Исправить (ЛП) - Уилсон Киврин

Я приподнимаю брови. — Он не будет против?

— Нет. У него дурацкий график на работе. Так что мне строго-настрого приказано будить его в любое время дня и ночи. А я не хочу его злить, так что… — она пожимает плечами и улыбается.

Закатив глаза, я следую за ней по коридору в свою старую комнату.

— Только, пожалуйста, не шумите очень сильно. Кровать в твоей комнате такая скрипучая.

— Ага, — хихикая через плечо, Миа берется за ручку двери. — Мы знаем отличный способ.

Что бы это ни значило, я не хочу знать подробности.

Дождавшись пока за ней закроется дверь, я проскальзываю к себе и осторожно пробираюсь к кровати. И вжимаю голову в плечи, когда старенький матрас со вздохом прогибается подо мной. Забираюсь под одеяло и лежу неподвижно, задержав дыхание. Сегодня меня определенно нельзя назвать примерной матерью. Бросила детей одних, а сама сбежала потрахаться.

— Мамулечка? — раздается слабый и сонный голос.

Черт! Это Фрейя. Поморщившись, я шепчу:

— Милая, я тебя разбудила? Прости…

— Можно мне лечь с тобой?

— Ну, конечно. — как я могу отказать, когда моя большая девочка хочет спать, в обнимку со мной? Я не только не против, но очень даже за. Когда еще выпадет подобная удача?

Раздается громкое шуршание, потом торопливые шаги и ее худенькое разгоряченное со сна тельце проскальзывает под одеяло. Я протягиваю руку, чтобы она могла положить на нее голову, и обнимаю, как только она устраивается поудобнее.

Боже, какая она уже большая. Всякий раз я поражаюсь этому снова и снова. Когда она успела так вырасти? Казалось, еще вчера это была совсем кроха, а теперь поглядите на нее — почти взрослая девица.

Она ворочается и все никак не может найти себе место. Наконец, вытянув ногу, она замирает и громким шепотом окликает меня:

— Ма-а-м?

—Да, милая? — Я глажу ее по волосам, прижимаюсь к ним носом, вдыхая аромат цветочного шампуня.

— Вы с папой помирились?

От этого неуверенного и почти тревожного вопроса у меня перехватывает дыхание и сжимается желудок. Что ей сказать? Дети думают, что у вас есть ответы на все их вопросы.

— Мы стараемся, — тихо говорю ей.

— Он собирается вернуться домой? — с надеждой спрашивает она.

О, боже! Я не знаю, что ответить и в уме тщательно взвешиваю все варианты. Что если я скажу «да», а это окажется неправдой? А если нет?

— Я не знаю, милая, — выдыхаю я. — Но как только все выяснится, я обязательно тебе об этом скажу, договорились?

После секундной паузы она соглашается со мной.

— Хорошо.

Я удивлена тем, что мой ответ ее удовлетворил, хотя сама ждала разочарования. Но она еще крепче обнимает меня своими удивительно сильными маленькими ручками, зарываясь лицом мне в грудь.

Мы лежим так долго, наше дыхание успокаивается и становится размеренным, она засыпает, а я все не могу уснуть и лежу с широко раскрытыми глазами. Уже за полночь. Восьмилетний ребенок, своим внезапным пробуждением и чередой вопросов, заставил меня задуматься, что я делаю не так. Правильнее было поговорить с девочками сразу по приезду сюда. Беда в том, что я у меня нет для них ясных и четких ответов. Но как долго эта неопределенность может продолжаться?

Фрейя во сне расслабляется, ее дыхание становится ровным и неглубоким, и я перекладываю ее на соседнюю подушку. Затем тянусь к тумбочке за телефоном. У меня подрагивают руки, когда я открываю сообщения и нахожу нашу переписку с Логаном. Неужели я собираюсь это сделать? Зачем мне это нужно? Станет ли после этого все сложнее или, наоборот, проще?

Но я хочу этого. Всю неделю он тянулся ко мне. Раз за разом протягивая руку, он пытался заставить меня позволить ему вытащить нас обоих из пропасти. И вот я готова принять его помощь. Но это не значит, что я не смогу бросить его, если вдруг все повторится. Это значит, что я готова рискнуть, дать нам еще один шанс и надеяться, что между нами все будет в порядке.

«Я люблю тебя», — набираю я на экране, и на секунду замираю, прежде чем отправить сообщение.

Затем отключаю у телефона звук, поправляю подушку и закрываю глаза, чувствуя, как сердце наполняется сладкой болью.

