Грааль - Стивен Рэй Лоухед

— Не трогайте, — строго осадил их Артур. — Это скоро пройдет.

И в самом деле, пораженный воин быстро оправился, и кимброги, позаботившись о лошадях, начали устраиваться на ночь. Я пытался уснуть, но странные события этого напряженного дня неизменно опрокидывали мои попытки, и я вдруг поймал себя на мысли, что думаю о Моргане и задаюсь вопросом, как она нападет в следующий раз.

Глава 30

Видно, я все-таки задремал, потому что когда открыл глаза, было еще темно. До рассвета явно далеко. Сначала попытался снова заснуть, но потом обратил внимание на то, что, наверное, меня и разбудило: лошади ржали, и я подумал, что такое их встревожило.

Костер догорел. Я встал и, спотыкаясь в темноте о спящих, прошел к лошадям. Подумал и разбудил двоих-троих воинов. Один из них зевнул и проговорил:

— Сдается мне, я проспал целую вечность. Но, похоже, до рассвета еще далеко. — Он настороженно огляделся. — Куда уж больше спать, но, кажется, стало еще темнее.

От его слов я покрылся мурашками. Темнота вокруг и над головой напоминала железные стены. Наши голоса разбудили еще нескольких воинов, и они поспешили поделиться своими впечатлениями. Некоторые считали, что ночь кончается, и скоро мы увидим восход; другие утверждали, что до восхода еще далеко, но все сходились на том, что тьма стала плотнее.

Король положил конец нашим пустым разговорам. Рядом с ним уже стоял Мирддин, к нему и обратился Артур.

— Как считаешь, это враг?

Мирддин быстро оглядел воинов, ожидавших его ответа.

— Да, — просто сказал он.

Король кивнул.

— Это уже не важно. — Он повернулся к кимброгам. — Наши братья по мечу давно должны были догнать нас. Однако их нет. Возвращаемся за ними. — Он приказал седлать лошадей и прекратить всякую болтовню; мы заготовили факелы, и как только сели на коней, зажгли их.

Путь был один — возвращаться по той тропе, по которой шли накануне. Может, солнце и взошло, только в лесу оставалось по-прежнему темно. Вокруг нас простиралась такая же тьма, как та, что падает на землю в самую бурную ночь.

Солнца не было, и ход времени почти не ощущался, казалось, мы едем целую вечность, изредка останавливаясь отдохнуть и напоить лошадей, да обновить факелы. Артур призвал не спускать глаз с окружающего леса. Мы все ехали и ехали. В большом мире мы успели бы пройти немалый путь, но здесь ничего не менялось. Переночевали, так и не дождавшись смены времени суток, и опять ехали, не сказав за все время перехода и дюжины слов. Тьма тяготила нас, она накрывала нас черным шелковым покрывалом, а впечатление складывалось такое, что она точильным камнем перетирает нас в пыль.

Страх преследовал стаю драконов — страх, подобный огромному зверю из теней; он вырвался на свободу и теперь резвился среди нас. Испытанные люди, повидавшие многое, то и дело вздрагивали, осеняя себя крестным знамением, когда думали, что никто на них не смотрит.

Артур, увы, даже Артур, не страшившийся никаких земных врагов, и тот нашел причину бояться — не за себя, конечно, а за свою королеву. Я видел, как иногда его губы шептали имя жены. Время от времени он выныривал из своих унылых размышлений и пытался поднять настроение отряду — заговаривал то с одним, то с другим, что-то рассказывал, но его труды ни к чему не приводили.

Лесная тропа вилась бесконечной лентой. Иногда от нее отходили другие тропы, но Артур ни разу не задумался, выбирая путь без колебаний. Однако постепенно всем становилось ясно, что мы никогда не доберемся до места встречи, как бы долго мы ни ехали.

— Еще немного, — настаивал Артур. — Скоро мы их увидим.

— Нет, Артур, — мягко возразил Мирддин, — мы давно должны были добраться до них.

— Вперед! — приказал Артур, то ли не услышав, то сделав вид, что не услышал.

На тропе ничего не менялось, а вот наша сила духа слабела с каждым шагом. Наверное, поэтому неожиданная поляна на пути потрясла наши затуманенные чувства.

Было так, словно мы неожиданно выехали из-под крыши деревьев на широкий речной луг. Даже в темноте все поняли, что поляна огромна. С другой стороны слышался шум текущей воды, а в сырую тесноту леса ворвались порывы холодного зимнего ветра.

Мы качались в седлах уже долго, поэтому король решил разбить лагерь, напоить лошадей и пополнить запасы воды. Мы нашли место на берегу ручья, где удобно было поить лошадей, и с трудом начали избавляться от мертвящей лесной тяжести. Радуясь самой возможности перемены ощущений, мы принялись за дело, и вскоре на краю поляны уже горел большой костер.

Ах, лучше бы мы и дальше выносили холод и темноту леса, мы к ним стали привыкать, они были созвучны ощущению несчастья, отправившего нас в путь. Да что там! Лучше бы нам вообще никогда не ступать на землю Пустошей!

Костер разгорелся и в его свете стал виден огромный дуб недалеко от нас. Это был истинный владыка леса, патриарх, древний и властный, законный правитель лесных владений, и то, что он стоял наособицу, почти в центре поляны, только подчеркивало его царственное величие.

Присмотревшись к огромным корявым ветвям, мы заметили странные продолговатые коконы, покачивающиеся на ветру. Подойдя ближе, мы поняли, что наше мужество, и так изрядно подточенное тьмой, покинуло нас окончательно. Наше угнетенное воображение мгновенно обратилось к худшему. Но какое бы худшее мы не воображали, действительность оказалась куда хуже.

Артур стоял рядом с Мирддином и, не отрываясь, смотрел на дуб. Король нагнулся, вытащил из костра головню и направился к дереву. Прихватив по большой горящей ветке, мы пошли за ним, стараясь оказаться последними.

Странные фигуры гроздьями свисали с нижних ветвей, как огромные летучие мыши. Только подойдя почти вплотную, я понял, что мы видим.

Я не мог дышать. Я не мог говорить. Сила утекла из моих членов, как вода из худого бурдюка. Барабанная дробь лезла в уши, гудела в голове. Я отшатнулся, и, да поможет мне Бог, меня вырвало желчью.

Не вспоминая о былой смелости, на одной только воле я вытер рот рукой и снова занял место рядом с моим королем. Мирддин положил руку на плечо Артура, а другой прикрывал ему глаза, словно защищая от вида ужасных