Скатерть английской королевы - Михаил Борисович Бару
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Семь шахт
В пятьдесят четвертом году рабочий поселок Заволжье стал городом Заволжском. В пятьдесят девятом прекратили выпуск серной кислоты, а в семидесятом соляной. В семьдесят первом году Заволжскому химическому заводу исполнилось сто лет. Почти половину из этих ста лет, с двадцать пятого года, он прожил под именем Фрунзе. Почему Фрунзе… Дело в том, что в восемнадцатом году Фрунзе целых полгода был председателем Иваново-Вознесенского губкома РКП(б), губисполкома, губсовнархоза и военным комиссаром Иваново-Вознесенской губернии. Ну не присваивать же, в самом деле, заводу имя отставного поручика Философова или Бурнаевых-Курочкиных. Могли бы и вовсе присвоить заводу имя Ленина.
Надо бы, конечно, рассказать о том, как после войны хорошел и строился Заволжск, но пусть эти подробности о том, как осветили улицу Фрунзе, как открыли комбинат бытового обслуживания, баню, магазин, как пустили в эксплуатацию полтора километра водопровода, как построили спортзал, новое здание райисполкома, библиотеку, хлебозавод, как хлебозавод кроме выпечки хлеба делал такой фруктовый и такой сливочный ирис, лучше которого… читатель вообразит себе сам. В семьдесят девятом году население Заволжска достигло максимума – семнадцати с небольшим тысяч человек. На Заволжском химическом заводе тогда работало четыре тысячи человек133.
В семьдесят пятом году началось строительство моста через Волгу, связывающего Кинешму с Заволжском. Вернее, в этом году постановлением Совета министров СССР было разрешено проведение работ по технико-экономическому обоснованию строительства моста через Волгу в районе Кинешмы. Мост был нужен как воздух. Тут тебе и продолжение Кинешемской железнодорожной ветки, и связь с Заволжском, и превращение последнего в крупный транспортный узел, и уменьшение стоимости перевозок, и увеличение скорости, и транзитные грузовые и пассажирские поезда, и даже увеличение благосостояния заволжских старушек, которые будут выносить к этим транзитным поездам вареную картошку с укропом и копченых лещей к пиву.
Через шесть лет после выхода постановления, когда некоторые старушки уже начали догадываться, что им увеличения благосостояния не дождаться, начались работы по технико-экономическому обоснованию. Через два года они закончились, и был готов проект первой очереди моста. Думали сдать мост через девять лет – к девяносто второму году. Не прошло и трех лет, как приступили к строительству. По двенадцать часов в сутки, вахтовым методом, без выходных и праздников начальник стройки, главный инженер, начальники участков, прорабы, монтажники-высотники, сварщики, бетономешалки, бульдозеры, экскаваторы, самосвалы… В восемьдесят девятом году стало плохо с деньгами и материалами. В правительстве хотели даже все законсервировать на неопределенное время, но передумали. Решили: пусть стройка продолжается, но денег станем давать меньше. Авось как-нибудь… В девяносто шестом году, когда было выполнено уже больше половины работы, Министерство путей сообщения отказалось финансировать строительство моста. Консервировать… В девяносто шестом в Москве думали о разном – например, о войне в Чечне, а о консервировании думали мало. То есть не думали совсем. Просто все бросили. Что могло заржаветь – заржавело, что могло осыпаться – осыпалось. Все остальное, исключая опоры, растащили. Тут уже не только старушки, но и все остальные потеряли надежду увидеть светлое железнодорожное будущее Заволжска. И все же. Прошло еще два года… а потом еще два… и еще четыре – и мост наконец достроили. Правда, не железнодорожный вместе с автомобильным, а только автомобильный, но к тому времени тех заволжских старушек, которые когда-то надеялись…
Пока строили мост через Волгу, в Заволжске построили комплекс по захоронению промышленных стоков Заволжского химического завода. В девяносто третьем он начал работать. «Комплекс» – слово непонятное. На понятном языке – это семь шахт глубиной около километра, а к шахтам насосы, которые закачивают промышленные отходы в шахты, а к насосам – хранилища этих самых отходов. Оно и хорошо. На километр вглубь лучше, чем каждый день десятки тысяч тонн такого… в Волгу. Полигонов вроде Заволжского в европейской части России по пальцам одной руки перечесть, а вот заводов, которым некуда девать ядовитые промышленные отходы… И потянулись к полигону, который в народе называли «закачкой», машины, танкеры и железнодорожные цистерны с отходами из разных городов и областей. На дворе были уже вполне капиталистические времена. Между прочим, надежно захоронить какой-нибудь ядовитый отход химического завода стоит дороже, чем похоронить маршала с артиллерийским салютом, почетным караулом и поминками в Кремле.
Короче говоря, все закончилось захоронением без лицензии, еще одним захоронением без лицензии, получением незаконных доходов, районным судом, штрафами юридических лиц, получением незаконных доходов в особо крупных размерах, посадками стрелочников, областным судом, новыми штрафами, митингами местных жителей и, наконец, постановлением суда о прекращении работы полигона. Вот уже два года местные власти и фактические хозяева полигона бесконечно выясняют, чьи в лесу шишки. Вот уже два года полигон не работает, а завод, который теперь разделился на несколько открытых и закрытых акционерных обществ, которые принадлежат… сам черт не разберет, кому они принадлежат, все же продолжает работать. Старые цеха заброшены – наши красители, конечно, красили навсегда, но китайские оказались дешевле.
Теперь весь список того, что производится в трех небольших корпусах завода, можно уместить на одной страничке. Немного красителей, немного реагентов, с помощью которых очищают воду, немного компонентов… Местные жители говорят, что ракетного топлива. Придумывают, поди. Да и откуда им знать – большинство их работает теперь не в Заволжске, в котором работу днем с огнем не найти, а в других местах. Те, кому повезло, устроились на трикотажную фабрику в поселке Заречное, что в семи километрах от Заволжска. Там шьют майки и трикотаж для армии. Безработным химикам майки шить обидно, и потому они едут в Москву, Подмосковье, Петербург работать на химических предприятиях вахтовым методом. В Подмосковье делают красители по тем же технологиям, что делали в Заволжске. Говорят, что и на том же оборудовании, которое кто-то шустрый успел вывезти из Заволжска, когда в девяностых все трещало по швам и разваливалось. Ездят работать даже в нищую Южу – охранять местную тюрьму сутки через сутки. В Кинешму, которая рукой подать через мост, не ездят, потому как в Кинешме работы немногим больше, чем в Заволжске, а безработных куда больше.
Областные власти велят развивать туризм. Хорошо
