Омар Хайям - Шамиль Загитович Султанов

семьи не был в состоянии бросить ему вызов. Санджар, правивший Хорасаном, не мешал новому султану, поэтому весь период царствования Мухаммада оказался сравнительно спокойным. Эмиры, страшась его коварства, не смели и рта раскрыть. Султан мог строить планы распространения власти на те территории, где при слабом Беркьяруке ее почти не существовало, — на Мосул и Ирак.

Мухаммад энергично возобновил наступление на исмаилитов. Страх перед ними был столь велик (или столь преднамеренно преувеличивался), что под видом борьбы с батынитами можно было совершить любое, самое невероятное преступление и остаться безнаказанным. Султану его визирь аль-Хатиби внушал, что поголовно все жители Ирака — исмаилиты, а правоверных мусульман можно найти только в Хорасане.

Мухаммаду сказали, что он окружен тайными исмаилитами, но узнать их может лишь тот, кто сам принадлежит к их организации. Визирь обещал разыскать такого человека, который выдал бы всех этих злодеев. Он нашел подходящего типа и подговорил его выдать себя за исмаилита и назвать сто имен крупнейших вельмож (противников визиря), обвинив их в принадлежности к секте. По этому ложному доносу все названные лица были схвачены, подвергнуты ужасным пыткам и казнены. Истина выяснилась лишь тогда, когда сам визирь аль-Хатиби был казнен за какой-то проступок.

Исмаилиты почти открыто действовали даже в столице. Они завладели крепостью Шах-диз («Царская крепость»), которую построил на горе близ столицы сам Малик-шах. Из этой-то крепости смертельные враги его преемников повсюду разносили страх. В 1106 году удалось уничтожить и это горное гнездо, и еще несколько других, где скрывались исмаилиты.

Правда, и батыниты не оставались в долгу: целый ряд высокопоставленных эмиров султана были убиты. Однако Мухаммад, как пишет симпатизирующий ему арабский историк, «осознал, что благополучие государства и подданных требует полного истребления ассасинов, опустошения их владений и покорения их крепостей и замков». По крайней мере, в Персии удалось настолько оттеснить исмаилитов, что одно из главных лиц, на которых была возложена эта истребительная миссия, — Ширгир, атабек Тогрула, сына Мухаммада, окружил плотной стеной войск самое неприступное Орлиное гнездо — Аламут.

К началу 1118 года положение в горном замке было крайне тяжелым: в день на человека выдавали по куску хлеба и по три ореха. Капитуляция при условии свободного отступления защитников была отвергнута Ширгиром. Но 18 апреля султан Мухаммад скончался в своем дворце в Исфахане в возрасте тридцати семи лет. Его старшему сыну было четырнадцать лет, двум другим — около девяти. Предстояли неспокойные времена. Поэтому никакие приказы Ширгира не могли заставить войска продолжить осаду. Аламут на время был спасен.

При Мухаммаде значение и влияние клана Низам аль-Мулька вновь резко возросло. Сын великого визиря Муайид аль-Мульк был убит Беркьяруком еще в 1099 году. Но его внук, Насир аль-Мульк ибн Муайид аль-Мульк, служил Мухаммаду сначала в качестве главного секретаря, а позднее стал визирем сыновей султана.

Последний период своей жизни Омар Хайям провел в основном в своем родном городе Нишапуре. Его положение вновь улучшилось, поскольку он снова оказался связан с сыновьями и внуками своего давнишнего покровителя Низам аль-Мулька. Причем особое значение, по-видимому, имели его отношения с детьми Муайида аль-Мулька, в частности с Фахр аль-Мульком. Об этом он упоминает в «Трактате о всеобщности существования»: «Когда я приобрел счастье службы праведному господину Фахр аль-Мульку, сыну Муайида аль-Мулька, и он одарил меня своими милостями, он потребовал от покорного слуги памятку о всеобщей науке. Это сочинено как трактат для удовлетворения этой просьбы».

Хайям продолжал заниматься педагогической деятельностью, преподавал в медресе и давал уроки. И только иногда по делам или по приглашению друзей выезжал в Балх, Мерв, Исфахан. В то же время он продолжал оставаться объектом насмешек и нападок со стороны врагов и завистников, в первую очередь со стороны многочисленных ревнителей ортодоксальных взглядов, влияние которых при Мухаммаде и Санджаре постоянно возрастало.

Для достойного — нету достойных наград,

Я живот положить за достойного рад.

Хочешь знать, существуют ли адские муки?

Жить среди недостойных — вот истинный ад!

Общаясь с дураком, не оберешься срама,

Поэтому совет ты выслушай Хайяма:

Яд, мудрецом тебе предложенный, прими,

Из рук же дурака не принимай бальзама.

Тем не менее в целом в силу разных причин Хайям пользовался благосклонностью власть имущих. Ан-Низами ас-Самарканди рассказывает, в частности: «Зимой 508 года хиджры (по европейскому летосчислению в 1114 году. — Ш. С., К. С.) султан (Мухаммад) послал в Мерв к великому ходже Садр ад-Дину Мухаммаду ибн аль-Музаффару, да будет Аллах милосерден к нему, чтобы он попросил имама Омара предсказать, поедут ли они на охоту, не будет ли в эти дни снега и дождя. Ходжа имам Омар часто беседовал с ходжой и бывал в его дворце. Ходжа послал за ним, позвал его и сказал ему, в чем дело. Тот ушел на два дня, обдумал этот вопрос, предсказал правильное время, вернулся и усадил султана верхом. Когда султан отъехал на некоторое расстояние, над землей распространились тучи, поднялся ветер, пошел снег и все покрылось туманом. Все засмеялись, султан хотел вернуться. Но ходжа имам сказал, чтобы султан не беспокоился, так как тучи в тот же час рассеются и в течение пяти дней не будет влаги. Султан отправился на охоту, и тучи рассеялись, в течение этих пяти дней не было влаги и никто не видел туч». В это время именно Мерв являлся столицей сельджукского государства. Просьба же султана, очевидно, была отправлена из его загородной резиденции. Тот же Самарканди упоминает свою встречу с Омаром Хайямом в 1113 году в Балхе.

И все же основным для Хайяма в эти годы были долгие размышления в одиночестве о мире, о своей судьбе, о своем предназначении в этой жизни. Это был период своего рода подведения итогов его непростой жизни. Он размышляет и вновь берет в руки перо, чтобы записать то или иное рубаи.

Венец с главы царя, корону богдыханов

И самый дорогой из пресвятых тюрбанов

За песнь отдал бы я, на кубок же вина

Я б четки променял, сию орду обманов.

Скорее всего, именно в этот период, а точнее, между 1104 и 1110 годами, Омар Хайям пишет своего рода философское завещание — «Трактат о всеобщности существования». И не случайно, что эта последняя из дошедших до нас его философских работ высоко оценивалась им самим: «Если ученые и философы подойдут со справедливостью, то они найдут, что это краткое