Юнга (СИ) - Оченков Иван Валерьевич

— Поздравляю вас еще раз, господин Колычев. — Едва ли не первым так официально и на законных основаниях обратился к Марту каперанг. — И не забывайте, Мартемьян Андреевич, — с заговорщицким видом подмигнул он, — мое предложение остается в силе!

— Буду иметь в виду, — поклонился в ответ Март и, провожая взглядом уходящего командира «Варяга», вдруг спросил:

— А что на «Звенящем» будут ремонтировать? И главное, сколько времени?

— Точно не знаю, если двигатели есть в резерве, то быстро заменят, заодно остальным ТО проведут, пробоины заделают, коммуникациям ревизию устроят, ну и, скорее всего, по вооружению пройдутся. А что?

— Я так понял, его высокоблагородие капраз[72] Матвеев предложил нам позаимствовать маршевый двигатель со «Звенящего»?

— Дохлая идея, — отмахнулся от слов Марта Зимин. — Я просто не стал возражать старому товарищу. Осипов — еще тот зануда. Без распоряжения начальства он и шагу не ступит, а уж мотор отдать, даже на сутки… Нечего и пытаться. К тому же, если он меня с училища не забыл, то наверняка поминает недобрым словом.

— Он одаренный?

— Насколько я знаю, нет, — не слишком уверенно ответил капитан. — Во всяком случае, мне об этом ничего не известно.

— А что, если мы его и спрашивать не будем?

— Послушайте, кэп, — едва не заржал внимательно прислушивавшийся к их разговору Бенчик. — А ведь предложение вашего протеже не так уж безумно!

— Брось! — отмахнулся командир. — Подсудное же дело!

— Только в том случае, если не выгорит. Это я вам как адвокат говорю. А если все пройдет гладко, так вы станете героем, вернувшим в строй рейдер в тот момент, когда Родина особенно в нем нуждалась!

— Ты что уже речь для суда репетируешь?

— Типун вам на язык, кэп.

— Нет, — решительно отказался от авантюры Зимин. — Я побывал во многих переделках, но вот предстать перед трибуналом, да еще в качестве обвиняемого… нет уж, увольте!

— В таком случае, Владимир Васильевич, надо еще раз сходить к снабженцам.

— Да сколько можно-то?!

— Просто на этот раз возьмите меня с собой, — настойчиво предложил Мартемьян своему командиру. — Нет-нет, не в кабинет, я просто в коридорчике посижу.

Интендантская служба флота, как водится, располагалась поблизости от штаба, но в гораздо менее презентабельном здании. Кабинеты там были поскромнее, обстановка куда менее роскошная, но эта показная скромность не должна никого обманывать. Именно в этих затхлых водах и водились самые опасные и прожорливые хищники, каких только знало пронзительно синее небо Дальнего Востока. Сами они, конечно, летали редко, но без их одобрения не мог полететь вообще никто.

И именно сюда и отправились сразу после судебного разбирательства Зимин с Мартом, теперь уже официально ставшим Колычевым.

Сам молодой человек, как и собирался, скромно присел на узенькую скамеечку в коридоре, а его опекун, стукнув для приличия костяшками пальцев по двери, вошел внутрь.

— Здравия желаю, Николай Константинович, — поприветствовал он хозяина кабинета — полковника Корпуса Корабельных Инженеров Арцеулова.

— Добрый день, — страдальчески поморщился интендант. — Я полагал, что вы сегодня заняты судебным разбирательством…

— Благодарю за участие, господин полковник, но оное только что благополучно завершилось.

— Поздравляю, — кисло улыбнулся начальник отдела снабжения механических мастерских флота, чье отношение ко всему этому делу никак нельзя было назвать «участием».

— Душевно благодарю! Однако я к вам по другому делу.

— И по какому же? — не проявил ни малейшего интереса Арцеулов.

— Видите ли, — вздохнул Зимин. — Как вам, вероятно, известно, на заседании председательствовал лично его высокопревосходительство…

— Известно.

— Так вот, когда все юридические дела получили разрешение, Вадим Степанович задал мне один вопрос, от которого мне, некоторым образом, до сих пор немного не по себе.

— Неужели? — в голосе полковника явно послышался скепсис.

— Именно. Ведь он спросил меня, как скоро будет починен «Буран»?

