тебе кое-что показать.

Я уже мог рубануть его со всего маха, снося голову или развалив грудную клетку тяжелым клинком, но серьезность, прозвучавшая в голосе твари, убедила остановиться. Пока оно и к лучшему. Если Дагдомар хочет и дальше выкладывать свои карты на стол – пусть делает это.

Чем меньше неожиданных сюрпризов, тем проще.

Еще одна оболочка – плотник с застрявшими в волосах стружками – отделилась от роя и, сделав пару шагов, встала подле тела, облаченного в ливрею. В руке сомнамбулы покачивался топор, а за пояс была заткнута здоровенная стамеска. «Фон Туск» молча взялся за ее рукоять, выдернул из-за пояса и коротко, не примериваясь, ткнул «плотника» в горло, после чего отступил на шаг.

Хороший удар.

Заостренный кусок доброй стали легко пронзил кожу и мягкие ткани, с хрустом разрезал кадык и, проскрежетав вдоль позвонков, остался торчать в шее. Верная смерть. Человеку, которого так ткнули, надлежало немедленно захрипеть, забулькать, тщетно пытаясь втянуть воздух через рассеченное горло, а затем закатить глаза и свалиться на землю, дергаясь в конвульсиях.

Стоять и гаденько улыбаться ему категорически не полагалось.

На лицах позади «плотника» и «фон Туска» расцвели точно такие же улыбки.

– Я Дагдомар, Пепельный Жрец! – торжественно зарокотала толпа. – Я Мастер Плоти. И я же отныне нечто большее. Невозможно убить множество, когда неуязвима даже единица. Нельзя ранить бога!

Оболочка плотника подняла руку и вытянула стамеску из раны. Вслед за стальным клыком не вытекло даже капельки крови.

– Не так уж и неуязвима! – буркнул я и, прыгнув вперед, махнул клинком, точно древний рыцарь полуторным мечом-бастардом.

Пусть демон не боится тяжелых и даже смертельных ран, пусть не истекает кровью и не чувствует боли, но оболочки, ползающие по двору без рук и ног, много не навоюют. Придется изрядно попотеть, чтобы завалить двор фон Туска кусками самого барона и его бывших слуг, но такое мне по силам.

Ведь получилось же с риккером.

Покрытое рунами лезвие с жутким гудением рассекло воздух, а следом и плоть оболочки, принадлежавшей невезучему плотнику. Тяжелый клинок мимолетно дрогнул в руке, встретив сопротивление кости и легко перебив ее, и пошел дальше. Плечом я ударил существо, отбрасывая в сторону, рубанул, не останавливаясь, по улыбающемуся лицу фон Туска и отскочил назад, ожидая атаки толпы и одновременно высвобождая место для нового замаха…