Владелец заводов, газет и пароходов - Алексей Кулаков

– Хм!

Пододвинув к себе ежедневник, князь словно бы в сомнении покрутил свой Паркер между пальцев, а затем медленно написал:

«Испанские золотые галеоны?».

Пару минут поразмышляв, приписал снизу:

«Архивы по утонувшим испанским кораблям!».

Отложив ручку, он уставился на свежие записи так, словно старался их загипнотизировать, затем вновь подхватил Паркер и начертал два слова, трижды их подчеркнув:

«Скопировать и сжечь!!!».

– Или лучше исказить координаты затонувших кораблей, и пускай их ищут себе на здоровье?..

Хмыкнув с неопределенной интонацией, аристократ закрыл ежедневник со своими злодейскими замыслами, переместив его затем в сейф. Скинул пиджак, шейный платок и жилетку, закатал рукава и расстегнул пару верхних пуговиц белоснежной сорочки, после чего совсем было приготовился плодотворно поработать с отчетом из заведения Ганса Хоттингера – как до его ушей донесся панически-пронзительный женский визг, исполняемый на два голоса. Резко дернувшись из-за стола, Александр непонятным для себя образом уронил набок стул, ударился коленом о край тумбы с шкафчиками и напоследок умудрился споткнуться на ровном месте.

– Да что за хрень творится в этом доме!?!

Глава 13

Поздним утром четвертого апреля, на вокзал Сестрорецка втягивалась разноцветная змея пассажирского поезда. Замедляющийся перестук колес, лязг сцепки и толчки торможения, мощное дыхание паровоза – а также явное оживление среди редкой толпы встречающих и дюжины носильщиков, выкатывающих свои тележки на стратегически важные для заработка места. Основную прибыль им приносили пассажиры желтых вагонов – путешествующие первым классом очень ценили комфорт и всегда были обременены довольно солидным количеством багажа. Впрочем, некоторые путешественники, выходящие из темно-синих вагонов второго класса, ничуть им не уступали – в отличие от тех, у кого хватало денег только на жесткое сидение в зеленых вагонах. Вот эти всегда тащили свой багаж сами, а если случалось немыслимое и они все же раскошеливались на грузовую тележку, то дождаться от них чаевых… В общем, мороки на рубль, а прибыли на копейку. Да и чего взять с этой бедноты?

– Вам помочь?

– Нет, благодарю.

Девушка, шагнувшая из пропахшего смазкой и железом тамбура на чисто выметенный перрон, как раз была пассажиркой третьего класса – чистая и опрятная, но вместе с тем недорогая одежда и скромного вида саквояж не оставляли носильщикам абсолютно никакой надежды хоть чуть-чуть подзаработать.

– Садитесь, барышня, доставим куда надо в наилучшем виде!

С некоторым сомнением поглядев на бойкого извозчика, семнадцатилетняя путешественница назвала адрес и предусмотрительно поинтересовалась стоимостью поездки – после чего удивленно наблюдала за тем, как его бородатое лицо слегка перекосилось в непонятных сомнениях.

– Вы уж простите, барышня, прямо до места никак не можно – фабричные сторожа не пустят. А давайте я вас к управе? Оттуда до поселка всего с полверсты. А?..

Подумав и нерешительно кивнув, она забралась в слегка поскрипывающий экипаж, откинулась на сидение и незаметно поморщилась, закусив краешек губ – новые полусапожки, купленные совсем недавно, были откровенно тесноваты. Или все дело было в том, что она соблазнилась низкой ценой, понадеявшись на то, что со временем обувь разносится? Упрямо вскинув русоволосую голову, недавняя выпускница московского Александровского женского института постаралась отрешиться от неприятных ощущений, заранее готовясь к очень важному для нее собеседованию. Надо сказать, шансы на успех были достаточно велики: она была отменно образована, умна, и весьма исполнительна во всех делах… Правда, был у Гликерии Орловой один недостаток, чуть ли не полностью перечеркивающий ее будущность. Даже два. Во первых, она была рождена вне брака – отец был состоятельным купцом в Саратове, а мать служила у него в доме, днем по хозяйству, ну а ночью в постели. Обычнейшая, в принципе, история… Тем более что ее папенька по-своему позаботился о забеременевшей от него прислуге, устроив ей скорый брак с одним из своих приказчиков – а после того как любовница умерла родами, он щедрой рукой оплатил для девочки обучение с полным пансионом.

– Па-аберегись, мил-человек!