— И что же? — насторожился интендант.

— Мне показалось неудобным сказать ему, что ремонт сорвался из-за саботажа его нерадивых подчиненных.

— Что вы имеете в виду?

— А вот этот документ, на котором командующий флотом лично поставил визу. Сами понимаете: время военное, сейчас всякая боевая единица на счету.

— Ваш «Буран» — корабль частный!

— Несомненно, но если его сожгут или, хуже того, — захватят, как вы думаете, кого назначат крайним?

— Уж точно не меня!

— Я бы на вашем месте не был столь уверен. Ведь это именно вы проигнорировали прямой приказ Макарова!

— Я?!!

— Ну а кто же? Командующий подписал, генерал Гаупт тоже, а вот на вас дело затормозилось. Понимаете, чем все может кончиться?

— Не пугайте меня, Владимир Васильевич. Ну нет у меня моторов! — почти взмолился полковник. — Высокому начальству легко распоряжаться, а у меня фондов нет!

Пока интендант говорил, на его лице несколько раз сменилось выражение. Сначала это была холодная вежливость, потом проскользнула легкая озабоченность, под конец едва не перешедшая в панику.

— А если я найду? — вкрадчиво поинтересовался Зимин.

— С легким сердцем и большой радостью отдам его вам, — от души сказал начальник отдела снабжения механических мастерских флота, мысленно добавив: «Лишь бы от тебя избавиться, заноза!»

— Ловлю вас на слове, Николай Константинович. А теперь ответьте на один вопрос. Когда вы ожидаете прихода нового двигателя для корвета «Звенящий» кавторанга Осипова?

— Ах вот вы что задумали! — возмутился Арцеулов. — Ну, знаете ли…

— Вы так и не обозначили срок.

— Господи боже, да кто ж вам точно скажет-то! Вы, господин Зимин, право же, будто не знаете наших порядков. Бумага едет — когда-то будет! Ну и мотор примерно в тот же срок… Ожидаем в течение недели, а там, как кривая вывезет!

— Иначе говоря, поставка будет самое раннее через семь дней?

— Да, — нехотя признал инженер. — Но это не значит…

— Постойте, любезнейший Николай Константинович. Выслушайте меня до конца. А после уже принимайте решение. Напомню вам лишь о приказе самого Вадима Степановича! Итак, я предлагаю выделить мне необходимый для «Бурана» мотор сроком на одни сутки. Вы даете «техничку», мы летим на точку, перекидываем движок и немедленно стартуем прямиком к вам. Мои люди с небольшой помощью ваших специалистов справятся с этой работой за пару часов. Плюс перелеты — за ночь управиться должны. Никто ничего и не поймет. А маршевый с корвета вы можете снять под предлогом ремонтных работ.

— А если вы, пардон, не вернетесь?

— А если вас за саботаж от должности отрешат?

— Я вас умоляю! — всплеснул руками оскорбленный в лучших чувствах интендант. — Вы, верно, думаете, что мое кресло медом намазано? Так нет же, дражайший Владимир Васильевич! Хлопот много, начальства еще больше, и как дело не поверни — всегда мы виноваты! Да-с!

— Ах, как я вам сочувствую…

— Издеваетесь? Ладно, черт с вами, Зимин. Определенная логика в вашем предложении есть. Движок свой ресурс почти выработал, все одно под замену пойдет… Эх, где наша не пропадала! Возьму грех на душу. Только одно условие!

— Хоть звезду с неба!

— Обойдемся без ночных светил, — прикусил нижнюю губу полковник. — Значит так, как только установите двигатель, сразу же отправляйтесь в Порт-Артур.

— Екскьюзе муа, но пуркуа и але[73]?

— Видите ли, дорогой мой Владимир Васильевич. Здесь, в Пхеньяне, вблизи неприятеля, ремонт затянется надолго. Опять же, поставки сюда доходят в последнюю очередь, а там — главная база Третьего Флота и верфи.

— Благодарю… Но все же я не хотел бы оказаться так далеко от поля боя…

— Ну, не упрямьтесь, Владимир Васильевич. Соглашайтесь. Вам же будет лучше. Самое большее — два часа, и вы вдали от войны, на Ляодуне. Там сразу же снимете мотор, и мы в расчете.