Наковальня мира - Кейдж Бейкер

— Лорд Эйрдвэй тоже, — хмыкнул Смит. — Как тебе удается смириться с тем, что подобное существо — отпрыск Воплощенной Доброты?

Ивострел поморщился, как от боли:

— Лорд Эйрдвэй, гм, был рожден при особых обстоятельствах, которые… повлияли на его развитие.

— Слишком много магии, да?

— Возможно. Он — трагаба… моральный урод. Он, словно зверь, не может с собой справиться. В то время как лорд Эрменвир прекрасно понимает, когда ведет себя как несносный мелкий…

— Надо бы еще парочку сделать, как вы думаете. — послышался из темноты голос лорда Эрменвира.

— Отличная мысль, — немедленно отозвался Смит, но Ивострел взволнованно встрепенулся:

— Благоразумно ли это, мой господин?

— Да, если мы хотим подняться вверх по реке… — последовал ответ.

— А в чем дело? — спросил Смит.

— Даровать жизнь не так-то легко, — ответил Ивострел.

Они помолчали, и Смит позволил костру прогореть, чтобы видеть в темноте немного дальше. При свете звезд они наблюдали, как по берегу Рета двигается бледная фигура, поочередно наклоняясь над каждым нарисованным созданием. Лорд Эрменвир выкапывал их одно за другим, разгребая землю руками. Из рисунков он делал сначала барельефы, а затем лежащие в неглубоких ямах статуи. Он был весь мокрый и грязный и совершенно утратил лоск, глаза запали от усталости.

— Вина, пожалуйста, — попросил он.

Смит передал ему бутылку, из которой пил, но лорд замотал головой.

— Мне нужна чаша с вином, — объяснил он. — И нож. Думаю, обычный метательный подойдет.

Смит вытащил из-за голенища нож и протянул его лорду Эрменвиру рукоятью вперед, а Ивострел налил вина в кружку, принесенную с корабля.

— Спасибо, — поблагодарил лорд Эрменвир и побрел назад в темноту.

Некоторое время в ночи слышалось его бормотание, и виднелся белый силуэт, двигавшийся от одного изваяния к другому. Ивострел отвел взгляд и подбросил веток в огонь.

— Потом ему нужно будет согреться, — шепнул он. — Только бы среди всех этих неудобоваримых маринадов и сладостей нашлось что-нибудь, чтобы приготовить простейший бульон…

Сгущалась ночь. Из темноты доносилось пение лорда Эрменвира. Когда над лесом взошла полная луна, они увидели его. Он стоял неподвижно, воздев руки и глядя в звездное небо. Белый свет заливал берег и реку, и голос лорда Эрменвира все креп — мягкий и повелительный, льстивый и отчаянный одновременно. Лорд пел на языке, которого Смит не знал. Он делал странные жесты, словно призывая звезды спуститься…

Над первой ямой мелькнула синяя вспышка. Сверкающие искры посыпались на лежащее изваяние. Смит ладонью прикрыл глаза, когда и над второй, и над третьей, и над четвертой статуей полыхнул синий огонь. Свет был очень ярким, гораздо ярче дневного, и на воду легли длинные узкие тени от деревьев. Сверкая, оседали искры, четыре лежащие фигуры оказались охвачены пламенем.

У-у-у-уф-ф-ф… Пламя погасло. Воцарились тьма и полная тишина. Смолкли даже шорохи ночного леса, даже неустанный рев падающей воды. Разве река перестала течь? Рядом со Смитом выросла какая-то тень, и он услышал, как Ивострел произнес что-то на йендринском. Звуки стали робко возвращаться.

— Все в порядке. — Голос у лорда был слабый, но довольный.

Ивострел снова сел, а Режь и Дави поднялись, напряженно вглядываясь в темноту.

— Кажется, получилось. — Голос лорда Эрменвира прозвучал ближе. — Сюда, ребята. Раз-два, раз-два. Ну вот.

При свете вернувшейся луны Смит увидел, что юный лорд не совсем твердой походкой идет вдоль берега и ведет за собой четырех огромных существ.

