Дорогая мамуля - Нора Робертс

– Это версия, – упрямо заявила Ева. – Есть и другие. Кто-то сумел подобраться близко и решил убрать Труди. Опять-таки месть. Любовник или близкий друг. Я попробую хотя бы поговорить с кем-то из уцелевших, с кем-то из ее подружек. Может, хоть составлю более ясное представление о ней. – Она встала и начала ходить. – И вот что еще мне пришло в голову. Может, Труди хоть разок застукала Бобби, когда он тайком таскал еду кому-то из девчонок? Если да, что она сделала? С ним, с девчонкой? Или позже, когда он стал старше, может, он вступал в контакт с кем-то из них. А может, кто-то из них пытался с ним сблизиться? Он ни разу об этом не упоминал. Мне кажется, самый легкий способ добраться до Труди – это действовать через него.

– Итак, ты вернулась к Зане.

– Да.

– Попробуй задать себе вот какой вопрос: что такое есть в Зане Ломбард, что заставляет тебя к ней возвращаться?

– Ну, как я уже говорила, она слишком много плачет.

– Ева!

– Меня это раздражает. Но оставим мое личное раздражение. Она была на месте в обоих случаях. Она единственная, кто видел своего предполагаемого похитителя.

– Зачем ей выдумывать такую историю? Это только привлекает к ней внимание. Разве не разумнее было бы остаться на заднем плане?

Ева подошла к своей доске и принялась ее изучать.

– Преступники всегда все усложняют, говорят, суетятся больше, чем следует. Даже самые умные. Добавь сюда тщеславие. Смотрите, что я провернула, и никто ни о чем не подозревает. Никто не скажет: «Надо же, какая ты умная! Давай я куплю тебе выпивку».

Рорк удивленно поднял брови.

– Ты думаешь, она это сделала?

Ева провела пальцем от фотографии Труди к фотографии Бобби, а потом Заны. Удобный треугольник, решила она. Аккуратный. Компактный.

– Я подозревала ее с тех самых пор, как открыла дверь и обнаружила на полу убитую Труди.

Теперь Рорк повернулся в кресле и удивленно посмотрел ей в лицо.

– Ты мне об этом не говорила. Предпочитаешь держать карты поближе к жилетке?

– Нечего на меня злиться.

– Я никогда не злюсь. – Рорк встал, решив, что пора налить себе рюмочку коньяку. – Но порой некоторые вещи меня раздражают. Как сейчас, например. Почему ты раньше ничего мне не говорила?

– Потому что я несколько раз ее проверяла, и всякий раз она выходила чистенькой. У меня нет ни фактов, ни данных, ни улик, ни мотива. – Ева склонилась над фотографией Заны. Большие голубые глаза, волнистые белокурые волосы. «Простодушная молочница». Знать бы еще, что такое «молочница». – Я провела вероятностный тест по ней, и результат очень невысокий. Даже разум говорит мне, что это не она. Только интуиция подсказывает, что это она.

– Обычно ты доверяешь своей интуиции.

– Но это особый случай. Тут я могу быть необъективна, потому что я сама связана с убитой. – Ева вернулась к своему компьютеру. – И подозреваемая на самом верху моего списка не дает мне реального повода помещать ее туда. Все ее действия и реакции, ее показания, ее поведение – все в норме, все соответствует обстоятельствам. Но я смотрю на нее и думаю: «Это должна быть ты».

– А Бобби?

– Может, он работал с ней в паре. Один из них или они оба знали, чем занималась Труди. Один из них соблазнил другого, используя секс, любовь, деньги, в общем, все.

Ева извлекла из своего компьютерного файла и распечатала фотографии Бобби, сделанные на месте происшествия, прикрепила их к своей доске.

– Но вот этот инцидент, из-за которого он попал в больницу, не вписывается в сценарий. Я позаботилась, чтобы пройти к нему первой, до того, как она с ним встретится. Он не высказал никаких подозрений, что это она его предала, не подавал никаких признаков. Они были на «прослушке» во время своей прогулки по городу. Из устного доклада Бакстера следует, что они говорили только о покупках и о ленче. Ни слова о Труди, ни слова о каком-то плане или заговоре. Я просто не вижу, что это мог быть он, что это была командная работа. Но…

– Ты боишься, что теплые воспоминания о нем притупляют твои инстинкты?

– Может быть. Мне надо еще подумать. Задание завершено. В списках пассажиров нет совпадений с текущими файлами.

– Да, облом, – разочарованно протянула Ева. – Мы можем попробовать комбинации имен, вымышленные имена.

– Я запущу программу.

Ева выждала, пока он повернулся к ней спиной, чтобы избежать лекции о вреде кофеина, и налила себе еще кофе.

– Ты женат на женщине, ты с ней работаешь, живешь, спишь. Ты же должен что-то почувствовать, если она водит тебя за нос? Если она что-то замышляет? Ну, если ты с ней рядом день за днем, ночь за ночью? Должна же она когда-то проколоться, поскользнуться, что-то такое сделать, чтобы ты встревожился, насторожился?

– Ты знаешь такое выражение: «любовь слепа»?

– Я думаю, это чушь. Похоть ослепляет, это точно. Хотя бы на краткое время. А любовь обостряет зрение. Ты начинаешь видеть лучше, яснее, потому что чувствуешь больше, чем раньше.

Его губы изогнулись в улыбке. Рорк подошел к ней, коснулся ее волос, ее лица.

– Мне кажется, это самое романтичное, что я когда-либо слышал из твоих уст.

– И ничего это не романтичное, а…

– Молчи! – Он коснулся губами ее губ. – Дай мне этим насладиться. Ты в чем-то права, но любовь может и исказить зрение, заставить тебя видеть вещи такими, какими тебе хотелось бы их видеть. И ты не учла – если мы придерживаемся твоей «интуитивной» версии, будто Зана виновна, – что она тоже может любить Бобби. Может, она хотела освободить его от влияния, которое считала опасным, даже разрушительным, может, это было частью ее мотива.

– И кто из нас романтик? Если мы считаем ее убийцей, значит, это она толкнула своего мужа под машину несколько часов назад. Если это она убила Труди, тогда происшествие с Бобби никак не может быть несчастным случаем или совпадением.

– Да, это ты верно заметила.

– Но у меня ничего нет. У меня в больнице один свидетель, он же подозреваемый. Другая подозреваемая в гостинице под наблюдением. У меня нет доказательств, уличающих одного из них, да и вообще кого бы то ни было, если на то пошло. Мне надо над этим поработать. Перетасовать колоду. Может, выпадет какая-нибудь новая карта.

Ева вспомнила о записях с «прослушки», о потрясающих способностях Рорка, о его навороченной компьютерной лаборатории. Она могла бы попросить его поработать на себя, потратить время. Нет, это неправильно, нечестно. Нельзя начинать так поздно.

– Пожалуй, на сегодня пора сворачиваться. Результаты последнего теста проверим утром.

– Мне это подходит. Может, сначала устроим заплыв? Снимем напряжение.

– Да, это было бы здорово. – Ева направилась к лифту, но вдруг остановилась и прищурилась. – Это твой трюк, чтобы затащить меня в воду голышом?