Шифр Шекспира - Дженнифер Ли Кэррелл

Я стала спускаться с левой стороны, пробираясь к каменному выступу. Мэттью шел за мной. В свете наших фонарей колонны отбрасывали долгие пляшущие тени. Дальше, у самой стены, лежали валуны, собранные в груды. Подойдя поближе, я насчитала пять таких груд. Они были продолговатыми и слишком правильными с виду для природных образований. Каждую увенчивал шлем с острым гребнем. Шлем испанского конкистадора.

— Это склеп, — прошептала я. Стены, казалось, подхватили эти слова и пустили метаться вокруг нас. У подножия каждой могилы лежали меч, кольчуга и истлевшая кожаная сума. Мэттью опустился перед первой и начал обыскивать содержимое. Я прошла дальше, разглядывая каменные гробницы и гадая, что за солдаты лежат под этими камнями.

В тени колонны в дальнем углу камеры оказалась еще одна, шестая могила.

Последнего человека было некому укрыть камнями. Как не было шлема, который отметил бы его гробницу. Он сам себя похоронил — лег на спину и скрестил на груди руки. На нем была серая ряса с капюшоном, надвинутым на голову, так что виднелось только полчерепа, глазеющего в темноту. Он выглядел бы точь-в-точь как Смерть, если бы его высохшие пальцы сжимали косу, а не крест.

Неужели это тот самый Друг, воспетый в сонетах светловолосый юноша?

В ногах у него лежали задник к заднику две седельных сумы.

Я присела на колени и расстегнула одну трясущимися руками. В ней лежала книга. Я медленно вытащила ее и открыла.

«Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский

Мигель де Сервантес Сааведра».

Между последней страницей и обложкой была втиснута пачка бумажных листов. Я их развернула. Они были заполнены от руки, беглым и сжатым почерком. Секретарским курсивом. Вверху первой страницы стояло одно-единственное слово: «Карденьо».

Ниже по-английски было написано: «Входят Санчо Панса и Дон Кихот».

Я ощупью добралась до ближайшего валуна, чтобы присесть. Сердце чуть не выскакивало из груди, во рту пересохло. Это она, потерянная пьеса. Ошибки быть не может.

Как и у Сервантеса, рассказ начинался с того, как старый идальго и его оруженосец находят потрепанную дорожную сумку, а в ней — платок с завернутыми в него монетами и книгу для записей в богатом переплете.

«Ты возьми золото, друг Санчо, — говорил дон. — А я оставлю книгу».

Все верно. Передо мной лежало именно то, о чем писал Джем Гренуилл: яковианская рукопись «Карденио». Потерянной пьесы Шекспира.

— Мэттью, — тихо окликнула я. — Погляди-ка.

Он не ответил.

Я оглянулась. У могилы, где я видела его в прошлый раз, никого не было. Тут до меня дошло, что мой фонарь стал единственным источником света на всю пещеру. Я встала и попятилась на шаг-другой назад.

— Мэттью?

Пещера была пуста. Внезапно я почувствовала на себе колючий чужой взгляд. Отовсюду, отражаясь от стен, колонн и камней, донесся эхом скрежет клинка, извлекаемого из ножен.

46

Я бросилась бежать. У конца уступа начинался склон каменной осыпи. Я стала на четвереньках карабкаться к выходу, но кто-то поймал меня за ногу и сдернул вниз. Моя каска упала и откатилась в сторону, где и легла фонарем почти к самой стене.

Я, отбиваясь, попыталась выдернуть ногу из хватки. Седельная сумка по инерции ударила во что-то мягкое — нападавший охнул и выругался. Мне удалось высвободиться. Он — снова бросился на меня и опрокинул на одно колено. Я начала лягаться и даже попала, но тут он прыгнул вперед и обхватил меня вокруг пояса, повернул и с такой силой швырнул оземь, что сумка улетела в темноту. Не успела я дернуться, как мерзавец навалился всей тушей сверху, вцепляясь мне в горло.

Это был Мэттью!

— «Входит обесчещенная Лавиния, — прошипел он, — у которой отрублены руки и отрезан язык».

На миг я опешила, не веря глазам. Потом выбросила вперед руку, целя ногтями в лицо, но он схватил ее за запястье и с силой придавил вниз. Блеснул металл, и я почувствовала щекой лезвие ножа — острие уткнулось мне под нижнее веко.

Пришлось замереть.

— Так-то лучше. — Отпустив мое запястье, он полез ниже, к застежке джинсов. — С «обесчещенной», пожалуй, и начнем. — Рука скользнула ниже, по бедру. — Не то чтобы я собирался сделать это в такой обстановке, но ничего, переживу.

Послышался глухой стук, и нож зазвенел по камням рядом со мной. В тот же миг Мэттью подняло и швырнуло куда-то вбок. Он вскочил, бросаясь на неведомого противника, и снова полетел назад. Я откатилась в сторону, глотая воздух.

