Любитель историй - kostik

Скиталец лежал не шевелясь, стойко перенося все

невзгоды заносчивой Удачи. Столько несчастий в один день

даже для него было слишком.

* * *

Здесь было сыро и промозгло. Пальцы закоченели в

мгновение ока, а щеки сковала тонкая пленка мороза, делая

лицо почти каменным. Клер слышала свое дыхание,

оглушающее биение сердца. И еще песню…

Нет! Она всячески пыталась отогнать от себя навязчивые

мысли, что провалилась в небытие, туда, откуда нет выхода

и любой смертный, оказавшийся в таком месте, не сможет

выдержать и десяти бесконечных минут. Звук то нарастал,

то затихал, теряясь в монотонной капели. Дождь

пробивался даже в трюм корабля, разрушая всяческое

подобие надежности деревянного исполина.

Песня, подхваченная сотней голосов, напоминала

реквием по умершим. Тяжелая, тянущаяся, словно шлейф,

мелодия блуждала между корабельных улиц, донося до

девушки обрывки отдельных фраз.

Мы видели море во всей красе,

Но шепот волн раздался во сне

Земля так близко, в глубине,

Помните братья - быть беде.

Сквозь плохо просмоленные бока временного укрытия,

Клер смогла разглядеть трепетный огонек свечи, который

двигался в такт неслышным шагам, и черный балахон,

время от времени, заслонял крохотный свет. Потом возник

еще один светоч, и еще один… За пару секунд Клер

насчитала около десяти. Голоса сливались в один мощный

гул, рождая все новые куплеты, в которых рассказывалось о

грустной судьбе тех, кто не смог доплыть до берега и

принял мучительную смерть в морской пучине.

Но на этом песнь не прекращалась. Судьба утопших была

еще ужаснее. Затерявшись среди чужих миров, они так и

бродили в поисках собственных кораблей, словно те могли

вернуть им потерянную жизнь.

Мы ищем наш берег плывущий в ночи,

В руках яркий ключ, будто пламя свечи,

Но даже призывный свет маяка

Уводит нас прочь, от судьбы моряка.

Затаив дыхание Клер внимала каждой строчке, пытаясь не

нарушить страшную исповедь. Голоса сливались и

разбивались, словно волны желавшие противостоять

острым береговым клыкам.

Закусив губу, и обхватив сильнее себя за плечи, девушка

попыталась унять нарастающую дрожь. Западня, в которую

она угодила по собственной неосмотрительности, казалась

ей пыточной комнатой желавшей добиться от нее очень

важного признания. Все эти безликие певцы хотели только

одного - чтобы она раз и навсегда отказалась от своего

брата.

Знание это пришло внезапно, словно в словах песни были

зашифрованы ответы на все вопросы.

Светочи окружили корабль, и яркие лучи победоносно

пронзили его насквозь, проникая в каждую щель и

пробоину. Клер зажмурилась и закрыла уши. Она не желала

больше слышать душераздирающего пения. Голоса, стоны,

вопли - все слилось воедино, навалившись на нее

невыносимым грузом. Простой выбор: жизнь или смерть.

Только на одной из чаши весов стоял ее брат, а вторая – ее

противовес, была пуста. Хотя Клер и не была в этом

уверена. Возможно, она просто не желала видеть того, ради

чего смогла бы разменять Рика.

Весы заколебались, пытаясь удержать тонкую грань

баланса. Протяжный скрип несмазанных деталей донесся

издалека, и мысленный образ ужасного мерила судеб вырос

в несколько раз, обратившись маятником.

Клер давали последний шанс одуматься. Еще один

короткий миг, после которого наступит пустота. И ее слово

потеряет всякий вес. Вздрогнув, Клер продолжала отчаянно

мотать головой как беспомощная марионетка.

Слова молитвы, разбежались в стороны и затерялись

среди корабельных обломков. Ее дрожащий голос пытался

найти нужное начало, обезопасить себя священными

фразами, но в голове крутился лишь жестокий выбор.

Ничего постороннего, чтобы не отвлекать отчаявшуюся

гостью.

- Нет, - мысленно, а затем вслух прошептала Клер. – Нет,

тысячу раз нет, - более уверенно повторила она.

Ей вторили голоса оживших мертвецов.

