Когда отцветают розы - Барбара Майклз

К своему облегчению, Диана поняла, что легкомысленный тон Энди сделал свое дело: тревога Эмили почти улетучилась.

— Все равно — будьте осторожны, — сказала она очень серьезно. — Я уверена, что сон мне был неспроста. Я не помню, когда там сбываются сны, но на вашем месте я была бы очень осторожна сегодня и завтра… Ой, Чарли пришел. Мне придется положить трубку. Не хочу, чтобы он узнал про этот мой звонок, его мой сон так рассердил!

Энди между тем подошел к плите и принялся накладывать на тарелку еду.

— Мне будто бы послышалось, ты сказал, что не успеешь поесть, — съехидничала Диана.

— Ты не так поняла. Я имел в виду, что не успел приготовить еду. Насчет поесть ничего сказано не было.

Он и в самом деле выглядел неплохо. Хотя едва ли как картинка. Легкие царапины на лице несколько портили внешность, но его волосы были тщательно расчесаны и приобрели красивый натуральный блеск. Пиджак ему удалось очистить от кошачьей шерсти. Он заткнул за ворот салфетку, прикрыв галстук, поставил локти на стол по сторонам тарелки и в такой позе принялся за еду.

— Странно, правда, что ей приснилось, будто мы в опасности? — спросила Диана.

— Не-а, — откликнулся Энди с набитым ртом. — У нее всегда какие-нибудь предчувствия.

— Но ведь это ее не обманывает.

Энди положил на тарелку обглоданную куриную кость и тщательно вытер пальцы.

— Не так уж все и совпадает, — сказал он. — Склад ума Ларри мне, конечно, чужд, но за пришельца он никак не сойдет. Ты же слышала, что я ей сказал. Мне бы лучше сдержаться. У меня вошло в привычку всех и вся высмеивать, включая и себя самого. Иногда лучший способ избавиться от проблем — это посмеяться над ними.

— Твои афоризмы впору записывать.

Энди нахмурился.

— Обрати внимание, Диана, я практически отказался от своих… будем это называть — изысканий в генеалогии.

— Я обратила.

— Это при том, что я по-прежнему уверен в существование связи между странными происшествиями с тобой и нашими нынешними проблемами. Однако на сегодня поймать Ларри важнее всего. Он может пролить свет на обстоятельства исчезновения твоего брата.

Таких речей она от него не ожидала, но не успела ничего сказать. Он продолжал:

— Этот страшный скелет в сарае не имеет к Брэду никакого отношения. Просто не может иметь. Я в этом абсолютно уверен, но ведь ты поверишь только когда узнаешь, что же на самом деле с ним произошло.

— Откуда у тебя такая уверенность?

— Кроме всего прочего, Ларри не стал бы закапывать его в том месте. Он — или кто-то другой, мы же должны допускать, что он мог быть здесь ни при чем — должен был сначала поднять доски пола, прежде чем начать копать. Зачем было напрашиваться на неприятности, зная, что старушка находится в какой-нибудь полусотне метров? Не проще ли было похоронить убитого в лесу?

— Тогда чьи же останки нашли в сарае?

— Ты знаешь это. Ты видела, как произошло убийство.

— Не хочу даже думать об этом.

— Твое право, — пожал плечами Энди, услышав в холле шаги. — А вот и Уолт! Боже милостивый, как уже поздно! Я улетаю!

С театральным жестом отчаянья он удалился.

Уолт взял тарелку и подошел к плите.

— Кривляние Энди порядком действует мне на нервы, — сказал он, не делая себе труда понизить голос.

— Это он не нарочно.

— В самом деле? — Уолт уселся за стол. — А ты сама поесть не собираешься?

— Подожду Мэри-Джо. Мы с ней объелись мороженым несколько часов назад. Праздновали получение стипендии.

Напряженное выражение лица Уолта смягчилось. Только сейчас она поняла, как давно не видела на его лице обыкновенной улыбки.

— Держу пари, это была твоя идея. Мэри-Джо такое не могло прийти в голову.

Его улыбка вблизи просто обезоруживала. Диана потупила глаза.

— Недавно звонила Эмили, — сказала она.

При упоминании этого имени улыбка пропала.

— Надеюсь, она не узнала…

— Нет, но ей приснился вещий сон.

И она рассказала ему про сон Эмили.

Он лишь удивленно покачал головой.

— Все-таки она поразительная женщина. Пришельцы! Странно, что, разбудив Чарли, она не заставила его тут же отвезти ее домой.

— Чарли не верит в предзнаменования.

— Она тоже. Это одна из игр, которые она себе придумывает. Она слишком здравомыслящий человек, чтобы верить в подобную чепуху.

Диана поняла, что была права, не посвятив Уолта в кое-какие детали и не позволив Энди сделать это. Если бы Уолт услышал их разговоры, он заказал бы для обоих смирительные рубашки. Но его холодный рационализм злил ее не меньше, чем постоянная готовность Энди верить в сверхъестественное.

Небо клубилось черными тучами, пересекаемыми стрелами молний. Гром, казалось, звучал повсюду, словно окружая ее, но она двигалась вперед, влекомая неведомой силой, через густую траву, скрывавшую ямы, к темневшему невдалеке строению. При грозовых отсветах стены казались покрытыми мхом, на них не было заметно ни малейших следов разрушения или пожара. Тяжелые деревянные двери были распахнуты внутрь. Проем зиял черным прямоугольником, но она могла видеть что там, внутри, потому что интерьер был подсвечен сиянием таинственного происхождения. Оно пронизывало пространство, словно воду или газ. Стойла были пусты, но присутствие их недавних обитателей ощущалось в запахах сена, пшена и конского пота.

Между тем пыльный проход между стойлами, тянувшийся из конца в конец конюшни, не был истоптан подошвами или подковами. Затаив дыхание, в паузах между раскатами грома она услышала этот звук: треск расщепленного дерева. Сначала медленно, а потом вдруг неожиданно резко одна из досок пола поднялась.

В первый момент это была лишь тень, темная и бесформенная, подобно туче. Вытягиваясь из дыры в дощатом полу, она покачивалась, приобретая очертания. Она заметила, как сверкнула кость сквозь тронутую разложением, но все еще розовую плоть, как шелохнулись лохмотья тряпки, которая была прежде грубой домотканой материей.

Последним из хаоса родилось лицо: черты его сначала казались незнакомыми — большой заостренный нос, рот, полуприкрытый чем-то похожим на паутину, глаза…

Когда она увидела глаза, ей захотелось вскрикнуть и бежать без оглядки. Ужасное лицо то плыло, как воск горящей свечи, то вновь вырисовывалось во всей отчетливости. Теперь она узнала его. Если бы не пустые глазницы, она могла бы поклясться, что это Брэд…

Диана задохнулась от собственного крика и проснулась. Холодный и тоскливый предрассветный сумрак наполнял комнату. Ее волосы слиплись на лбу, пальцы крепкой хваткой вцепились в подушку.