Еретики Дюны - Фрэнк Херберт

«Нашли ли искатели весь запас? Тиран был невероятно умен».

«АРАФЕЛ».

«В конце мироздания».

Не оставил ли он послания, чтобы его прочитали спустя эпохи бенеджессеритки сегодняшнего дня?

Она снова провела лучом своего фонарика по всему помещению, затем посветила вверх.

Потолок над ее головой показался почти идеальной полусферой. Он был задуман, она поняла, как модель ночного неба, как оно видно от входа в съетч Табр. Но еще во времена Льета Кайнза, первого здешнего планетолога, звезды, изображенные первоначально на этом потолке, пропали, исчезли от небольших землетрясений, осыпаясь с потолка от каждодневных мелких разрушающих воздействий времени.

У Одрейд участилось дыхание. Чувство страха стало слишком сильным. Опасный огонек маяка светился внутри нее! Она быстро направилось прямо к ступеньками, по которым спускалась на этот уровень. Остановившись там, она обратилась в мыслях к Иным Памятям, чтобы воскресить картину во всей полноте прежнего вида. Иные Памяти пришли нехотя, с трудом пробираясь сквозь чувство обреченности, от которого у Одрейд зашлось сердце. Направив луч фонарика вперед и глядя в его направлении, Одрейд спроецировала подсказки Иных Памятей, точно восстанавливая существовавший некогда узор звезд.

«Кусочки отраженного сверкания!»

Иные Памяти расставили по местам звезды в давно исчезнувшем небе и — прямо вон там! Серебряно-желтый полукруг ракианского солнца. Она знала, что это знак заката.

«День Свободных начинается ночью».

«Арафел!»

Держа луч фонаря на символе заката, она опять поднялась по ступеням и прошла по выступу вдоль всего помещения, точно к тому месту, которое показала ей проекция Иных Памятей.

Ничего не сохранилось от древней солнечной арки. Там, где она прежде была, охотники за спайсом искромсали всю стену. Пузырьки расплавленного камня блестели, где сжигающий луч прокладывал себе путь вдоль стены, но в первоначальной скале не образовалось никаких трещин.

По тому как у нее стиснуло грудь, Одрейд поняла, что она подкрадывается к самому краешку опасного открытия. Ее внутренний маячок вел ее сюда!

«Арафел: на краю мироздания. Позади заходящего солнца!»

Она посветила фонариком вправо и влево. Слева от нее открылся еще один проход. Камни, загромождавшие его прежде, лежали разбросанные на выступе. С громко колотящимся сердцем Одрейд прошла вперед и увидела небольшое помещение, завершавшееся расплавленным камнем. Справа от себя, прямо позади того места, где был символ заката, она обнаружила небольшую палату, в которой стоял густой запах меланжа. Одрейд вошла туда и заметила следы поисков, сожженные стены и потолок. Чувство опасности стало здесь подавляющим. Она начала повторять литанию против страха одними губами, водя фонариком по всему помещению, которое было почти квадратным, приблизительно по два метра в каждую сторону. Потолок нависал над ее головой. Коричный запах пульсировал в ноздрях. Она принюхалась и, прищурившись, увидела крохотные изменения цвета на полу рядом с порогом.

Еще одно свидетельство древних охотников за спайсом?

Низко склонившись и держа свет фонарика сбоку под острым углом, она углядела сначала лишь тень чего-то почти скрытого из виду, прорезанного глубоко в скале. Она встала на колени и отгребла пыль в сторону — очень тонкая и глубокая прорезь. Что бы это ни было, оно делалось для того, чтобы сохраниться. Финальное послание сгинувшей Преподобной Матери? Известный прием Бене Джессерит. Она прижала чувствительные кончики пальцев к прорези и воспроизвела в уме все ее очертания.

Понимание резко ворвалось в ее сознание — одно лишь слово, начертанное на чакобсе: «здесь».

Это было не обычное «здесь», чтобы обозначить обыкновенное место, но красноречивое и выразительное «здесь», говорившее: «Вы меня нашли!» Яростно колотившееся сердце подтверждало это.

Одрейд положила свой фонарик на пол у правого колена и стала изучать пальцами порог рядом с древним посланием. Каменная кладка на глаз была не нарушена, но ее пальцы определили крохотный разрыв в ней. Она нажата на этот разрывчик, повернулась, сменила несколько раз угол давления и вновь повторила свою попытку.

Ничего.

Опять поднявшись на ноги, Одрейд обдумала ситуацию.

«Здесь».

Предчувствие стало еще более острым. У Одрейд просто дыхание от него перехватило.

Чуть подавшись назад, она снова посветила фонариком и вытянулась в полный рост на полу, чтобы пристально приглядеться к основанию порога. ЗДЕСЬ! Являлось ли это место инструментом, которое, как рычаг, приподнимало порог? Нет… Про инструмент ничего не сказано. От всего этого отдавало Тираном, а не Преподобной Матерью. Она попробовала оттолкнуть порог в сторону. Он не сдвинулся.

К ощущению напряжения и опасности добавилось и разочарование. Одрейд встала и пнула порог, рядом с начертанным словом. И он сдвинулся! Что-то грубо заскрежетало по песку над ее головой.