Он выбрал путь в чужом краю,

А ты все грезишь пустотой…

Он позабыл свою семью!

А ты раба надежды той…

Свечи, которых к тому времени уже набралось больше

тысячи, внезапно потухли, и воцарилась ужасающая

тишина. Клер почувствовала это сквозь закрытые веки, а

открыв глаза, провалилась в колодец невыносимого страха.

Те, кто пели - больше не ждали ответа. Он был им просто

не нужен. Подчиняясь неведомому приказу, кладбище стало

оживать, шевелиться, ползти в поисках дороги к прошлому

- куда нет возврата.

Нарастающий скрип обратился ударом и Клер,

подпрыгнув на месте, разглядела сквозь абсолютную

темноту, как огромный огрызок мачты повалился на корму.

Вскоре к нему присоединилось еще два острых шпиля.

Угрожая и измываясь, ее, словно мышь, пытались вытянуть

из крохотной норки наружу. Там, где ждала опасность;

туда, где нет жалости и сочувствия; и где царила одна лишь

смерть.

В кромешной тьме раздались тяжелые хлопки пушек.

Взрывы, смешавшиеся с криками людей: тех беспомощных

и беззащитных путешественников, чья судьба была давно

предрешена, - заставили Клер пошатнуться и сделать

неуверенный шаг. Ее вытягивали к узкой пробоине, из

которой виднелась серая пелена ночного света.

- Нет, - она пыталась сопротивляться, цепляясь за

разлетающуюся в щепки поверхность досок. Балки

затрещали, и стали потихоньку сдвигаться, словно корабль

сплющивало от сильного давления.

Баталия снаружи продолжалась. Грохот пушек

перехлестнулся со звучным лязгом сабель. Внезапно, крики

жертв стали тише и только отчаянные проклятия

перебивали монотонные голоса поющих. Теперь песня не

прекращалась ни на секунду.

- Иди ко мне, - раздалось рядом. И Клер повиновалась. Не

могла поступить иначе. Она сделал свой выбор, и теперь ей

предстояло получить уготованную кару.

- Отстаньте. Я все равно не изменю своего решения…

Сбиваясь на слезы, она все-таки нашла в себе силы

окончательно не разрыдаться.

Мощь невидимого магнита нарастала, выдергивая ее,

будто попавшуюся на крючок рыбешку.

Сопротивляться было бесполезным. Медленно, шаг за

шагом, девушка продвигалась вперед, навстречу манящему

голосу.

Яркий свет ударил в глаза. Неожиданно, предательски,

заставив ноги подкоситься. Клер упала, и незримый аркан

протащила ее несколько метров вперед.

Противостояние окончилось…

Поднявшись, Клер беспомощно осмотрелась по сторонам:

бесцветная дымка сумрака витала между корабельных

бортов и вросших в песок обломков мачт. Куски старой

парусины слегка подергивались на ветру, безнадежно

пытаясь ухватить неуловимый поток ветра. Никаких свечей

и мрачных фигур в черных одеждах. Мелодия резко

оборвалась, оставив после себя лишь звонкий шум в ушах.

Только обветшалые фигуры морских богов и смелых

воинов в золотистых доспехах украшающие нос корабля, с

укоризной поглядывали на одинокую пришелицу,

заплутавшую в мире смерти и страха.

Один из резных фонарей внезапно вспыхнул, озарив

пространство вокруг себя. Яркий свет коснулся застывшего

деревянного лица. Гартунья – владыка северных вод

скорчила гримасу отвращения и презрения. Ее черные,

будто смоль, глаза смотрели сверху вниз с немым

осуждением – даже резные особы призирали Клер.

Следом за первым, на соседнем корабле загорелся еще

один фонарь. Крохотный клубок света, вырвал из тьмы

невидимый коридор между двух каравелл, предлагая

девушке двигаться дальше по этой призрачной дороге. Клер

повиновалась. Безвольно, как кукла, лишенная нитей

хозяина, она, шаркая утопающими в песке ногами,

медленно шла вслед за лучем-поводырем.

Дорога не была долгой, всего три десятка огненных

ориентиров и скрипучие гиганты отжившие свой морской

век остались за спиной. Впереди открылся невероятный,

манящий свежестью простор.

Упав на колени, Клер подхватила горсть песка и,

приподняв руку, позволила песчинкам неспешно сыпаться,