Баллада о диване - Александр Арбеков

— Понимаю, понимаю…

— Следует всегда куда-то возвращаться из дальних плаваний и странствий, или из неизвестно каких далей и пространств. Или после суровой мужской пьянки или гулянки. Даже в самом крайне и в абсолютно невменяемом состоянии! — Но в любом положении я должен знать и осознавать, что меня всегда ждёт самая любимая женщина в мире! Моя единственная, самая единственная, самая страстная и обожаемая, и неповторимая женщина! И я должен понимать, что она меня, грешника и бродягу, безумно влюблённого в неё и завороженного ею, в любой, самый критический момент, примет и простит! Вот в чём основа и истина! И смысл! Понимаете! Тайный смысл. Самый потаённый! Он заключён в неимоверной, несокрушимой и всё побеждающей страсти и в магическом притяжении двух сердец, трепещущих навсегда! Понимаете!?

— Конечно же, понимаю. А в чём, собственно, проблема? У вас же есть Сестра Леди Ли! Самая обожаемая и желанная женщина в мире! — удивлённо усмехнулся я.

— Эх, не хотел бы я сейчас рассказывать вам одну неприятную историю, которая случилась со мною совсем недавно. Очень неприятная история, — досадливо поморщился НЕГОДЯЙ.

— О чём же это вы, мой друг!? — забеспокоился я.

— Застукала моя возлюбленная меня с одной юной официанткой! Мы с ней занимались извращённым сексом на кухне одного ресторана, которым владеет Сестра Леди Ли.

— Что, что?!

— Вот то-то и оно!

— Ну, вы даёте! Да сколько же можно! Это кошмар какой-то! — искренне возмутился я.

— Да, даю! И, вообще! Сестра Леди Ли мне не нравится. Она снова набрала лишний вес. Ходит, словно поросёнок, всё время хрюкает о чём-то о своём. Всем недовольна. Зудит, зудит, зудит, как наглый комар, которого не так просто прихлопнуть. Я в ней крайне разочарован. Увы… Любовь прошла раз и навсегда!

— Позвольте узнать, а в чём заключался этот ваш извращённый секс? — живо и с большим интересом спросил я.

— Что?

— Ну, вы сказали, что секс с молодой девой был извращённым. Это как? Ну, меня очень интересует этот момент и, вообще, сам сюжет.

— Всё дело в том, что занимались мы любовью на кухонном столе среди салатов, супов и бифштексов!

— Фи, фу! Ну какое же это извращение!? — возмутился я. — Банальность какая-то! Самая настоящая банальность. Не наблюдаю поблизости никаких особых извращений! Супы, бифштексы… Пошло и банально!

— Да, суть отнюдь ни в этом! Абсолютно в другом! — с надрывом воскликнул НЕГОДЯЙ.

— И в чём же заключалась суть? — я был весь в нетерпении.

— Суть заключалась в том, что половое сношение производилось на работающей кухне!

— Как это!? Боже мой! Какой ужас! Вы хотите сказать, что во время этого крайне священного и интимного действа там, на кухне, присутствовал персонал!? — изумился я.

— Да…

— Ну, ничего себе!

— Вот то-то и оно! Затмение на разум какое-то нашло. Полностью поглотили меня страсть и неодолимое желание обладать свежим юным телом и истово с ним совокупиться! А, вообще-то, честно говоря, несколько перепил я… А если уж совсем быть честным, то напился я до чёртиков, — грустно и с надрывом произнёс НЕГОДЯЙ.

— Да, очень тяжёлый случай… Больше скажу. Он даже не тяжёлый, а сверх тяжёлый, на грани клиники. Собственно, почему на грани. Клиника, она и есть клиника! Вам туда пора.

— Согласен…

— Так, так… А как же отреагировала Сестра Леди Ли на секс с юной официанткой? — живо поинтересовался я.

— Такой бурной реакции от Сестры я не ожидал! — скорбно и мрачно произнёс НЕГОДЯЙ и поморщился. — Представляете! Устроила грандиозный скандал, выразилась в отношении моей личности весьма чувствительно и очень обидно, метнула в меня миксер, а потом вазу, кофеварку, и, как положено, конечно же, его величество, утюг! Эта вечная и совершенно неразрешимая проблема с почему-то летающими утюгами меня начинает напрягать. Она очень напрягает меня в последнее время! Почему, они, сволочи, летают!? Не пойму! Истребить их всех надо!

— Ну, утюги, согласитесь, всё-таки очень и очень нужны… — задумчиво поморщился я.

— Чёрт с ними!

— А как же наша парадная форма сохранит полагающийся ей бравый и боевой вид!? — строго произнёс я. — Кто же её будет гладить заботливо по утрам!?

— Кто? — тупо спросил НЕГОДЯЙ.

— Ну, не вы же и не я! Конечно же, гладить её будут обожаемые и милые дамы, скрашивающие нашу обыденную и скучную жизнь!? Представляете! Встаёте вы поутру, эрекция у вас в полном разгаре, а тут, бац, — прелестница в пеньюаре, вращающая аппетитной попой у гладильной доски! Вот это картина, вот это сюжет! А что будет далее!? Короче… Без утюгов, — никак!

— Да, вы правы…

— А с другой стороны… Может быть, отменим эти чёртовы утюги, прекратим их производство и забудем на веки вечные!? — возмутился я. — Ничего, ничего! Обойдёмся без них! Будем слюнявить стрелки на мундирах, стискивать их ногтями и водить ими туда-сюда, и спать спокойно, без всяких там тупых и летающих утюгов!?

— Да нет, утюги истреблять всё-таки не стоит, — всерьёз пригорюнился Премьер Министр.

— Кстати, чем закончилась ваша романтическая и крайне печальная история любви с сестрой Леди Ли?

— Чем, чем… Выкинула эта сука все мои вещи на улицу! Представляете?! Я вынужден был последовать туда же в одних трусах! И в носках… Ужас! Полный маразм! Всё-таки, я, как ни как, — Премьер Министр независимого и мощного государства! Как мало нынче спокойных, рассудительных, воспитанных и интеллигентных женщин! Кругом одни дуры, истерички и психопатки! Полное падение нравов, одним словом. Полное и окончательное… И не вижу я никакого просвета в тяжёлых и мрачных тучах, которые сгустились надо мною!!!

— Слушайте, ваше поведение внушает мне ужас! — совершенно искренне возмутился я. — Но, собственно, вы всегда были ненормальны. Это понятно… Поэт и философ всё-таки. Определённое метание сознания и духа вам, творческим натурам, конечно же, присущи. Но до определённого уровня! Везде нужно знать чувство меры и строго соблюдать её!

— Да, я согласен, — нервно и мрачно произнёс НЕГОДЯЙ. — Конечно, перебор есть. Ещё один момент… Если бы я поимел не юную деву, а томную жирную матрону, то, конечно же, — это сошло бы мне с рук. Но, увы, увы… Вы меня должны понять.

— Да, я вас прекрасно понимаю, мой друг. Сам такой… Юные девы многого стоят. Очень многого, — мечтательно произнёс я.

— Слава Богу, что у меня теперь хоть имеются, кроме того, о чём вы знаете, нефтяная платформа, шахта, самолёт и одна новая солидная яхта. От голода не помру…

— О, как! Молодец! — восхитился я. — А почему яхта одна?

— Ну, она очень большая, и мне её вполне хватает, — скромно ответил НЕГОДЯЙ.