Одрейд отпрянула в сторону, когда песок каскадом обрушился на пол перед ней. Глубокий рокочущий звук наполнил крохотное помещение. Камни затряслись у нее под ногами. Пол перед ней наклонился вниз и открыл проход в пространство под дверью и стеной.

И опять-таки Одрейд увлекло вперед, она заскользила вниз в неизвестное. Ее фонарик покатился вместе с ней, луч его света вращался и вращался. Она увидела перед собой горы темно-красно-коричневого. Запах корицы заполнил ее ноздри.

Она упала рядом со своим фонариком на мягкую груду меланжа. До отверстия, через которое она сюда провалилась, ей теперь никак не достать — оно метрах в пяти над ее головой. Она схватила фонарик. Луч света выхватил широкие каменные ступени, прорезанные в скале рядом с отверстием. Что-то было написано на этом подъеме, но она видела только, что это выход наружу. Паника прошла, но чувство опасности оставляло ее почти бездыханной, каждый вдох давался ей с трудом.

Она водила фонариком влево и вправо, освещая помещение, в которое провалилась: длинное, прямо под проходом, через который она прошла из огромного зала. И от одного конца до другого все заполнено меланжем!

Одрейд пошарила фонариком над головой и поняла, почему ни один охотник, простукивавший пол коридора над ее головой, не обнаружил этого помещения. Перекрестные скальные связки уводили простукивание в глубь каменных стен — никакого эха от пустоты, только звук основного камня возвращался к прослушивающему.

Одрейд снова осмотрела меланж вокруг себя. Она понимала, что стоит на сокровище, огромном даже для нынешних дней, когда цена меланжа подорвана тлейлаксанскими чанами. Запас этого хранилища измеряется многими длинными тоннами.

«В этом ли опасность?»

Чувство тревоги оставалось таким же острым. Запас меланжа Тирана — не то, чего ей следует страшиться. Триумвират сможет поделить этот запас поровну — на том и конец. Пожертвование в проект гхолы.

Нет, существовала какая-то другая опасность. От нее не отделаться!

И она опять посветила фонариком на груды меланжа. Ее внимание привлекла полоска стены над спайсом. Еще надписи! Еще одно послание, опять-таки на чакобсе, написанное резцом тонкими струящимися линиями:

«ПРЕПОДОБНАЯ МАТЬ ПРОЧТЕТ МОИ СЛОВА!»

У Одрейд все внутри похолодело. Она переместила луч фонарика направо, пробираясь сквозь горы меланжа ценой в империю. Там было добавление к этому посланию:

«Я ЗАВЕЩАЮ ВАМ МОЙ СТРАХ И МОЕ ОДИНОЧЕСТВО. ВАМ Я ДАЮ УВЕРЕННОСТЬ В ТОМ, ЧТО ТЕЛО И ДУША БЕНЕ ДЖЕССЕРИТ ВСТРЕТЯТ ТУ ЖЕ СУДЬБУ, ЧТО И ВСЕ ДРУГИЕ ТЕЛА И ДУШИ».

Справа ее привлек еще один параграф этого послания. Она пробралась сквозь заслоняющий меланж и остановилась, чтобы прочитать:

«ЧТО ЕСТЬ ВЫЖИВАНИЕ, ЕСЛИ ВЫ НЕ ВЫЖИВЕТЕ В ЦЕЛЬНОСТИ? СПРОСИ ОБ ЭТОМ БЕНЕ ТЛЕЙЛАКС! ЧТО ЕСЛИ ВЫ БОЛЬШЕ НЕ УСЛЫШИТЕ МУЗЫКИ ЖИЗНИ? ПАМЯТЕЙ НЕ ХВАТИТ, ЕСЛИ ТОЛЬКО ОНИ НЕ ПРИЗЫВАЮТ ВАС К БЛАГОРОДНОЙ ЦЕЛИ!»

Было продолжение надписи на узком конце палаты. Одрейд пробралась туда сквозь меланж и опустилась на колени, чтобы прочитать:

«ПОЧЕМУ ВАШ ОРДЕН НЕ СТРОИТ ЗОЛОТУЮ ТРОПУ? ВЫ ЗНАЛИ О НЕОБХОДИМОСТИ ЭТОГО. ВАША НЕУДАЧА ОСУЖДАЕТ МЕНЯ, БОГА-ИМПЕРАТОРА, НА ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ ЛИЧНОГО ОТЧАЯНИЯ».

Слова «Бог-Император» были написаны не на чакобсе, а на языке исламиата, где они имели второе значение, означавшее для любого владевшего этим языком: «Ваш Бог и Ваш Император, потому что вы меня таковым сделали».

Одрейд мрачно улыбнулась. ВОТ ЭТО и повергнет Ваффа в религиозный трепет! Чем выше он восходит, тем легче потрясти его безопасность.

Она не колебалась ни в точности обвинений Тирана, ни в могуществе его предсказания: Ордену может наступить конец. Чувство опасности безошибочно привело ее к этому месту. И сработало что-то еще. Черви Ракиса до сих пор двигались по древнему ритму Тирана. Он мог дремать бесконечным сном, но чудовищная жизнь каждого червя несла перлы его сознания точно так, как и предсказал некогда Тиран.