Принцесса и чудовище - Афанасьев Роман Сергеевич

Все же общая картина была слишком большой, чтобы держать ее в голове. Тут Эрмину на помощь и пришли верные помощники — бумага и карандаш. Строчки и линии, выводимые рукой советника, напоминали карту военных действий: отряд сюда, отряд туда, здесь обозники, там засадный полк… Сражение, что разворачивалось на бумаге, полностью поглотило советника. Он вновь погрузился в работу, но теперь его отдохнувший ум работал четко, как те гномьи часы в кармане, скрупулезно отмечая мелочи, упущенные ранее.

Заговор был глупостью. От начала до конца. В него было замешано столько людей, что его не заметил бы только слепой и глухой деревенский пастух. А в столице, в городе, где сотни ушей подслушивают чужие разговоры, где один и тот же доносчик может работать на десятерых господ, пытаться что-то сохранить в тайне — глупость несусветная. Заговор был обречен. И только суета, сопровождавшая свадьбу короля, не позволила раскрыть его раньше. И еще, будем честными сами с собой, упрямство короля, не желавшего ничего слышать о виновности бывшего тестя. Чего добивался герцог? Судя по показаниям изменников — отречения короля от престола. В свою пользу, разумеется. В принципе, его кровь позволяла сесть на престол, в том случае, если бы Геор умер и не оставил наследника. И если бы герцог получил поддержку знати и войск. Гемел давно бредил этими идеями, но, насколько было известно Птаху, никогда раньше не заходил дальше планов. А это дикое представление, которое они собирались разыграть во дворце во время свадьбы? Отречение под венцом. Попахивает дурной постановкой бродячего театра. И все же Гемела поддержали. Очень многие. И денег на такую поддержку было потрачено гораздо больше, чем имелось в казне престарелого герцога. Ему помогли, это ясно. А свадьба, похоже, смешала им планы. Если бы не она, то Гемелу, быть может, и удалось бы прорваться во дворец, а кто-нибудь из молодых заговорщиков, мечтающих застолбить место в истории, нанес бы удар Геордору, освобождая трон. Может быть.

Эрмин задумался и едва не прикусил кончик карандаша, как гусиное перо. Почувствовав губами холод металла — опомнился. Отложил карандаш, придвинул ближе фонарь и всмотрелся в схему, начерченную на листке бумаги.

Герцог Гемел мечтает о троне. Ему помогают деньгами. Лорды? Да, разумеется, всегда найдется пара толстосумов, недовольных своим местом. Но из такого большого плана торчат совсем другие уши — уши Волдера, который посмел вторгнуться на территорию Ривастана. Черный маг на земле королевства! Давненько такого не случалось. Волдер, конечно, хотел отсрочить свадьбу, чтобы дать Гемелу время для его дурацкого плана, и потому атаковал кортеж Вэлланор Борфейм. Сигмон, уверенный в том, что маг явился по его душу, просто поддался мании преследования. В идеале маг должен был убить будущую королеву, чтобы она не оставила наследника. Тогда после смерти Геора трон занял бы Гемел, которым, конечно же, управляли бы колдуны Волдера. Даже если бы он сам об этом не подозревал. Ведь сейчас, случись что с Геором, власть номинально останется у его супруги, а в будущем трон перейдет к ее наследнику. Гемел опоздал. Но его план был настолько дурацким, что просто не мог сбыться. Колдуны Волдера — не глупцы, они должны были это понимать. Им достаточно было отправить тот отряд в Рив, в помощь Гемелу, и все могло сложиться иначе. Как же они смогли незамеченными пробраться так далеко? И зачем потратили силы впустую, пытаясь всего лишь помешать свадьбе…

Рука советника замерла над бумагой. Пальцы нашарили карандаш и неуверенно, словно сомневаясь в своих силах, начертили еще одну линию.

Эрмин вздрогнул и выронил карандаш. Он почувствовал, как на лбу, несмотря на холод, выступила испарина. Вцепившись обеими руками в край столешницы, он прикрыл глаза, пытаясь усмирить рой картинок, вьющихся у него перед глазами. Со вполне ощутимым щелчком последний кусок картинки встал на место, и Эрмин задохнулся от ужаса, увидев весь план целиком.

