В рясе смертника - Валерий Горшков

Каллистрат выслушал меня, ни разу не перебив.

– Ты всегда был не только хорошим попом, но и хитрым гэбэшным агентом, товарищ капитан, – с вызовом процедил он сквозь зубы, когда я замолчал. – Неужели ты думаешь, что я поверю, будто у тебя, настоятеля церкви в тюрьме для убийц, под рясой не скрывается погон с нагруженной звездами синей полосой? А насчет похищения детей и прочего… Раз ты в курсе… Подумай хорошенько, товарищ капитан или как там тебя сейчас звать-величать, поройся в своих гениальных мозгах и сам ответишь на свой вопрос…

– Я хочу, чтобы ты мне ответил, Милевич, – в тон оборотню произнес я. – Нас никто не услышит, а мертвые… они умеют хранить свои секреты гораздо лучше живых. Зачем тебе переступать за рамки чистого бизнеса и пачкать руки в крови? Зачем доводить до того, чтобы тобой и творимым твоей сектой беспределом вплотную занялись спецслужбы? Отвечай! Кого ты боишься здесь, в подземном склепе?! Летучих мышей? Или душ умерших?

– Я никого не боюсь, понял ты, умник! – потеряв самообладание, сильно ударил ладонями о решетку Каллистрат. – Кроме того закона власти, о котором ты, прокурор долбаный, вспомнил в своей обличительной речи, есть еще один, не менее важный! Либо ты идешь до конца, постоянно подтверждая и демонстрируя свое право управлять быдлом, либо тебя стаскивают с трона и уничтожают! Тем более это касается того рогатого черного стада, которое копошится у меня под ногами! Только запредельная жестокость, только четкое соблюдение описанных адептами черной магии ритуалов, только все то, что с точностью до наоборот противоречит христианской вере, – и тебя будут не просто бояться, но и почитать как приближенного, как члена ближнего круга самого Князя тьмы! Христос сказал: возлюби ближнего своего? Так возненавидь, уничтожь его! Он сказал: не убий? Так возьми нож и перережь ему глотку! Не прелюбодействуй? Ха-ха! Трахай, насилуй, суй свой похотливый болт всем, кому хочешь, не глядя ни на возраст, ни на пол, ни вообще на человеческую принадлежность! Собака, свинья, ребенок – какая разница! Главное – заглушить похоть, получить удовольствие, унизить, опустить, растоптать и тем самым возвыситься в собственных и чужих глазах!.. Теперь понял, почему я никогда не остановлюсь и буду идти только вперед? Плевать я хотел и на дьявола, и на поклоняющихся ему идиотов! Но я для них – слуга Князя, почти что сам сатана, я должен соответствовать по всем статьям, иначе…

И Каллистрат нарочито медленно, почти торжественно провел ребром ладони по своему горлу.

– Я еще в семинарии догадывался, что ты лживый оборотень, – тихо сказал я. Заглушенная на время наркотиками боль снова возвращалась, но уже вместе с выворачивающей наизнанку тошнотой. – Но, когда с тебя сняли рясу и изгнали из церкви, ты еще не получил по заслугам, – отдышавшись, продолжал я. – Ты умудрился предать даже самого дьявола, а он не прощает изменников. Тебе, лжепророку, скоро придется отвечать перед его истинными слугами, – сурово предупредил я, внимательно вглядываясь в темноту склепа поверх плеча взмокшего от напряжения, изменившегося в лице Милевича.

– О чем ты, батюшка-смертник? – расхохотался Каллистрат, демонстративно схватившись за живот. – Ты лучше о себе подумай! До полуночи, когда наверху, у могильного алтаря, начнется ритуал принесения жертвы падшему ангелу, осталось еще полчаса. Я сегодня добрый, поэтому по старой памяти разрешаю тебе упасть на колени и помолиться… Знаешь, обычно меня тянет блевать от необходимости лакать на наших мессах горячую кровь, но сегодня мне действительно хочется попробовать, какова она у тебя на вкус! – с глумливым превосходством заявил сектант.

– Сомневаюсь, что тебе выпадет такое удовольствие, оборотень.

– Чего?! – снова расхохотался Каллистрат. – Ну тогда, может, скажешь по секрету, кто сможет мне в этом помешать?! Уж не твой ли восставший из мертвых всемогущий Иисус Христос? Ха-ха-ха!

– Я тебе помешаю! – Громовой раскат, вспышка молнии, озарившая мрачное подземелье, не поразили бы так сильно Каллистрата, как поразил тихий, сдавленный от ярости голос Люцифера.

…Тихо спустившись в склеп по невидимой из моей клетки лестнице, он стоял неподвижно в тени уже целую минуту, а в момент неосмотрительных откровений сбросившего маску Каллистрата встретился со мной взглядом и сделал короткий предостерегающий жест – мол, пусть продолжает, а мы послушаем. Я мигом просчитал возникшую ситуацию и предоставил лохматому редкую возможность взять потерявшего в кураже всякую осторожность хитрого подонка за одно место. Народная мудрость гласит: если две бешеные собаки готовы растерзать друг дружку, лучше им не мешать. В данном случае было очевидно, что без разборки и крови уже не обойдется…

Я молча ждал развития сюжета, в котором совершенно неожиданно стал второстепенным лицом. И развязка, разумеется, наступила.

