Голос демона - Кейт Якоби

Нэш провел острием кинжала по коже, и из разреза выступила кровь. Селар поморщился. Прежде чем хоть капля крови успела упасть на постель, Нэш коснулся раны своим гранатовым перстнем. Кровь забурлила, раздалось шипение, и алая влага влилась в сердце камня, грани которого только сильнее заблестели. Селар попытался закричать, но лишился чувств.

Нэш поспешно оторвал лоскут от простыни и перевязал рану. К утру от нее не останется даже шрама. Ничто не напомнит Селару, на что он согласился.

Нэш вытер клинок и снова спрятал его в сапог. Теперь Селар будет спокойно спать — по крайней мере, часов двенадцать. Когда же он проснется, никаких воспоминаний о Кардане, о том, что произошло у реки, у него не останется. Воспоминания о Данлорне тоже претерпят изменения. Селар, может быть, никогда этого не осознает, но жизнь его изменилась навсегда. Навеки.

— Глупец, — пробормотал Нэш. — Тебя ведь мучил один и тот же сон. Ты снова и снова истязал себя воспоминаниями о том, какую совершил ошибку, поверив мне. А теперь ты никогда не узнаешь правды. На самом деле я не сталкивал тебя в реку. Ты поскользнулся, и я пытался не дать тебе упасть. Я никогда не позволил бы случиться с тобой чему-то плохому. Если бы ты тогда так не перепугался, то, что мы сделали сегодня, произошло бы четырнадцать лет назад. На самом деле твоя прелестная королева, сбежав, оказала мне огромную услугу. Пожалуй, в благодарность я окажу услугу тебе.

Нэш поднялся и выглянул из шатра. У входа вместе с Лиссоном дожидался Форбес. Судя по всему, они не слышали ни слова из сказанного Нэшем Селару.

— Теперь можете войти, Форбес, и прибраться. Король проспит до полудня. Надеюсь, он проснется освеженным. Тогда можете сказать ему, что я отправился по его поручению. Он обо всем знает. Как только у меня будут новости, я пришлю известие.

Форбес кивнул:

— Хорошо, советник.

Нэш знаком велел Лиссону следовать за собой и направился к своему шатру. Войдя внутрь, Нэш рухнул в ближайшее же кресло. Первая стадия Наложения Уз всегда лишала его сил. Как ни усовершенствовал он эту пародию на священный ритуал, результат всегда бывал одним и тем же: полное изнеможение. Теперь Нэш мог позволить себе несколько часов сна, но отправиться в путь он должен еще до рассвета. Он потянулся к перу, оставленному на столе. Из всего, что ему приходилось совершать за долгую и полную приключений жизнь, то, что было необходимо сделать теперь, вызывало у него наибольшее отвращение. Но выбора не было. Кенрика вернуть нужно, а от одного Паско толку мало.

— Лиссон, утром я встречусь с Паско. Потребуется время на то, чтобы собрать всех разбойников и узнать, не видели ли и не слышали ли они чего-то для нас интересного. А тем временем ты оседлаешь коня и поскачешь к барону де Массе.

— Куда, хозяин? — Лиссон наклонился вперед, не поняв приказа.

— Ты же знаешь, где его найти?

— Да, хозяин.

— Ты передашь ему, что он должен встретиться со мной в Бэйрденскоте через неделю. — Нэш помедлил, слова, которые ему предстояло произнести, горечью жгли ему язык. — Скажи ему, что мне нужна его помощь.

ГЛАВА 17

Розалинда сидела в уголке и наблюдала за происходящим. Хотя все приготовления совершались ради нее, ей трудно было почувствовать себя частью событий, а тем более заговорщицей.

Длинный стол был завален картами и записями; кое-где между бумагами виднелись кубки с вином. У стола сидели самые бесстрашные воины, которых Розалинде когда-либо приходилось встречать. Александр Деверин из Анкара, чьи отец и дед служили Дугласам и чьи сыновья, несомненно, в один прекрасный день встанут с ним рядом. Оуэн Фитцзаллен, управлявший Данлорном в отсутствие хозяина, который, пытаясь спасти жизнь отца теперешнего графа в битве при Селуте, получил тяжелые раны. Алард Бейн, юный и неопытный, но несгибаемо мужественный. Не уступали ему в этом Шейн Адайр и суровый сержант Киган. Хотя они должны были этой ночью вернуться в Элайту, их участие в совещании было необходимо, и они честно старались помочь советом.

Кандар тоже был здесь. Прежнее недоверие и рожденный усталостью страх покинули его, и теперь Кандар в полной мере оценил этих людей и научился прислушиваться к их словам.

Среди молодых людей ярче всех выделялась огненно-рыжая голова Мики Маклина, благодаря отцу которого они нашли это убежище. Острый ум парня проявлялся в том, какие вопросы он задавал и какие предложения делал. Не раз собравшиеся смеялись его шуткам и обманчиво простодушным замечаниям.

Однако направлял их всех Роберт Дуглас со своим решительным голосом, острым вниманием к мелочам и непреклонным желанием выработать безупречную стратегию. В его глазах читался вызов. Остальные могли этого не замечать, но именно Роберт своим вниманием к каждому сплотил их в единую силу. Сейчас Роберт Дуглас проявлял свои лучшие качества, а потому был грозой для любого врага.

Картина была так знакома Розалинде… В ней ожили воспоминания о прошедших годах, когда Роберт находился при дворе. То же пламя, которое горело в нем сейчас и заставляло окружающих ясно мыслить, когда-то она видела в нем каждый день.

И как же любил его Селар…

Последствия отъезда Роберта ощутили все при дворе, хотя и по-разному. Гильдия почти открыто торжествовала. Сраженная известием церковь отчаянно молила монарха даровать изгнаннику прощение. Затаив дыхание, придворные, столица, вся страна смотрели на то, как пало казавшееся незыблемым могущество. Всех без исключения поразило одно: как быстро все свершилось.

Селар, казалось, совсем не переменился. На поверхности было заметно лишь его желание доказать, что он может обойтись без Роберта, без его дружбы, что совсем не чувствует образовавшейся пустоты.

Конечно, все полагали, что, раз Роберт покинул Марсэй, пройдет несколько месяцев, самое большее год, прежде чем они с Селаром помирятся. Но недели шли за неделями, а потом до двора дошли известия о смерти прекрасной Береники, и опасения усилились. Когда же, наконец, подтвердилось, что Роберт уехал из Люсары, не собираясь никогда возвращаться, на всех словно опустилось великое безмолвие.

Странно, что один человек мог оказывать такое сильное влияние на столь многих. Народ чувствовал: последняя надежда для Люсары потеряна, унесена тем же ветром, что наполнял паруса корабля Роберта. О нем вспоминали как о последнем солнечном луче на закате, за которым следует непроглядная ночь.

Однако любой ночи приходит конец наступает рассвет. Не станет ли для Люсары рассветом эта тайная встреча в высокой башне замка, замка, который объезжали стороной те, у кого теперь была власть в стране? Готов ли этот человек, единственный, на кого еще надеялись жители Люсары, восстать против правителя, открыто попирающего законы богов, против короля, бесчувственно и легкомысленно разрушавшего ту самую страну, которую он поклялся беречь и охранять?