Колдун из Волдера, тайком пробравшийся в Ривастан, охотился вовсе не за невестой короля. Нет, отряд действительно пришел за Сигмоном Ла Тойя, самой сильной фигурой на игровой доске Ривастана. Волдер знал, что Сигмона отправят за принцессой, это было очевидно даже младенцу. Глупая засада с разбойниками — дело рук Гемела, пытавшегося отсрочить свадьбу и обеспечить себе больше свободного времени для маневра, это стало ясно еще при первых допросах. А Волдер нанес удар позже, именно туда, куда хотел. Никакой ошибки. Небольшой отряд тайно проник на территорию Ривастана и нанес удар там, где и планировалось. Вот только Ла Тойя оказался им не по зубам. Вместо того чтобы героически погибнуть, защищая невесту короля, он уничтожил лазутчиков. Тех самых, что были скрыты от взора советника короля темным колдовством. Гемел поторопился, заговор был раскрыт, все счастливы. Кроме Эрмина Де Грилла, увязшего в доносах на сотни пешек, впутанных в темные делишки герцога. Советника, чей дар в самый решающий момент был подавлен колдунами Волдера. Тот самый дар, что вернулся совсем недавно и позволил ему увидеть новую опасность.

Эрмин медленно, не открывая глаз, поднял руку и вытер вспотевший лоб. Он боялся заглядывать глубже. Но картина все еще горела перед глазами, и он не мог оторвать от нее взор, против воли впитывая мельчайшие детали, от которых кровь стыла в жилах.

Глупый заговор Гемела открыт. Он не мог удаться ни при каких обстоятельствах. Герцог — ширма, которой Волдер прикрыл свои настоящие планы. Он лишь орудие в руках колдунов, тупое и грубое, которое только и способно, что нанести один удар, а потом разлететься вдребезги. Всем известный заговорщик Гемел Сеговар наносит смертельный удар королю. И сам погибает от рук сообщников или совершенно случайно оказавшегося рядом стражника. Король мертв, его родственник, что мог претендовать на престол, — тоже. На троне остается девочка, которую жалеет все королевство. Нет, не девочка — мать будущего короля, мать наследника рода Сеговаров. Весь Ривастан поднимется на ее защиту. А у трона с улыбкой встанет ее ближайший родственник — герцог Бертар Борфейм из Тарима, который совсем недавно был союзником Волдера в неудавшейся войне против Ривастана. Конечно, он поддержит племянницу, трагически овдовевшую сразу после свадьбы. Конечно, именно он будет принимать все важные решения — то той поры, пока повзрослеет еще не рожденный сын Геордора. И только в том случае, если ему дадут родиться. А может быть, и дадут. В Тариме много девушек на выданье. Может, в это самое время в Волдере уже зачали будущую невесту еще не рожденного короля Ривастана. А будет ли к тому времени существовать сам Ривастан? Все это время будет править — нет, не Борфейм — а тот колдун из Волдера, что придумал этот план. Да. Это выгоднее, чем война — более дешево и менее кроваво. Не надо воевать со всем населением Ривастана, которое никогда не примет завоевателя, пришедшего с мечом, но безропотно отдастся в руки обманщика. Нет. Пожалуй, не будет ни наследника Геордора, ни самого Ривастана. Пройдет несколько лет — и на месте Ривастана появится еще одна провинция Волдера. Или Тарима. Или, чем демоны не шутят, Дарелена. Если… если этот план удастся.

Беззвучно застонав, Эрмин де Грилл выпрямился и дрожащими руками расправил смятый листок. Когда они нанесут удар? Ведь все уже готово. Осталось лишь толкнуть крошечный камешек, и лавина обрушится на безмятежный Ривастан, уже две недели подряд отмечающий свадьбу короля.

Дрожащая от волнения рука советника принялась яростно чертить ветвистые линии, пытаясь найти лазейку в убийственной логике событий.

Наследник — уже есть. Геордор больше не нужен. Фальшивые заговорщики — в тюрьмах, а некто Птах лишился дара и погряз в делах настолько, что не успевает выспаться и не может мыслить ясно. Сигмон Ла Тойя уехал в Дарелен. Его задание — это ловушка, повод удалить серьезного противника из города. Заговор упырей — ложное видение, плод волшбы темного мага, который обманул советника, так обрадованного возвращением дара. Когда Сигмон откроет обман и вернется, все уже будет кончено. А единственный маг королевства, юный Дар, слишком далеко от столицы. Рив пуст и открыт. Отослав ручное чудовище, советник короля сам распахнул перед врагами двери неприступной крепости.