Мэттью лежал в нескольких футах от меня, распластавшись у основания каменного кургана. Каска была все еще при нем, хотя фонарь отключился. Над ним стоял Бен, держа его под прицелом пистолета.

— Что ты здесь делаешь? — удивилась я. Мой голос звучал хрипло.

— Тебя выручаю, — ответил Бен, не сводя с Мэттью глаз.

— Но как…

— Я вас выследил, — перебил он. — Ты цела?

Я тронула щеку. Кровь текла, но слабо.

— Более-менее. Я думала, он — это ты, в смысле убийца.

— Уже понял.

— А вышло наоборот…

— Вот именно.

— Да, вы друг друга стоите! Диалог — заслушаешься, — произнес Мэттью.

Я покосилась на него. Меня переполняло отвращение. Все слова участия, все его нежности, обещания помочь были насквозь лживы.

— Так это ты… Ты и Атенаида!

— Vero nihil verius, — ответил он с ухмылкой. — Вернее правды.

Я нахмурилась:

— А как же сэр Генри?

Мэттью рассмеялся:

— Что, не ожидала? Он, наверное, подумал, что ты убила эту мымру. А может, представил тебя в моей роли. Кто его знает… В любом случае я твой должник: одной заботой меньше. С остальными я уже управился. Ведь это я проводил тебя тогда до пристани, в квартиру заглянул…

— Ты? Ты за мной охотился? В библиотеке, у Капитолия…

— Браво, милая! Наконец-то дошло. Хотя не без подсказки.

— Она тебя переплюнула по меньшей мере дважды, — Процедил Бен. — Давай пой дальше, если не боишься опозориться.

Мэттью покосился на него.

— Значит, Вестон Норд — тоже ты, верно? — спросила я.

Он засмеялся:

— Не гони лошадей, Кэти. Цезарь у Капитолия — моя работа, не спорю. Но расчудесный профессор Норд — это не я. Им была Роз.

Роз!

— Норд Вестон, — произнес Мэттью. — Как в цитате — «безумен только в норд-норд-вест».

У меня голова пошла кругом.

— Неужели Роз была оксфордианкой?

— Нет, черт возьми. Просто нуждалась в деньгах. А Атенаида предложила их заработать.

«Ну уж нет», — подумала я. Хотя частично он мог быть прав: Роз любила ставить себе препятствия, так же как устраивать маскарады.

— Я мечтал вывести старую притворщицу на чистую воду, — сказал Мэттью, — но потом вдруг узнал, что она в самом деле что-то нашла. Несколько раз предлагал поделиться, а она все артачилась. Боже, я ведь годами корчил из себя преданного ученика, надежного помощника, а когда ей понадобился ассистент, она меня выставила и кинулась искать тебя.

— Какой смысл ей тогда было под меня копать?

Его глаза злорадно сверкнули..

— Это я под тебя копал, Кэт. Роз всегда считала тебя звездой. «Недостаточно научно»… Тогда я сочинил этот отзыв и пустил слух, что это были ее слова. Дело нехитрое: в университетах еще не такое услышишь.

Я шагнула на него, стиснув кулаки.

— За что?

— Надоело быть при ней на третьих ролях. Последнее, чего мне хотелось, — спуститься еще ниже, чтобы освободить место тебе. Роз засиделась на троне. Пора было его уступить. Кому, как не мне? Я ведь уже преподавал в Гарварде. А она решила извернуться и короновать тебя.

— Репутацию, Мэттью, нельзя передать с рук на руки, равно как честь или порядочность. Ни мне, ни тебе — никому. Так что ее трон и корона остались при ней.

Он гадко усмехнулся:

— Ну и пусть. Зато место освободилось, правда? А лучше меня претендентов на него не найти.

— Минуточку: еще один спорный момент, — вмешался Бен. — Зачем надо было убивать Атенаиду, свою партнершу?

Мэттью прищурился.

— Роз не захотела делиться находкой. Вышло так, что и я тоже. — Он окинул меня взглядом — от головы до по-прежнему расстегнутых джинсов — и перевел его на Бена. — Да и ты, как я вижу, не хочешь.

Рука Бена с пистолетом напряглась. Он заговорил со мной, не сводя глаз с Мэттью:

— Кэт, забирай то, за чем пришла. И если раздобудешь веревку или ремень — связать этот кусок дерьма, — будет тоже неплохо.

Я съехала с выступа в темноту, на самое дно пещеры. Седельные сумки валялись у кострища. Том «Дон Кихота» лежал чуть в стороне. Одна из его обложек оторвалась, листы рукописи выпали наружу. Я поспешно сгребла их в стопку, осматриваясь — не осталось ли где еще.

Запихнув все в сумку, я обернулась, соображая, что можно использовать вместо веревки. Бен все еще стоял над побитым Мэттью, как вдруг у него за спиной шевельнулась какая-то тень. Из темноты тихо выступил сэр Генри.