— Смотрите, ребята, вот наши Бей и Хватай! — Он рассмеялся, слегка запыхавшись. — Как я и обещал.

— Теперь нас шестеро! — с тихой гордостью объявил Режь.

— Хозяин, как нас зовут? — спросил один из великанов.

— Ах да, новенькие, вам же нужны имена… — Лорд Эрменвир подошел к костру и печально уставился на угли. — Ой, зар-раза… Нет! Нет! Никого так не зовут!

Хихикая, он повернулся к своим телохранителям и поднял трясущуюся руку, указывая на них по очереди:

— Тебя зовут… м-м… Кусай! А тебя — Лягай! Ну как вам? — Теперь он сотрясался всем телом, задыхаясь от хохота. — Правда здорово? — И с этими словами лорд закатил глаза и рухнул лицом в грязь.

Костер безнадежно потух, так что устраиваться на ночлег пришлось в каюте, перекошенной из-за того, что судно лежало на боку. Они свалили одеяла там, где временно был пол, и по совету Ивострела плотно спеленали лорда Эрменвира простынями.

— Он простудился, — объявил Ивострел, с несчастным видом глядя на своего господина.

— Нечего было раздеваться, — проворчал в ответ Смит, пробираясь вдоль переборки, чтобы принести еще одеял и бутылку вина.

Прижавшись друг к другу, они устроились подле лорда и, замерев в темноте, прислушивались к ночным звукам. Лежать было неудобно и тесно, зато тепло.

— А… а если с ним что-нибудь случится, что мы тогда станем делать? — спросил наконец Смит. — Вернемся домой?

Послышался вздох Ивострела.

— Если леди Сунне действительно в опасности, мой долг прийти ей на помощь.

— Но ты ведь женатый человек! — удивился Смит. — У тебя вот-вот должен родиться ребенок! Неужели ты не скучаешь по жене?

— Больше, чем вы можете себе представить, — отозвался Ивострел.

— Должно быть, у вас в мансарде тесновато для двоих… — Смит не стал добавлять, что от одного звука голоса Горицвет он охотно уплыл бы куда подальше.

— Нет. — Ивострел потянулся в темноте, сцепив руки на затылке. — В нашей комнате рай. Летом там так жарко… что однажды ночью мы… В кладовке нашлась коробка детских красок. Наверное, оставил какой-то постоялец. Мы взяли краски и раскрасили друг друга. Лозы и орхидеи повторяли линии наших тел. Диковинные звери. Крылья. Языки пламени. Изгибы рек. Через Щели ставней виднелись звезды, и мы представляли, будто глядим на них сквозь листву в джунглях. Все в доме уснули, измученные жарой, только мы не спали… рассматривали… исследовали… Пот стекал ручьями, размывая краски на тоненькой фигурке моей любимой… И мы представляли, что она колибри и прилетела за нектаром… а потом, взявшись за руки, мы сбежали вниз по лестнице, нагие, словно призраки, и купались в фонтане в саду. Мы представляли, что это озеро в джунглях. «Ой, — сказала она, — какой ужас, если сейчас нас кто-нибудь увидит!» И глаза у нее так блестели…

Он умолк. Смит, погрузившись в воспоминания, отхлебнул еще вина.

— А вам когда-нибудь случалось так любить? — неожиданно спросил Ивострел.

— Да нет, честно говоря, — ответил Смит. — Я же нигде подолгу не задерживался. Мама умерла, когда я был совсем маленький, поэтому… В общем, меня взяла к себе тетина семья. Надо было отрабатывать харчи, поэтому меня рано отдали в подмастерья. Как-то ночью, доставив заказ, я возвращался домой… и на меня напали грабители. И я убил всех троих. Стою среди трупов, и поджилки трясутся, как подумаю, что наделал… Ну и сбежал во флот. А потом пошел в солдаты. А потом… В общем, такую девушку, как у тебя, мне просто негде было встретить. Женщин было много, но, понимаешь, мы сразу переходили к делу. Никакой романтики.