Перстень Мериада - Ольга Романовская

Они сидели на кухне: принцесса пила молоко со сдобной булочкой, а Леональ смотрел на неё.

— Я слышал, Вы уезжаете…

— Да, завтра. В Дангре мне делать нечего.

— А куда Вы едете?

— Не знаю, ещё не решила. Может, заеду посмотреть на пустыню Одок — это ведь главная местная достопримечательность?

— Возьмите меня с собой! — Леональ с замиранием сердца посмотрел на неё.

— Не могу. Ваша мать Вас не отпустит.

— А что мне мать? Если я захочу, то поеду.

Принцесса отодвинула кружку и посмотрела на него. Он на год-два младше, нее, оружие никогда в руках не держал — стоит ли втягивать его в эту авантюру?

— Возьмите! — настаивал Леональ. — Вы не пожалеете! Я буду Вашим проводником, я честно знаю все окрестные места. Ну, пожалуйста!

— Может быть, может быть, — пробормотала девушка. — Если Ваша мать согласиться…

— Поверьте, я уговорю её!

— Ну, не знаю…

Он так просил её, так предано смотрел ей в глаза, что Стелла вынуждена была отступить. Мальчику надоела опека матери, он молод, ему хочется приключений — что ж, его можно понять.

И Леональ уехал с ней, несмотря на бурные увещевания матери и предостережения дяди, которого та привлекла в ряды своих союзников.

Юноша не обманул: он действительно хорошо знал местность и без труда выбрал нужную дорогу, которая привела их к землям в пойме Самсы. Деревень стало больше, то здесь, то там мелькали придорожные кабачки.

Где-то между Самсой и Венеслой (принцесса в последний момент решила взглянуть на пустыню Одок и ненадолго свернула на север) они стали свидетелями необычного зрелища. В чистой прохладе майского неба парили девушки; их белоснежные одежды были настолько чисты, что слепили глаза.

— Это амиарнеры — девы весны, — шёпотом объяснил Леональ, боясь спугнуть прекрасные видения.

Его слова напомнили ей о Лиэне, о празднике весны Беарис — её впервые не было на нём.

Мечтательный взгляд девушки скользнул по дороге, скользил сквозь прозрачные тела весенних духов. Внезапно она напряглась: с мирной картиной сельского пейзажа пронзительно не вязалась группа всадников. Скорость передвижения и отблески солнца на боках красноречиво свидетельствовали об их намерениях. Пятеро всадников во главе с женщиной на огненно-рыжей лошади.

Всё произошло быстрее, чем они ожидали; принцип: "предупреждён — значит, вооружён" не сработал. Всадники разогнали амиарнер и на полном скаку обрушились на путников. Силы были не равными: девушка и неопытный юноша против пятерых сильных мужчин. Но жизнь — слишком драгоценная штука, чтобы расставаться с ней без борьбы.

Стелла вовремя успела отклониться от удара, а Леональ не был столь удачлив: алая струйка стекала по рукаву. Бедный мальчик! И зачем она уступила его уговорам?

Лошади понесли. Не по дороге, по полю. Колючие сорняки, выросшие между посевов быстрее, чем сама пшеница, хлестали по ногам, цеплялись за шерсть животных.

Стелла отчаянно вцепилась в поводья, и, наконец, после нескольких минут бешеной скачки, ей удалось справиться с Лайнес. Ещё с четверть часа ушло на поимку Ферсидара и героические попытки избежать встречи с врагами.

Что касается пшеничного поля — посевы на нём были если не безнадёжно, то очень сильно испорчены.

У Леоналя была смирная лошадь, поэтому хлопот с ней у него было меньше. Зато с оружием больше.

Петляя, как заяц, оторвавшись от преследователей на достаточное расстояние и возблагодарив богов за то, что среди них не было лучников, Стелла смогла оглядеться и оценить обстановку.

Всадники сгрудились вокруг тёмноволосой женщины на рыжей лошади. Она что-то эмоционально говорила, указывая то на принцессу, то на Леоналя, а потом взмахнула рукой, бросив подчинённых в очередную атаку. Не всех, только четверых — пятый, изначально державшийся особняком и не принимавший участия в скачках по пшеничному полю, остался рядом с ней.

— Леональ, скачи отсюда! — крикнула девушка, пустившись наперерез всадникам. Нужно спасти его, а потом уносить ноги самой.

Грандванец не послушался; ему хотелось подвигов, и он попытался завязать бой с человеком, оставшимся сторожить женщину на огненно-рыжей лошади. Тот не воспринял его намеренья всерьёз, бесцеремонно оттолкнул и подозвал одного из всадников. Леональ что-то крикнул, потирая ушибленное плечо, — человек в чёрном плаще с серебряным шитьём никак не отреагировал. Обернувшись к женщине, он что-то спросил, а затем вслед за ней, игнорируя грандванца, проводил свою спутницу в безопасное место, откуда бы она могла беспрепятственно наблюдать за происходящим.

Задетое самолюбие не давало Леоналю покоя. Решив, во что бы то ни стало, отомстить "типу в чёрном плаще", он поспешил за ним, ритмичными ударами ног погоняя саврасую лошадку. Когда желанная цель была на расстоянии вытянутой руки, лошадь вдруг захрапела и начала медленно заваливаться на бок, конвульсивно взбрыкивая ногами. Леональ упал, запутался в какой-то верёвке, не задумываясь, перерезал её… Лошадь вскочила и, закатив испуганные глаза, понеслась прочь. На её шее болтался уродливый обрывок аркана.

Их было двое, два опытных хорошо вооружённых воина, а он — неискушенный юноша со старым тесаком. Принцесса не могла ему помочь: их у неё тоже было двое. Ещё один, тот самый человек в чёрном плаще с серебряным шитьём, стоял неподалёку — его тоже надо было принимать в расчёт. Она-то кое-как справилась, а вот Леональ… Он всё-таки убил одного, но не заметил коварного удара сзади. Кончено, Гариэта больше не увидит сына. И кого же она будет обвинять в этом? Её, Стеллу. Не уберегла, хотя знала, что находиться с ней опасно.

Промокнув вспотевший лоб рукавом, тяжело дыша, пытаясь успокоить колотящееся о ребра сердце, принцесса подъехала к распростершемуся на земле Леоналю. Нагнувшись, девушка дотронулась до него, приложила руку к сонной артерии. Не дышит. А чего она ожидала, чуда?

Только не плакать, только не раскисать, только не сейчас!

Человек в чёрном плаще подъехал ближе, внимательно наблюдая за ее действиями. Почувствовав его взгляд, она вздрогнула, резко выпрямила плечи, напряглась, взялась за эфес меча. Но он не собирался нападать, а просто смотрел, безучастно, холодно, отстраненно — будто сторонний наблюдатель или зритель в театре

Участники драмы на пшеничном поле, образовали две группы, разделённые примятыми зелеными побегами: Стелла, склонившаяся над мёртвым Леоналем, и женщина на рыжей лошади в окружении своей свиты. И обе пока бездействовали.

Человек в чёрном плаще вернулся к своей спутнице и что-то сказал ей. Принцесса напрягла слух и вычленила из завязавшейся между этими двумя беседы всего одну, но важную фразу, фразу женщины: "Валар, приведите её ко мне живой". Теперь она знала: владелица рыжей лошади — Вильэнара.