FLY - Александр Шуваев

- Всего- навсего потому, что один раз уже видел точно такие же ясные, улыбчивые глазки. И знаешь, где? За стеклом кабины "Оума", метрах в восьми от себя, как тебя вот сейчас вижу. Во время небезызвестной заварухи, аккурат в тот момент, когда мой "Гржим-Окоем" вдруг совсем разучился летать и начал сыпаться с высоты две триста прямиком в залив Кьер-Табин. Чтоб он высох, проклятый… Такой же, понимаешь, спокойный любитель рассчитывать, который умудрялся держаться вне свалки и тут же набрасывался на любого, неосторожно подставившего хвост. Весь фюзеляж в крестиках.

- Господин полусотник! Что угодно - но это не я. Хотя бы потому что родился аккурат через два года после Донганского Инцидента. И это был не мой папа с его безнадежным астигматизмом.

- Это был твой родственник, джутт. Допускаю, что ты можешь этого и не знать. Видишь ли, - мозги в такие мгновения работают как-то по- особому. Я, например, с того раза научился безошибочно видеть твоих родственников. Я до сих пор довольно-таки порядочно летаю. Не хвастаясь скажу, что могу поучить кое- чему всех этих нынешних. Но ежели мы с тобой, референт, встретились бы на встречных курсах, с ручками управления в десницах, то, боюсь, мне, старику, опять пришлось бы сыпаться в какой- нибудь залив. Так что никакой ты не референт. Даже если сам думаешь, что референт. Только это вряд ли. Так что ты ври кому угодно, но только не мне. Потому что не выйдет.

- Ваше здоровье, полусотник…

- Спасибо. За твое здоровье, - прости, - пить не буду. Не буду также жать на прощание руку, душить в братских объятиях, и бурных лобзаний тоже не будет, хотя те, кто привезли тебя сюда, сделали очень правильный выбор. Желаю тебе никогда больше не воевать против Империи, да и то только потому, что пожелание это носит достаточно- шкурный характер. Иди, минут через пять уже должны начать обратный отсчет…

Сказав это, он точно так же, как и прежде, вдруг повернулся всем телом и закосолапил прочь. Допив чабрецовую, - право же, - совсем неплохую, Дубтах неторопливо направился к облюбованному давеча экрану. По пути его ненадолго задержали более молодые спутники полусотника, все трое. Один из них с явным любопытством спросил:

- И как?

Хоть и был вопрос этот несколько неопределенным по форме, - Дубтах его понял. И даже не стал натужливо хмурить бровки, изображая непонимание, а, наоборот, многозначительно поднял их на манер домиков:

- О-о-о, - проговорил он, поцокал языком и сделал паузу, - очень сильное впечатление…

Почему бы, в конце концов, и не сделать людям приятное? Тем более, если при этом всего-навсего говоришь людям правду.

- Тебе выпала редкая честь, джутт. Он мало кого удостаивает сколько-нибудь продолжительного разговора, чаще вообще ограничивается рыком или этаким звериным ворчанием, а с тобой проговорил аж чуть ли не целых двадцать минут… Интересно, о чем он мог беседовать столько времени с джуттом, хотя джуттов ненавидит больше всего на свете и чует их за версту?

- Вот об этом самом и говорили. Вообще наш разговор носил, если так можно выразиться, - военно- этнографический характер… Я заметил, что вы говорите о нем, будто он и не человек вовсе, а какая- то достопримечательность.

- Можно и так сказать, джутт. Самый старый действующий пилот- истребитель, самый старый действующий пилот-инструктор, и чуть ли не самый старый полусотник во всей армии. Родом он из Лудной Пущи, родители за всю жизнь носа из лесу не казали, - говоривший бросил вслед полусотнику быстрый взгляд, и продолжил, - и сам он - волк, чудовище, нечисть лесная. Говорят, что от него ничего нельзя скрыть, что его не обманешь и не обведешь, потому что он - нюхом чует. Надежнее людей не бывает, но враждовать с ним - так лучше сразу сдохнуть. Теперь таких людей не выпускают, джутт.

В своей недолгой жизни ему уже приходилось видеть, как люди относятся к со своего рода боязливым восхищением к таким вот первобытным чудищам с непонятными для них побуждениями.

- Это точно, - согласно кивнул он, - по крайней мере, - очень на то похоже.

Тем временем люди и роботы постепенно слезали и тянулись прочь от Пенетрантной Системы, а последние десять- двенадцать человек сноровисто и дружно смотали красные канаты, собрали пластиковые подставки и погрузили их на за- держанную роботизированную тележку. Когда последний из них вышел за границы Периметра, начался обратный отсчет времени, и против воли, вопреки всему что- то трепетало у него внутри от волнения. Потом Система медленно сдвинулась с места и покатилась куда прочь, тяжеловесно, но неудержимо набирая скорость, и камеры, расположенные вдоль всего Шляха, передавали объект друг другу, как в эстафете, но изображение все- таки каждый раз вздрагивало при этом, пропадая на неуловимый миг. Видно было даже, как тяжко двинулись рули и могучие под- ставки шасси расслабились, лишенные необходимости выдерживать неподъемный груз Системы. Когда вся эта масса абсолютно непостижимым образом поднялась в воздух, где- то пообок Зала прошло звено Гржим - 888р "Сгляд", специально предназначенные для ведения съемок в воздухе, и на экране снова возникло, вполне-вполне качественное изображение неукоснительно разгоняющейся, безглазой туши Системы, что прямолинейно и напролом перла сквозь несчастное небо нынешнего дня. Потом наступил момент, когда даже скоростные разведчики начали отставать, и тогда началась последняя стадия операции по сопровождению:

- Господа, - произнес в микрофон человек, сидевший за одним из пультов, за- чем- то хлопнув в ладоши, - в настоящий момент вы являетесь свидетелями того, как База достигает первой пороговой скорости, превосходящей скорость истребителей сопровождения. Помимо этого начало второго этапа разгона исключает присутствие в непосредственной близости пилотируемых устройств из соображений безопасности. Теперь пилоты передают эстафету гиперзвуковым беспилотным устройствам типа "Ябиру", выпущенным с их собственных самолетов…

Изображение на экране снова приблизилось и почти сразу же характер выхлопа из дюз изменился, превратившись в факел ослепительного прозрачного пламени, и Система сразу же с необыкновенной мощью устремилась вперед, но гиперзвуковые устройства, созданные пару лет назад на базе того сорта крылатых ракет, что в свое время подпали под действия Договора, пока что не отставали. Потом факел выхлопа вдруг как- то сразу погас, и собравшиеся увидели, как между Базой и ее захребетником как-то очень обыденно появился просвет. Гигантский самолет начал безмолвно, как мертвый, валится вниз а окрыленный контейнер некоторое время летел по инерции с чуть задранным носом. Потом у его хвостовых дюз вспыхнуло, экран побелел, залитый ослепительным светом, а потом разом померк.