Глава 26

Логан

— Как давно меняли масло в этой машине? — Вопрос обыденный и возникший из ниоткуда, но это первое, что пришло мне в голову, когда я решил завязать хоть какой-то разговор.

Мы уже несколько часов едем по шоссе I -5, огибая по краю Калифорнийскую долину. Пейдж за рулем, а нам с детьми остается лишь наблюдать за тем, как одна монотонная миля сменяет другую. Пейзаж за окном внедорожника не изобилует разнообразием. Редкие пустынные островки сменяются полями, и все это тянется до самого горизонта.

Глазу абсолютно не за что зацепиться. Ни маленьких городков, ни каких-либо деревьев, ни даже рекламных щитов, отличающихся особой безвкусицей, при виде которых всегда хочется закатить глаза. Самая интересная часть поездки — это редкие стычки водителей дальнобойщиков, когда кто-то из них решает выехать на левую полосу, чтобы обогнать другой грузовик, и тем самым создает на дороге пробку. Да уж, многим в этом мире не хватает выдержки и хладнокровия.

Нам же грех жаловаться, на заднем сиденье в основном тихо, но впереди нас ожидают еще 5 часов пути и этого вполне достаточно, чтобы у детей кончилось терпение, и они нам устроили небольшой апокалипсис. Глядя на Пейдж, которая неделю назад в одиночку отважилась на подобную поездку, не могу не признать, моя жена — чертовски храбрая женщина.

— Э-э-э… — она бросает на меня взгляд из-под солнцезащитных очков, пытаясь вспомнить.

— Масло надо менять по крайней мере раз в год, — замечаю я, стараясь, чтобы это не прозвучало враждебно.

— Знаю, — вздыхает она, — Просто у меня совсем нет времени.

— Давай я займусь этим, когда заберу детей в следующие выходные, — предлагаю я, а сам замираю, затаив дыхание, чтобы узнать ее реакцию на мои слова.

— Ладно. — она благодарно улыбается мне. — Ты меня очень выручишь.

Ну конечно, что еще я ожидал от нее услышать? «Нет, Логан, в следующие выходные ты не сможешь забрать детей. Потому что с этого дня ты возвращаешься в семью и будешь видеться с ними не только каждые выходные, но и вообще каждый день каждой недели»?

В своем сообщении она написала, что любит меня. Я увидела его сразу, потому что никак не мог заснуть. И лежа в гостевой спальне Фрэнка и Гвен Уотерс, всеми силами пытался успокоить свой чрезмерный оптимизм по поводу наших отношений. Мне казалось, что мы движемся в правильном направлении, что мы выяснили все недопонимания, но я все еще не осмеливался вкладывать в это слишком много надежды. Пока нет.

А затем я получил то самое сообщение, и отбросил сомнения прочь. Она пришла в ту ночь ко мне, потому что не хотела оставлять одного. Она первой призналась мне в любви. Как я могу не радоваться этому? Знаю, я сам дал ей время все обдумать и обещал не давить, но с каждой секундой это становится все мучительней и мучительней. Как тяжелая болезнь, от которой одна панацея — Пейдж.

«Я тоже тебя люблю», — написал я ей в ответ. А потом добавил: «Ты для меня все». Мне бы хотелось написать ей еще столько… излить все, что храню в своем гребаном сердце, но передумал. Решил сказать ей при следующей встрече.

Вчера у нас не было возможности поговорить. Весь день мы прощались с Мией и Джеем. Посетили кладбище и возложили цветы на могилу Лили Уотерс. Пейдж, Миа и Кэм, перебивая друг друга, делились с детьми историями об их прабабушке. Затем мы отправились на короткую прогулку по острову Ангела. Это были излюбленные места Лили, и, конечно же Мии, которая была особенно близка со своей бабушкой. И именно поэтому никто не был против, что большая часть дня была посвящена покойному матриарху семьи Уотерс.

День закончился грандиозным барбекю на заднем дворе, где, к счастью, пятничная напряженность была забыта или все предпочли о ней не вспоминать. Парочку будущих путешественников завалили подарками, которые, похоже, стали для них абсолютным сюрпризом. Родители вручили им спутниковый телефон со словами: «Попробуйте теперь найти повод не звонить нам». Пейдж с детьми подготовила фотобук со снимками всей семьи, которую Эби преподнесла с едким комментарием: «Это чтобы вы не забыли наши лица», чем вызвала общий смех.