Омар Хайям - Шамиль Загитович Султанов

Ш. Султанов, К. Султанов

ОМАР ХАЙЯМ

*

Издание второе, дополненное

В книге использованы переводы рубайята Омара Хайяма на русский язык поэтов В. Державина, Л. Н., О. Румера, Г. Плисецкого, И. Сельвинского, А. Старостина, И Стрижкова, И. Тхоршевского.

© Молодая гвардия, 1987

© Султанов Ш. З., Султанов К. З., 2007

© Издательство АО «Молодая гвардия»,

художественное оформление, 2007

ПРЕДИСЛОВИЕ

Омар Хайям… Так называют в разных частях света великого мыслителя и поэта, суфия и ученого, удивительного человека, полное имя которого Гияс ад-Дин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури, чей облик овеян легендами, история жизни которого до сих пор остается во многом таинственной и загадочной.

Кем же он был? Поэтом? Астрономом? Философом? А может быть, и тем, и другим, и третьим? Ведь история знает немало гениев, наделенных способностями буквально во всех сферах человеческой деятельности. Такие люди — украшение всего рода человеческого, его величайшее достояние, золотой фонд. Можно ли отнести к ним Хайяма? Безусловно, тем более что в этот период в исламском мире появляется целая плеяда гениальных энциклопедистов. Но встает другой вопрос: какая грань его разностороннего таланта наиболее яркая? Что стало решающим для того, чтобы его имя обрело бессмертие? Энциклопедист Ибн Сина — это прежде всего философ и врач, многогранный талант Леонардо да Винчи наиболее ярко проявился в изобразительном искусстве… Примеры эти не единичны. Но какой дар Хайяма можно поставить на первое место?

Чтобы ответить на этот вопрос, авторы предлагают читателю провести маленький эксперимент. Выйдите на улицу и спросите, ну хотя бы у первых десяти-пятнадцати прохожих, кто такой Омар Хайям. Можете не сомневаться, ответ будет один: поэт. Это главное. Однако, возможно, в ответах не будет единства по вопросу о характере поэзии Хайяма. Одни — их будет большинство — скажут, что Хайям — это певец вина и земных радостей, гедонист и эпикуреец. «Поэт-философ», — добавят другие. А кое-кто, если все же расширить круг опрашиваемых, возможно, скажет, что и вино, и земные радости в строках Хайяма — это не столько воспевание быстротечных земных удовольствий, сколько талантливое применение особого эзотерического языка, который использовали все известные поэты-суфии для выражения тончайших нюансов суфийского мироощущения. Вполне вероятно, что не в каждом десятке опрошенных найдется человек, знающий — пусть понаслышке — о серьезных философских трактатах великого мыслителя и поэта, равно как и о том, что был он к тому же выдающимся математиком и астрономом.

Но, действительно, кем же был на самом деле Хайям? Вопрос непростой, если учесть, что современная наука по-прежнему располагает довольно скудными данными о его жизни, многие научные работы Хайяма не дошли до наших дней, остается сомнительным авторство ряда четверостиший.

Личность Омара Хайяма стала предметом серьезных и ожесточенных споров, причем одни исследователи видели в нем только гедониста, другие — только скептика, третьи — только суфия. В 1897 году известный русский востоковед, профессор Валентин Алексеевич Жуковский в своей работе «Омар Хайям и странствующие четверостишия» привел такой список различных, взаимно исключающих характеристик Хайяма, накопленный к этому времени в литературе: «Он вольнодумец, разрушитель веры; он безбожник и материалист; он насмешник над мистицизмом и пантеист; он правоверный мусульманин, точный философ, острый наблюдатель, ученый; он гуляка, развратник, ханжа и лицемер. Он не просто богохульник, а воплощенное отрицание положительной религии и всякой нравственной веры; он мягкая натура, преданная более созерцанию божественных вещей, чем жизненным наслаждениям; он скептик-эпикуреец, он персидский Абу-л-Ала, Вольтер, Гёте… Можно ли, в самом деле, представить, — продолжает Жуковский, — человека, если только он не нравственный урод, в котором могли бы совмещаться и уживаться такая смесь и пестрота убеждений, противоположных склонностей и направлений, высоких доблестей и низменных страстей, мучительных сомнений и колебаний».

Хайям известен как автор глубоких философских трактатов, он занимался физикой и историей, политикой и музыкой, современники восхищались его математическим дарованием, созданный им более восьмисот лет назад астрономический календарь точнее того, которым мы пользуемся сейчас. Но — удивительно! — огромное большинство ныне живущих людей даже не ведают о других его ипостасях, кроме поэтической.

В сознании десятков и сотен миллионов жителей нашей планеты Хайям — это прежде всего гениальный поэт. Его сборники стихов изданы на многих языках народов мира, благодаря «Рубайяту»[1] Хайяма его имя знают во всех странах и на всех континентах. Его поэтическое наследие вызвало к жизни целое направление, особую школу в литературе.

В чем же загадка четверостиший Хайяма? Казалось бы, могут ли современного человека волновать стихи с налетом восьмисотлетней старины? Но в том-то и дело, что понятие «прошлое» к четверостишиям Хайяма неприложимо. Они существуют как бы вне сиюминутной суетности, они словно вплетены в некие основные линии и структуры спокойствия вечности. Но в то же время, читая Хайяма, часто не знаешь, следить ли за пластами смыслов в его стихах, грациозностью их многообразности или просто наслаждаться прелестью четверостишия, его образностью и отделкой, музыкальной ритмичностью, которая не исчезает даже при переводе на другие языки.

Чем же рубаи Хайяма привлекают современного читателя? Красотой? Созвучностью нашему времени? А может быть, сжатым, концентрированным выражением философской мысли? Пусть читатель сам ответит себе на эти вопросы. Ведь поистине неблагодарное занятие пересказывать в прозаической речи музыку стихов. Все же глубокая мудрость в этой затертой расхожей истине: у каждого из нас свое, непохожее на других восприятие поэзии. Не потому ли в каждом возрасте мы открываем в Хайяме новые грани и пласты?

Омар Хайям стал известен европейскому читателю сравнительно недавно. Одна из первых работ Хайяма с небольшим предисловием об авторе была опубликована в Париже в 1851 году немецким математиком Францем Вёпке и называлась «Алгебра Омара Альхайями». Книга содержала арабский текст