Шторм в Гавани Ветров - Лиза Татл

Эван всю дорогу молчал, обдумывая послание, которое подняло их с постели ни свет ни заря. Гонец Правителя объявил, что целителя ждут в крепости. Он ничего не знал, кроме того, что кто-то покалечен и нуждается в помощи.

Эван, еще окончательно не проснувшийся, не хотел вылезать из теплой постели и куда-то идти. Он покачал головой, на которой, точно перья, торчали седые вихры.

– У Правителя ведь есть придворный целитель, – возразил он. – Почему бы не поручить это дело ему?

Гонец совсем растерялся и ответил тихим, срывающимся голосом:

– Целитель Рени арестован за измену… То есть по подозрению в измене.

Эван выругался.

– Безумие какое-то. Рени никогда бы… Ладно, малый, перестань кусать губы. Мы придем – моя помощница и я, – поглядим, что там приключилось.

Очень скоро перед ними открылась узкая долина, и впереди замаячили массивные стены крепости. Марис поплотнее закуталась в плащ – в долине было заметно холоднее: весна еще не перевалила через горы. Ни цветы, ни яркие плети плюща не оживляли тусклые краски скал и лишайников, а птичьи трели сменились хриплыми криками чаек-мусорщиц.

Стражник – пожилая женщина со шрамами на лице, ножом у пояса и луком за спиной – остановила их, едва они начали спускаться в долину. Затем придирчиво допросила, отобрала у Эвана сумку с инструментами, обыскала их обоих и только тогда проводила через две заставы в ворота крепости. Марис заметила, что по парапетам расхаживает больше часовых, чем обычно, а солдаты, упражнявшиеся во дворе, выглядели возбужденно и очень воинственно.

Правитель встретил их в главном зале – совсем один, если не считать телохранителей сзади. Увидев Марис, он нахмурился и сердито прикрикнул на Эвана:

– Я посылал за тобой, целитель, а не за этой бескрылой летуньей!

– Марис теперь моя помощница, – спокойно ответил Эван. – Она уже не летатель!

– Летатель всегда остается летателем, – пробурчал Правитель. – У нее полно друзей среди летателей, и она нам здесь не нужна. Осторожность…

– Она помощница целителя, – перебил Эван. – Я ручаюсь за нее. Правила, обязательные для меня, обязательны и для нее. Мы не проболтаемся о том, что увидим здесь.

Правитель продолжал хмуриться. Марис едва сдерживала ярость: как он смеет говорить о ней в таком тоне, будто она – пустое место!

Наконец Правитель процедил:

– Ну ладно, целитель, хоть не очень-то я верю этой истории про помощницу, но твое ручательство за нее приму. Только помни: если она проболтается, я повешу вас обоих.

– Мы очень торопились сюда, – холодно произнес Эван. – Но видно, причин для спешки не было.

Правитель молча отвернулся, послал за новыми стражниками и ушел, не оглянувшись на Эвана и Марис.

Стражники, молодые и вооруженные до зубов, повели их вниз по каменным ступеням в подземный ход, пробитый сквозь толщу скалы много ниже жилых помещений. Прикрепленные через длинные промежутки к стенам свечи отбрасывали неверный дрожащий свет. В низком тесном проходе пахло плесенью и дымом. Марис вдруг почувствовала, что стены и потолок наваливаются на нее, и в испуге схватила Эвана за руку.

Наконец перед ними открылся поперечный проход с тяжелыми деревянными дверями по левой стене. Они остановились перед одной из них, и стражники вынули из скоб широкие засовы. За дверью оказалась тесная каморка с тощим тюфяком на полу и круглым окошком под потолком. К стене прислонилась молодая женщина с длинными белокурыми волосами. Губы у нее распухли, под глазом горел синяк, на одежде – засохшие следы крови. Марис не сразу узнала ее.

– Тайя! – воскликнула она в растерянности.

Стражники вышли, заложив снаружи засовы на двери, но предупредили, что останутся неподалеку и сразу же вернутся, если что-нибудь понадобится.

Марис продолжала стоять как вкопанная, а Эван подошел к Тайе.

– Что произошло? – спросил он.

– Молодчики Правителя распустили руки, когда арестовывали меня, – ответила она своим спокойным ироничным голосом, словно речь шла не о ней. – Наверно, мне не стоило сопротивляться.

– Где болит? – спросил Эван.

Тайя поморщилась:

– Вроде бы мне сломали ключицу и выбили зуб. Но в основном просто синяки. Кровь натекла из разбитой губы.

– Марис, мою сумку! – распорядился Эван.

Марис отдала ему сумку и поглядела на Тайю:

– Но как он мог арестовать летателя? По какому праву?

– По обвинению в измене, – ответила Тайя и охнула: Эван начал ощупывать ее ключицу.

– Сядь, – сказал Эван, помогая ей опуститься на тюфяк. – Так тебе будет легче.

– Он, наверно, рехнулся, – пробормотала Марис, и ей вспомнился рассказ про Сумасшедшего Правителя Кеннехата. Узнав о гибели сына в далеком краю, он обезумел от горя и приказал убить летателя, принесшего дурную весть. После этого летатели перестали посещать остров, и гордый, богатый Кеннехат разорился и опустел, а его название стало символизировать безумие и отчаяние. С тех пор ни один Правитель не смел и думать о том, чтобы прикасаться к летателю. До этого дня.

Марис покачала головой. Она не могла поверить в то, что произошло.

– Неужели он настолько обезумел, что вообразил, будто ответы его врагов, которые ты приносила, принадлежат тебе? Назвать это изменой уже само по себе преступление. Нет, он, конечно, сошел с ума. Ты ему неподвластна: он же знает, что летатели не подчиняются местным законам. Как равная ему ты не можешь совершить измены. Что ты, по его словам, сделала?

– Нет, он знает, что я сделала, – ответила Тайя. – И я не говорю, что меня арестовали без причины. Просто я не думала, что он узнает, и до сих пор не понимаю, как он смог пронюхать, я ведь была так осторожна! – Ее лицо болезненно исказилось. – И все напрасно. Война будет – такая же жестокая и кровавая, какой была бы без моего вмешательства!

– Не понимаю.

Тайя насмешливо улыбнулась. Ее темные глаза яростно блестели, несмотря на боль.

– Не понимаешь? Я слышала, что в былые времена летатели доставляли послания, не понимая смысла слов, которые произносили. Но я-то понимала все – каждую угрозу, каждое заманчивое обещание, каждую попытку заключить военный союз. Я сама изменяла послания: сначала чуть-чуть смягчала, потом приносила ответы, которые должны были заставить Правителя отложить войну, которую он задумал, или вовсе от нее отказаться. И все шло хорошо… пока он не узнал, что я его обманываю.

– Довольно, Тайя, – перебил Эван. – Пока помолчи. Я вправлю кость, и тебе будет очень больно. Сможешь ты лежать спокойно, или Марис тебя подержит?

– Я буду умницей, целитель, – сказала Тайя с глубоким вздохом.

Марис растерянно смотрела на нее, не в силах поверить услышанному. Тайя посягнула на главное – она исказила послание, которое ей доверили! Она вмешалась в политические дрязги, вместо того чтобы оставаться выше их, как положено летателям! Безумный поступок – арест летателя – уже не казался Марис таким безумным. Что еще оставалось Правителю? Понятно, почему его так встревожило ее появление. Когда другие летатели узнают…