Фраера - Валерий Горшков

Схватившись за живот, Боря покачнулся, хрипя повалился навзничь и, немного посучив ногами, застыл – причём, похоже, окончательно.

На какое-то время на палубе яхты повисла абсолютная тишина.

Первым очнулся Хаммер. Медленно опустив заложенные за голову руки, он повёл ими по лицу, тяжело выдохнул и повернулся ко мне.

– Все, приехали… Конечная… Поезд дальше не пойдёт, просьба пассажирам выйти из вагонов, мать-перемать вашу…

– Ты почему не стрелял, дурак? – выдавил я тихо, опустив руки и все ещё не веря в наше чудесное спасение. – У тебя было целых две секунды, когда он передавал ей «глок»!

– Из чего я должен был стрелять?! – буркнул Павлов, как-то странно и неожиданно для меня набычившись. – Из пальца?!

– Милый, у тебя за ремнём, сзади, под рубашкой, заряженный пистолет, – мягко напомнил я.

– Нет там никакого пистолета! – задрав взмокшую рубашку, Хаммер продемонстрировал мне свою голую поясницу. – На, смотри!

– А где же он? – озабоченно полюбопытствовал я.

– Где-где! – снова огрызнулся Павлов. – Я его… это…

– Чего – это?

– Ну… в общем… я его потерял, – наконец раскололся Серёга, пожав плечами. – Выпал где-то, пока я кувыркался. Наверное, на юте под фальшбортом лежит.

– Эх ты, лопух, – заключил я. – Впрочем, здесь присутствует ещё один лопух.

Маша по-детски угловатым жестом выбросила в воду ненужный уже пистолет – с такой брезгливостью, словно это была скользкая зелёная жаба. Потом всхлипнула, обвила мою шею руками, спрятала на груди лицо и тихо заплакала.

А я, тупо глядя прямо перед собой, гладил её по мягким шёлковым волосам и не мог найти слов, которыми можно было бы её успокоить. Пусть спокойно поплачет, наверное, сейчас для неё это лучше всего.

Та невидимая черта, через которую только что переступила Маша, спасая наши с Хаммером висящие на волоске жизни, потребовала от неё столько мужества и сил, что для их пополнения понадобится даже не один день, а гораздо больше.

И я сделаю все возможное, чтобы она как можно реже и уже без пугающей внутренней пустоты вспоминала обо всем, что произошло минувшей ночью на этой трижды проклятой яхте.

Глава тридцать восьмая

Неразгаданная тайна

Убедившись, что на смену выстрелам и истошным крикам пришла полная тишина, из пассажирских кают стали медленно, словно тараканы из щелей, выползать на палубу насмерть перепуганные, но буквально распираемые любопытством живые и невредимые туристы. С удивлением я заметил, что многие из путешественников держат в руках видеокамеры.

Эх, что бы там ни говорили, но этот мир точно сошёл сума!..

Вскоре на палубе «Белой акулы» началась настоящая суета, в которой смешались сдержанный плач особо впечатлительных дамочек, приглушённое бормотание и периодическая беготня.

Сергей, как только яхта стала превращаться в разбуженный среди зимы муравейник, слинял в неизвестном направлении, бросив мне короткое и совсем не убедительное «живот, блин, свело».

Морщась от саднящей боли, вызванной глубокой царапиной на руке – видимо, следствие срыва с борта, – я вертел головой по сторонам и искал глазами единственного пассажира, до которого мне было хоть какое-то дело. Я имею в виду ювелира Хейно, в каюте которого точно кто-то был, когда мне так и не удалось попасть туда в самом начале заварушки.

Рыжий обнаружился гораздо позже всех остальных, в компании с испуганно прилипшей к нему мулаткой-гидом Илианой. Парочка не спеша выползла из распахнутой двери в носовой каютный отсек и тут же направилась к нам для выяснения подробностей происшедшего.

– Где ты был, когда я ломился к тебе в каюту?! – встретившись глазами с ювелиром, довольно бесцеремонно рявкнул я.

– Я… мы были там, внутри, – посмотрев на стоящую рядом мулатку, смущённо пробормотал Хейно.

– Поздравляю. Когда Серёга среди ночи сообщил, что эти ребята, – я кивнул в сторону валяющихся на палубе тел грабителей, – пришили стюарда и вышвырнули его за борт, я сразу подумал о вашей крутой сделке и решил тебя предупредить! Понимаешь, о чем я?! Так уж получилось, корешок, что Маша мне обо всем рассказала… Не обижайся на неё. Так или иначе, но этим она спасла всем нам жизнь… В общем, пришлось срочно изобразить из себя пьяного дебошира, чтобы заставить тебя открыть дверь. А ты, значит, в это самое время… гм… понятно. Быстрый ты, однако, горячий финский парень!