– Я тебе помешаю, червь навозный! – прогнусавил через выбитые зубы оскорбленный в своей черной вере сектант и плавным движением вытащил из ножен ритуальный кинжал. Мерцающий свет горящей в нише свечи заиграл на отточенном клинке угрожающими желтыми бликами. – Сегодня жертвоприношение падшему ангелу впервые начнется раньше обычного… Поп прав. Ты предал нашего повелителя и заслуживаешь жестокой казни. На колени!!!

Лицо застывшего, боявшегося шелохнуться Каллистрата стало таким же серым, как каменные стены склепа. Дьявольский свет его горящих глаз померк, словно в черепной коробке села батарея. Сглотнув застрявший в горле ком, Милевич плотно сжал губы и, превозмогая смешанный с досадой страх, медленно повернулся к Люциферу.

– Брось кинжал, – требовательно прорычал Каллистрат первое, что пришло на ум, но голос его предательски сорвался на фальцет. – Брось, и я подарю тебе жизнь…

– Кто, кто подарит?! – вызывающе вскинул брови нисколько не стушевавшийся Люцифер. Ухмыльнулся, сделал быстрый шаг вперед и, со свистом рассекая воздух, угрожающе взмахнул кинжалом перед лицом изменника. На лбу Милевича появилась тонкая алая полоска. – Ты – мне?! Я сказал: падай на колени, вошь!..

– Мы договоримся, Люцифер! – сообразив, что крупно влип, быстро пошел на попятную Милевич. – Я сделаю тебя своей правой рукой. Вместо Тамерлана. Его пустим в расход. И никто ничего не узнает. Это будет только наша тайна!

– Не пойдет! – с ненавистью выплюнул Люцифер. – Ты сдохнешь, как чумная крыса… – И, крепче стиснув костяную рукоятку кинжала, сатанист резко подобрался, готовясь совершить решающий смертельный бросок.

– Я все понял, Люцифер. Не надо, не убивай меня… – испуганно замахал руками оборотень, прижавшись спиной к решетке. – Хорошо, я встану перед тобой на колени, – покосившись на меня через плечо, обреченно проронил Каллистрат. – Я буду целовать тебе ботинки, ублажать твой сфинктер, когда скажешь, я стану твоим рабом, только, умоляю, не убивай! Смотри, я уже падаю ниц перед тобой…

И, покорно уронив голову на грудь, стал опускаться на сырой каменный пол склепа.

Люцифер, изготовившийся было пустить в ход оружие возмездия, видимо, не ожидал, что изменник так легко сломается и не только согласится стать рабом, но и более чем неожиданно и легко предложит вылизывать задний проход своему повелителю. Грозный идейный сатанист растерялся и – заглотил ловко подброшенную ему наживку не глядя, вместе с крючком, грузилом и поплавком. Видимо, ему, не входившему в «элиту» секты, хотелось сполна ощутить себя на вершине власти, под крылом рогатого покровителя, растоптать и унизить оказавшегося хитрым лицедеем изменника. Полубога, которому буквально пять минут назад он сам во всем безоговорочно подчинялся и которого свято почитал как одного из приближенных слуг Князя тьмы…

– Ладно, я подумаю над твоим предложением, собака! – ощерился Люцифер, опустив занесенный кинжал и схватив Милевича за волосы. Затем не без самолюбования мельком взглянул на меня, сидевшего за решеткой на холодном полу склепа, прислонившись спиной к сырой древней кладке. – А сейчас расстегивай джинсы и соси! И попробуй только укусить… глаза вырву.

– Да-да, конечно, – покорно и торопливо запричитал Каллистрат, хватаясь за «молнию» брюк и дергая ее вниз. – Только убери от моего виска лезвие… Иначе я не смогу…

В голосе хитрого оборотня сквозило столько фальши, что я невольно вгляделся в выражение физиономии Люцифера. Неужели он так ослеплен неожиданным шансом круто подняться в жесткой иерархии секты, что ничего уже не видит и не слышит?!

– Поторапливайся, глотай глубже! У нас мало времени! – Словно отвечая на мой немой вопрос, убийца толстяка Пороса довольно хрюкнул и сам расстегнул штаны, окончательно поверив в зигзаг фортуны. Наивный дурак…

В следующую секунду бывший зэк, закаленный в кровавых камерных драках, победоносно оскалил зубы и железной хваткой вцепился в запястье сжимающей кинжал руки. Резко вывернув кисть в сторону и вниз, он сдавил ее с такой чудовищной силой, что лохматый, прежде чем упасть, истошно заорал в голос и выронил на щербатый гранит ритуальный клинок, тут же едва не ставший достоянием униженного, но не сломленного Каллистрата.