Демон из Пустоши - Виктор Фламмер (Дашкевич)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Колдун опять рванул вперед, и его Плеть обвила вторую лапу чудовища. Огненный шквал Кузи смешался с кольцами Мончинского.
Где поддержка, черт побери? Дивы из оцепления спят, что ли?!
Новый рев сотряс стены, но это не был рев боли, скорее, победный клич. И в двух шагах от Аверина на землю рухнула крылатая химера. Но крыльев у нее больше не было. Кузя промчался мимо хозяина, едва не сбив его с ног. Взметнулся огненный вихрь: див прикрывал раненого товарища. Когда Аверин посмотрел на место падения снова, Владимир уже исчез.
Чтобы появиться в другом месте – теперь в его руках Аверин успел разглядеть два блестящих лезвия. Серебряные сабли – оружие средневековых колдунов!
Кузя тоже рванул вперед, и Аверин бросился за ним: надо было отвлечь пришельца и дать возможность Владимиру провести атаку.
Плеть ударила одновременно с огненным всполохом, взметнулись кольца Мончинского. Чудовище взвыло. Атака все же достигла цели. Камни брусчатки поплыли и как будто начали плавиться: пришелец погружался в нее, возвращаясь обратно в Пустошь. И тут же в нос ударила едкая вонь. Аверин накрылся щитом, как куполом. Это дистанционное оружие твари? Но почему она не использовала его раньше? Тварь словно бы нырнула в камни головой вперед, в воздухе мелькнули задние суставчатые лапы. Вдруг вверху что-то сверкнуло, и на оставшуюся на поверхности заднюю часть тела дива обрушился длинный толстый шип, втыкаясь в демоническую плоть. Едкий запах снова ударил в ноздри. Ядовитое жало! Оно имелось у этого полунасекомого? Но почему оно угодило в своего владельца?
Жало вместе с пораженным им дивом скрылось из виду, а на ровную брусчатку приземлился аккуратно одетый Иннокентий. Только верхние пуговицы его рубашки оказались расстегнуты.
– Где тебя носило? – набросился на него Аверин.
– Я и прочие дивы прибыли сразу же, как получили сигнал, – Иннокентий невозмутимо поклонился.
Аверин огляделся – к окружившим место боя колдунам спешили дивы. Сколько же времени заняло сражение? Минуту? Меньше? Казалось, что прошли часы.
– Убрать щиты, – скомандовала княжна.
Раздались шум, стоны, некоторые колдуны без сил опустились на землю. Аверин разглядел в их толпе знакомое лицо. Мария! Его невестка держала щит, защищая своего мужа. А Василь… Где же он?
– Маша! – послышался голос брата. Василь кинулся к жене и принялся ее обнимать. Аверин повернулся к Кузе:
– Ты как?
Он чувствовал, что у дива нет серьезных повреждений: Кузя почти весь бой атаковал дистанционно. Но выглядел он не лучшим образом. Вместо прежнего костюма с него свисали пропитанные кровью лохмотья.
– Я-то в порядке… – каким-то странным голосом сказал Кузя, и Аверин проследил за его взглядом.
На брусчатке, возле того места, где только что находился чудовищный див, лежал Владимир. Точнее, то, что от него осталось.
Рук и ног больше не было, только из плеч торчали кости с ошметками мяса на них, вместо лица застыла корка запекшейся крови. Внутренности из распоротого живота растянулись на пару метров. На коленях перед ним стоял Мончинский. Губы его шевелились, он что-то шептал. Потом его рука метнулась к лицу раненого дива.
Аверин бросился к нему. И, оказавшись рядом, наклонился и услышал, что Сергей читает заклинание сна.
– У вас есть капсулы для лечения? – спросил Аверин.
– Да… я выдавил их… ему в рот… я усыпил, иначе… он так слаб… – Мончинский замотал головой и продолжил читать заклинание.
Да… крови из капсул однозначно было недостаточно. Или процесс зашел уже слишком далеко.
– Вам лучше будет отойти, всем, – раздался спокойный голос Иннокентия. Аверин поднялся.
– Он умирает, – пояснил див, – я должен действовать по инструкции. Его память нельзя потерять.
За спиной Аверина раздалось шипение, переросшее в рык. И между телом Владимира и Иннокентием появился Кузя.
– А ну не смей! – хрипло прорычал он и показал клыки. – Я не позволю тебе сожрать моего друга! Да? – Он повернулся к хозяину в поисках поддержки. Аверин сделал несколько шагов и встал рядом с дивом, пристально глядя на Иннокентия. Но тут заговорил Мончинский:
– Какая, к чертям собачим, «инструкция»? Он жив. И он выживет, – спокойно и твердо сказал колдун. – Гермес Аркадьевич, дайте ваш кинжал.
– Что происходит? – спросил подошедший Булгаков, но увидел Владимира, и его брови дернулись вверх.
– О господи… Он… выживет?
– Иннокентий считает, что нет. Сергей Дмитриевич – что да, – сказал Аверин, доставая из ножен кинжал.
– Иннокентий, отойди, колдуну виднее. Сергей Дмитриевич, это очень опасно, он может напасть… вернее, он точно нападет, – Булгаков указал на Владимира.
– Значит, жить будет, – кривая усмешка скользнула по губам Мончинского, он взял кинжал и полоснул себя по руке.
– А ну-ка, держите его, – велел Аверин Иннокентию и Кузе.
Владимир, несмотря на усыпляющее заклинание, зашевелился. Иннокентий вопросительно посмотрел на хозяина, и Булгаков кивнул.
И вовремя. Едва Кузя и Иннокентий прижали Владимира к земле, его тело задрожало, а голова дернулась вверх.
– Не трать силы, – проговорил Мончинский и поднес руку к тому, что осталось от губ дива. И только вскрикнул и сжал зубы, когда здоровенные клыки впились ему в запястье.
По телу Владимира пошли судороги, кости начали покрываться плотью, на месте пустых глазниц снова появились глаза, но еще без век.
– Ишь ты, а ведь справляется, вот же живучий чертяка, – без особого удивления проговорил Булгаков. Аверин призвал Путы. Связав дива плотным коконом и вбив нити поглубже в брусчатку, он положил руку на плечо Мончинского.
– Достаточно, Сергей. Теперь он выкарабкается. А вас нужно срочно перевязать.
– Да… сейчас… – пробормотал молодой колдун и дернул рукой. Подняв голову, он как-то виновато улыбнулся: – Он не пускает…
– Так прикажите ему! – вмешался Булгаков.
Мончинский, на лбу которого уже крупными каплями выступил пот, тихо выдохнул:
– Владимир, отпусти, пожалуйста…
И только охнул от боли, а раненый див утробно зарычал. На глазах Мончинского выступили слезы.
Аверин наклонился и зашептал ему на ухо:
– Он не слышит вас, не понимает. Вы должны отдать жесткий приказ, чтобы хоть на мгновение команда сработала. Скорее. Он может высвободиться.
– Да. Это убьет его… Владимир, отпусти! – так же тихо, но твердо произнес Мончинский.
А Аверин резко дернул колдуна за плечо, и Кузя, перехватив руку, вырвал ее из на миг разжавшихся зубов Владимира. Тот рванулся было, но Путы держали крепко. Пока держали.
– Продолжайте удерживать его, – велел Аверин дивам и обратился к Мончинскому: – Еще одно заклинание сна. А я займусь вашей рукой.
Кровь из разорванной вены била небольшим фонтанчиком. Видимо, на поддержку затворяющего знака у бедняги Мончинского уже не осталось сил. Аверин зажал рану рукой, потом достал