– Так получилось, – смущённо пожав плечами, пробормотал ювелир и искоса взглянул на Марию, которая не выказывала ни малейшего желания общаться. Помявшись, рыжий добавил: – Мы… не могли бы с тобой отойти в сторонку?

Оставив Машу на попечительстве добровольных психоаналитиков из числа сердобольных старушек-миллионерш, я вслед за Хейно отошёл на несколько метров в сторону и облокотился о борт.

– Ты не выяснил, кто должен был принести мне на оценку камни? – оглядываясь по сторонам, почти шёпотом поинтересовался Морозофф. – Он… жив?!

– Кто именно являлся курьером – я не знаю. Но если он и был на яхте, то ваша сделка все равно вряд ли состоится.

– Ты думаешь, он убит?! – Брови рыжего взметнулись вверх, на влажном лбу проступили морщины.

– Все убиты, – сухо уточнил я. – Из членов команды и обслуживающего персонала в живых не осталось никого. Все лежат мёртвые, в своих каютах. Так что…

– Но если бандиты ликвидированы, значит, алмазы до сих пор где-то здесь, на яхте! – сверкнув глазами, воскликнул ювелир. – Может, они в кармане одного из грабителей?!

– Возможно, – согласился я. – Скорее всего, так оно и есть. Только в этом случае твоей фирме уже не видать их, как своих ушей. Никто не позволит тебе до прибытия ментов лазить у жмуриков по карманам. Усекаешь?

– Какая жалость! – сокрушённо проронил рыжий, непослушными пальцами доставая из кармана брюк серебряную коробочку с сигарами и предлагая мне закурить. – На этой сделке моя компания могла заработать не меньше семидесяти процентов прибыли!.. Как ты думаешь, когда весь этот шум со стрельбой уляжется, они снова предложат нам купить алмазы? – неожиданно спросил ювелир, будто я эксперт по коммунистическим повстанцам.

– Не знаю, – довольно равнодушно ответил я, боковым зрением заметив спускающегося с трапа верхней палубы Хаммера. – Но на месте этих пацанов поискал бы себе другого компаньона. Из суеверия. Извини. – И я покинул опечаленного чухонца.

Подошёл к Павлову, дунул ему в лицо сигаретным дымом.

– Где ты был?

– Я же сказал тебе – живот прихватило, – с ангельским выражением на лице ответил Сергей. – В гальюне сидел.

Три зелёных боевых вертолёта с российской символикой на фюзеляже и мощный скоростной катер появились почти одновременно. Но если помощь приближалась с юго-востока, то катер появился с противоположной стороны.

Видимо, слегка оглушённый шумом лодочного мотора, сообщник грабителей не сразу различил стрекотание вертушек, стремительно приближающихся к стоящей на якоре яхте. А когда понял, что произошло, немедленно развернулся и попытался удрать, выжав из мощного движка все возможное.

Уж и не знаю, чем руководствовался в своих действиях командир спецназа – вероятно, он имел какую-то дополнительную информацию, – но из головного вертолёта вылетела боевая ракета.

На месте катера с ужасным грохотом вспыхнуло оранжевое зарево.

Тонна воды взметнулась вверх, а когда вернулась обратно, то поверхность залива оказалась абсолютно чистой.

То был последний акт в разыгравшейся ночью кровавой драме, смысл которой до конца так и остался неясным.

Эпилог

На вертолётах нас доставили на берег и после исполнения всех следственно-бюрократических формальностей разрешили вернуться домой. Правда, очень серьёзно порекомендовали отложить на время любые поездки за пределы Питера.

Поймав частника на какой-то задрипанной, безумно тарахтевшей «копейке» – больше ничего не подвернулось, – мы возвращались в северную столицу.

Дорога проходила в молчании. Каждый из нас по отдельности переживал перипетии кошмарной ночи.

Когда я начал размышлять о пропавших алмазах, то постепенно стал склоняться к версии, что их на «Белой акуле» просто не было.

То ли выбранный ранее компаньон показался партизанам Санта-Каролины не слишком надёжным, то ли коммуняки нашли возможность сбыть камушки по более выгодной цене, то ли приключилась какая другая веская причина, побудившая повстанцев отказаться от намеченной оценки.

Так или иначе, а алмазы испарились бесследно, словно они существовали лишь в воспалённом воображении алчного чухонца Хейно и моей Маши.

Испарились так испарились, шут с ними. Все, кто мог пролить свет на данную тему, теперь уже в мире ином.

Конец истории, в которой мы, кстати сказать, были главными героями, из-за этого, правда, выглядел несколько смазанным, но главным все же являлось совсем другое – с божьей помощью мы снова выбрались живыми и невредимыми из опасной передряги!