Узник Марса - Эдмонд Мур Гамильтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крейн вздрогнул. Так значит, Лигор влюблён в Мару? Он мог бы и догадаться, по тому как рьяно Лигор тёрся возле неё перед Жеребьёвкой.
— Жаль, что я не знал, какую дьявольскую сеть плетёт Сурп, — прошептал Дандор, охваченный зловещими предчувствиями. — Он что-то задумал, теперь, когда знает правду о тебе.
Крейн сделал несколько шагов к большой центральной сцене. Когда он добрался до её края, сопровождающая его знать остановилась, подчиняясь запрету идти дальше. На эту сцену дозволялось ступать только особам королевской крови, недавно объяснил землянину Дандор, — только особам королевской крови и избранным жертвам. Крейн и Мара, блистая под затенёнными светильниками своими королевскими багряными плащами, медленно прошли через сцену к алтарю.
Крейн занял своё место у поднимавшегося возле красной металлической стойки кристаллического диска алтаря. Мара остановилась неподалёку от него, высоко подняв темноволосую голову. А весь храм безмолвствовал. Безмолвствовал! В этом огромном затенённом храме воцарилась мёртвая тишина. Никто не говорил, никто не шевелился. Только дрейфовали сквозь этот полумрак бесцельно скитающиеся Электрои. Когда же Филип Крейн посмотрел на большую толпу жертв, стоящую неподалёку от него на сцене, то ощутил, как в него вторгся медленный холодок ещё более глубокого ужаса. Если бы они плакали, протестовали, бушевали от ярости, то было бы много лучше. Но все они стояли неподвижно и безмолвно. Мужчины, женщины и дети — неясные белые пятна лиц, среди теней, глядящие на него тусклыми взглядами апатичной безнадёжности. Какой-то маленький ребёнок среди обречённых что-то прошептал, и его мать тут же заставила его замолчать. Над всеми ждущими снова воцарилось пугающее безмолвие.
Филип Крейн произнёс несколько слов, которым его научил Дандор. Ему таки удалось выдавить их из себя, заплетающимся языком:
— Вы, те, кто должен сейчас уйти из жизни в Электрои, — начал он, обращаясь к толпе избранных, — не должны чувствовать, что обречены вековечно оставаться в этом состоянии. Нет, когда наш мир воскресят благодаря новой воде, то вас и всех остальных Электроев преобразят посредством этого самого алтаря обратно в живых мужчин и женщин. Пусть эта мысль утешает вас сейчас, когда вы уходите из жизни. И пусть вас также утешает то знание, что, покидая нас, вы спасаете остальную нашу расу. И в один грядущий день, когда наш мир снова станет зелёным и плодородным, все Электрои опять станут живыми мужчинами и женщинами, весь наш мир будет благодарен вам за вашу жертву.
Крейн закончил речь, произнес ритуальные слова, которые короли Бэры многие годы говорили обречённым.
Обречённые по-прежнему безмолвствовали. По-прежнему взирали они на него тусклыми, ледяными, апатичными взглядами, полными безнадежности, которые заставляли Филипа Крейна до глубины души содрогаться.
А затем, нарушая этот привычный ритуал, Крейн сделал объявление, которое, по словам Дандора, он обязательно должен был сделать:
— И время, когда Электрои будут освобождены, скоро грядёт! — провозгласил он. — Да, народ мой, великий план, который веками являлся мечтой всей Бэры, скоро будет осуществлён. Путь на Чолу, наконец, открыт! В этот самый миг-передатчик материи на Чолу готов к работе. Вскоре наша экспедиция молниеносно перенесётся через космическую бездну, установит на Чолу множество передатчиков материи, которые перебросят воду из того мира на Бэру. И вскоре Бэра снова станет миром больших морей и плодородных земель, и тогда наконец все миллионы Электроев пройдут через этот алтарь и снова станут живыми мужчинами и женщинами!
На долгий миг в великом храме воцарилась мёртвая тишина, тишина всеобщего остолбенения. А потом из всех глоток людей, собравшихся в огромном святилище, вырвался оглушительный крик неистовой радости, могучий крик, с ошеломляющей силой ударивший по Филипу Крейну.
— Король Лану! — орали тысячи неистовствующих голосов. — Король Лану, наш освободитель!
Мара с неистовой силой вцепилась в руку Крейна.
— Это правда, Лану? — спросила она, перекрикивая оглушительный рёв обезумевших от радости людей. — Это правда?
— Правда, Мара, — заверил он её. — Мы с Дандором открыли путь на Чолу.
В её тёмных глазах засияли слёзы, яркие слёзы радости.
— Наш народ — Электрои — спасён! — задохнулась она. Неистовый радостный рёв марсиан оглушил Крейна.
— Лану! Лану! — хрипло кричал народ. И обречённые, которые миг назад были апатичными от убойной безнадёжности, кричали громче всех.
А Филип Крейн испытывал… всё возрастающий ужас. Потому что он-то знал: если он преуспеет в задуманном им деле, то все эти бурно радующиеся люди будут обречены на мучительнейшее разочарование. Он должен будет уничтожить их мечту! Он, кого сейчас бурно приветствовали как своего спасителя, должен будет стать тем, кто вдребезги разобьёт их безумную надежду!
Мучимый этим знанием, не в состоянии больше вынести этих неистовых славословий, он поднял руку, призывая к молчанию.
— Вскоре, — повторил он, — великий план будет осуществлён, и тогда все Электрои будут освобождены. Но сейчас эти избранные должны уйти из жизни в Электрои, поскольку для экспедиции на Чолу нам понадобятся все ресурсы нашей умирающей планеты.
Тут какой-то рослый мужчина из числа избранных, с пламенеющим от радости лицом, крикнул в ответ:
— Мы с радостью уйдём в Электрои, Ваше Величество! Да, теперь когда мы знаем, что нас скоро освободят, мы не станем шарахаться от алтаря!
— Да, король Лану! — подхватили хором окружающие его мужчины и женщины с сияющими лицами. — Мы знаем, что вскоре нас всех освободят.
Филип Крейн внутренне содрогнулся. Эта радостная вера в него была почти невыносимой.
— Ваша вера в меня будет не напрасной, — хрипло произнёс он, ненавидя себя за эту ложь. — А теперь пусть начнётся церемония.
Он протянул руку к колёсикам на стоящей перед ним красной металлической стойке. И повернул их, устанавливая каждое на определённое положение, как его не так давно тщательно проинструктировал Дандор.
Когда он установил последнее колёсико, кристаллический диск алтаря, внезапно запылал лиловым светом. Вертикально вверх взметнулся луч тёмно-фиолетового огня, отбрасывающий на лица всех в храме дрожащие блики.
— Алтарь готов, — произнёс заплетающимся и нетвёрдым голосом Крейн. — Проходите согласно установленному
