Шторм в Гавани Ветров - Лиза Татл

Марис растерянно смотрела на нее, не в силах поверить услышанному. Тайя посягнула на главное – она исказила послание, которое ей доверили! Она вмешалась в политические дрязги, вместо того чтобы оставаться выше их, как положено летателям! Безумный поступок – арест летателя – уже не казался Марис таким безумным. Что еще оставалось Правителю? Понятно, почему его так встревожило ее появление. Когда другие летатели узнают…

– Как собирается поступить с тобой Правитель? – спросила Марис.

Впервые голос Тайи стал мрачным.

– Обычная кара за измену – смерть.

– Он не посмеет!

– Не знаю… Я боялась, что он задумал запереть меня здесь, тайно убить и заткнуть рты стражникам, которые меня схватили. Тогда бы все решили, что я упала в море. Но при тебе, Марис, он не решится. Ты его изобличишь.

– И нас с ней вздернут, как хулителей и изменников, – сказал Эван шутливо. И добавил серьезно: – Думаю, ты права, Тайя. Правитель не послал бы за мной, решив убить тебя тайком. Куда проще оставить тебя умирать тут. Чем больше людей узнает, что ты в темнице, тем опаснее для него.

– По закону летателей Правитель не может судить летателя, – объявила Марис. – Он должен передать тебя на суд летателей. И тебя лишат крыльев… Ах, Тайя! Мне не приходилось слышать, чтобы летатель допустил подобное!

– Ты возмущена, Марис? – Тайя улыбнулась. – Тебя ужасает лишь нарушение традиции, а к остальному ты равнодушна. Даже ты! Но ведь я всегда говорила, что ты не однокрылая.

– По-твоему, это что-то меняет? – спросила Марис негромко. – Ты полагаешь, что однокрылые соберутся вокруг тебя и будут рукоплескать преступлению? Что тебе оставят крылья? Но какой Правитель захочет давать тебе поручения?

– Правителям это не понравится, – согласилась Тайя. – Но не пора ли им понять, что они не могут командовать нами. У меня есть друзья среди однокрылых, и они согласны со мной. Правители забрали себе слишком много власти, особенно здесь, на Востоке. А по какому праву? По праву рождения? Прежде случайность решала, кому носить крылья, но ваш Совет изменил это. Так почему случайность должна решать, кому править? Ты и не представляешь, Марис, на что способны некоторые Правители. На Западе все по-другому, и тебе трудно это понять, как и остальным летателям, получившим крылья по праву рождения. Но для однокрылых все складывается иначе. Мы ведь растем, как и прочие бескрылые, ничем от них не отличаясь, и, когда выигрываем крылья, Правители продолжают видеть в нас своих подданных. Наши крылья требуют, чтобы они уважали нас, как равных себе, но уважение это преходяще. На любых состязаниях мы можем лишиться крыльев и вновь стать бесправными и бессильными.

Тайя немного помолчала, потом продолжила:

– На Востоке, на Углях, почти всюду на Юге и даже на кое-каких островах Запада – везде, где Правители наследуют власть по праву рождения, они уважают летателей, унаследовавших крылья. А к тем из нас, кто заслужил свои крылья в упорной борьбе, они испытывают презрение, хотя и прячут его. Они обращаются с нами как с равными только для вида, а на самом деле все время пытаются подчинить нас, купить или продать, властвовать над нами, гонять с посланиями, будто мы – стая дрессированных птиц. Ну так мой поступок встряхнет их, заставит задуматься. Мы им не слуги и больше не будем смиряться и доставлять дурные послания – смертные приговоры и требования, разжигающие войны, которые грозят гибелью нашим семьям, друзьям и всем мирным людям!

– Но ты не имеешь права выбирать, – перебила Марис. – Летатель не отвечает за содержание послания.

– Они внушали это себе веками, – возразила Тайя, гневно сверкнув глазами. – А однокрылый отвечает – не может не отвечать! У меня же есть разум, сердце, совесть, и я не притворяюсь, будто лишена их!

«Но ко мне это теперь никакого отношения не имеет!» – внезапно подумала Марис, словно ее окатили холодной водой. Убежденность угасла, осталась только горечь. Ей незачем спорить о правах и обязанностях летателей! Она больше не летатель. Марис посмотрел на Эвана.

– Если ты все сделал, нам лучше уйти, – сказала она угрюмо.

Он положил ладонь ей на плечо, кивнул и взглянул на Тайю:

– Перелом простой и должен быстро срастись. Только дай руке покой, следи, чтобы повязка не сместилась.

Тайя криво усмехнулась, показав темные зубы:

– Например, не пытаться сбежать? А я об этом и не думаю. Но ты и Правителю на всякий случай это объясни, чтобы его стражники не взялись растирать меня дубинками.

Эван постучал в дверь, и сразу же раздался скрип тяжелых засовов.

– Прощай, Марис! – сказала Тайя.

Марис шагнула за порог, но замешкалась и обернулась.

– Не думаю, что Правитель решится судить тебя сам, – сказала она убежденно. – Он обязан передать тебя на суд летателей. Но не рассчитывай на их милосердие, Тайя. Твоя вина слишком велика и касается слишком многих людей… Точнее, всех!

Тайя пристально на нее посмотрела:

– Как и то, что сделала ты, Марис. И мир, по-моему, готов для новых перемен. Я знаю, что поступила правильно, хотя и потерпела неудачу.

– Возможно, мир и готов для новых перемен, – ровным голосом сказала Марис. – Но таким ли способом это нужно делать? Ты просто подменила угрозы ложью. Неужели ты правда веришь, будто летатели благороднее и мудрее Правителей? И могут с полной ответственностью решать, какие послания доставлять, а какие нет?

Тайя бросила на нее упрямый взгляд.

– Я и теперь поступила бы так же, – сказала она.

На обратном пути туннель показался короче. Правитель снова ждал в том же холодном зале и, едва они появились, впился в них глазами, словно ища признаков гнева или страха.

– Крайне неприятный случай, – начал он.

– У нее сломана ключица, – сообщил Эван, – но, если не считать синяков, это все. Ей нужен покой и здоровая пища, тогда она поправится быстро.

– О ней здесь будут хорошо заботиться, – сказал Правитель, глядя на Марис. – Я отправил Джема оповестить всех о ее аресте. Неблагодарная задача – ведь у летателей нет ни главы, ни настоящей организации. Это для них чересчур просто! Нет, весть должна быть доставлена каждому по отдельности, кого удастся отыскать. А это требует времени. Но сделано будет. Джем много лет летает для меня, а его мать летала для моего отца. Хотя бы на него я могу положиться!

– Значит, ты намерен передать Тайю на суд летателей? – спросила Марис.

Губы Правителя судорожно задергались, он посмотрел на Эвана, старательно не замечая Марис.

– Я предполагаю, что летатели захотят прислать своего представителя – чтобы от их имени осудить Тайю, просить о милосердии, указать на смягчающие обстоятельства. Но преступление нанесло урон мне… то есть Тайосу, а в подобном случае право судить и назначать кару принадлежит только Правителю. Ты согласен?