Явный мастеровой в странной серо-синей одежде-форме, обходивший разлившуюся на обочине лужу, поспешно уступил дорогу – а скользнувшая по нему мимолетным взглядом девица вновь вернулась к своим невеселым мыслям. Невеселым, потому что вторым, и самым крупным недостатком, препятствующим получению места гувернантки или учительницы в хорошем доме (или каком ином месте), была ее яркая внешность – Гликерия более чем полностью унаследовала от матушки ее орловскую стать и красоту. Отменно воспитанная сирота, знающая три иностранных языка, умеющая музицировать и правильно держаться в приличном обществе, но притом совершенно без каких-либо средств к существованию… Стоило ли удивляться, что ей так часто предлагали пойти в содержанки?

– Прибыли, барышня.

Приняв невеликую плату, извозчик привычно ее спрятал и напоследок дал добрый совет:

– Вам, значится, вон тот особняк нужен!..

Оглядевшись по сторонам и проводив долгим взглядом удаляющийся экипаж, девушка тихонечко вздохнула и зашагала к указанному дому, по пути собираясь с мыслями и силами: на предстоящем собеседовании ей надо было проявить себя с самой лучшей стороны, потому что… Потому что ей до смерти надоело ее нынешнее полуголодное существование!.. Эта вечная экономия буквально во всем, открытая зависть и скрытая неприязнь в глазах женщин, но более всего – сальные взгляды мужчин, рассматривающих ее словно бы кусок сочного мяса, только и ждущего своего едока. Постоянные намеки, неприличные касания во время как бы «случайных» столкновений, недвусмысленные предложения жарким шепотом и в полный голос. Кто бы знал, как ей все это надоело! Иногда, в минуты сильной душевной слабости и полного упадка сил, Гликерия даже подумывала о том, чтобы наложить на себя руки – но ее жизнерадостная натура раз за разом помогала выбраться из черной ямы меланхолии. Не может же быть так, чтобы все время было плохо? Должно, обязательно должно случиться что-то и хорошее в ее жизни!..

– Проход закрыт.

Фабричные сторожа, охраняющие поселок высокого начальства, оказались удивительно негостеприимными, без лишних разговоров разворачивая ее назад.

– Я по приглашению его сиятельства!

ОЧЕНЬ внимательно оглядев ее с ног до головы, один из сторожей требовательно протянул руку – в которую девушка тут же и вложила небольшое письмо, полученное всего неделю назад от самой госпожи инспектриссы московского Александровского женского института. Вместе с добрыми словами напутствия и некоторой суммой на проезд до Сестрорецка и обратно

– Гм?.. Позвольте вас проводить, барышня.

Мягко, и вместе с тем как-то даже элегантно избавив ее от тяжести саквояжа, мужчина в черной форме довел ее до самого дома, где и передал, что называется, с рук на руки, не старой еще экономке. Затем было недолгое ожидание, во время которого она успела привести себя в порядок и даже чуть-чуть подготовиттся к скорой беседе – так что когда ее пригласили пройти в кабинет хозяина дома, она была полностью спокойна, собрана и намеревалась произвести на возможного работодателя самое лучшее впечатление.

– Bonjour, mademoiselle Орлова. Asseyez vous, je vous prie.

Старательно держа идеально ровную осанку, девушка присела на указанный ей стул и поблагодарила – разумеется, тоже на французском.

– Haben Sie Empfehlungen auch?

Немецкий тоже не стал для нее препятствием, и вместе с письмом от начальницы женского института Гликерия положила на стол несколько сторонних рекомендаций – после чего воспользовалась тем, что его сиятельство погрузился в их чтение, и стала его старательно разглядывать из-под опущенных ресниц. Что сказать, молодой князь был весьма хорош собой: аккуратная прическа, подтянутая фигура (более приличествующая какому-нибудь офицеру), отменный вкус в одежде. Из общего ряда немного выбивалось полное отсутствие бородки или хотя бы усов, но гладко выбритое и слегка загорелое лицо лишь придавало двадцатипятилетнему аристократу дополнительный шарм. Самое же главное заключалось в том, что он смотрел ей прямо в глаза – а не скользил похотливым взглядом по изгибам фигуры. Да и вообще, не проявил к ней определенного интереса, что само по себе было довольно необычно. Хотя?.. Наверняка ведь у него есть камелия? А может даже и не одна…

– Your recommendations suit me well.

Перейдя с английского на русский язык, хозяин кабинета продолжил многообещающую фразу дальше:

– Сейчас вы познакомитесь со своей возможной подопечной, и если у нее не будет никаких возражений – место ваше.