Танцы на осколках (СИ) - Пасынкова Юлия Александровна

— Стоять, — скомандовал сзади хриплый голос Епископа.

Я обернулась, лицо Артема свело от напряжения, желваки вздулись под кожей. Он шел последним, пристально разглядывая каждого:

— Что за проклятье? — процедил он, свирепо поворачиваясь к Ежне.

Милка инстинктивно загородила старую ворожею. Ведьма от быстрой ходьбы тяжело дышала, устало прислонившись к стене — силы оставляли её быстрее, чем обычно.

— Твоих рук дело? — прошипел Прежний, вынимая нож из-за пояса.

Я вклинилась между ними:

— Да что стряслось-то?

— Я держу время из последних сил! — оскалился Епископ.

Гера встал рядом со мной:

— Я тоже не слышу мыслей. Это не Ежна. Какая-то дрянь частично блокирует магию и наши способности.

— Блокирует, говоришь? — повернулся к нему Артем, — Это легко проверить.

Он резко выкинул руку вперед, схватил меня за запястье и всадил клинок в ладонь. Я закричала от острой боли, задергалась, стараясь освободиться из железной хватки. Факел выпал из рук, и в следующее мгновение Епископ перехватил меня за горло. Когда Милка подобрала огонь, Артем, прикрывшись мной, холодно процедил:

— Я бы на твоем месте, бычара, ножик-то убрал, если не хочешь повредить шкуру этой бабе.

Брест держал меч, готовый атаковать в любой момент. Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать: ладонь нещадно саднило, подонок прошил кисть насквозь.

Артем перехватил кинжал удобнее и поднес к моей шее:

— Через несколько минут будет видно, блокирует что-то нас всех или ведьма на меня пошептала, а до тех пор не рекомендую огрызаться. Замок может я и не удержу, но на вас сил хватит.

Мы простояли десять минут, я здоровой рукой зажимала рану, стараясь не всхлипывать. Брест не опускал меча, следя за каждым движением церковника. Артем грубо перехватил мою кисть, оценивающе разглядывая разрез: кровь перестала капать на пол, но мясо еще алело сочной мякотью.

— Похоже, парень прав, у тебя бы уже затянулось. Ладно, вы все вперед, Катька пойдет со мной, правда лапа? — он лизнул меня в щеку, как леденец, бросив хищный взгляд победителя на наёмника.

— Иди на хер, — огрызнулась я, стараясь отстраниться, за что тут же ощутила резкий рывок.

— Не дергайся, — коротко бросил Епископ.

Милка прошла вперед, открыла дверь, чуть вздрогнув от знакомого вида, и, поддерживая бабу Ежну, повела её вниз. Гера бросил на меня красноречивый взгляд: «Я же тебе говорил, что-то будет!», и проследовал за ведьмой. Брест не сдвинулся с места, на что Артем сильнее надавил на клинок. Кожа на шее заныла, и теплая липкая капля добежала до ключицы. Наёмник выругался сквозь зубы, не убирая оружия, он боком, не спуская глаз с Прежнего, спустился в подземелье. Мы зашли последние.

Артем держал меня твердой рукой, но его ладонь вспотела от напряжения, а сам Епископ еле держался. Я, стараясь забыть о боли, во все глаза рассматривала склеп. Факела горели во всех держателях, освещая каменный «мешок» теплым уютным светом. В центре около открытого гроба стоял, склонившись, Гжевик, рядом замер управляющий. У барона в руке тусклым красным отблеском подмигивал «брат-близнец» моего рубина. У меня выступил пот, Гера прав: что-то было не так. Картинка! Сама картинка в помещении, словно воздух над огнем, плавала волнами, дрожала и менялась. Артем тяжело дышал, удерживая время из последних сил. Откуда-то далеко донеслись звуки продолжающейся битвы — Прежний отпустил замок, и люди возобновили бойню, но Гжевик по-прежнему был в капкане.

— Тяжело тут, робята, пойду я, — прохрипел Епископ.

Я заметила, как вены вздулись на его лбу, и остальные люди замерли с напряженными лицами. Картинка пошла мелкой рябью, дрожь усилилась. Артем выпустил меня.

— Что за чертовщина, — бормотал он про себя, — Такое в первый раз.

Я зажала рану на руке, оскалилась:

— Какого хрена ты там устроил?

— Ай, да брось, нужно было проверить — я проверил.

Он заткнул кинжал за пояс и осторожно приблизился к Гжевику. Рябь усилилась. Артем сжал кулаки:

— Чертовщина, — прохрипел он.

Я отошла чуть в сторону и, стараясь не шуметь, вытащила из голенища складной нож. Осторожно разогнула лезвие. Прежний склонился над ладонью Гжевика, рассматривая камень. Я сделала пару неслышных шагов, и когда до цели осталось какая-то сажень, бросилась вперед. Епископ мгновенно развернулся и быстрым движением ушел в сторону. Твердый кулак угодил мне в живот. Я откатилась, стараясь не вопить от боли. Прежний отошел на расстояние:

— Ты серьезно? — Артем скривился, — Я же тебя прикончу, тварь.

Он вытащил свой кинжал, и огненные отблески заплясали на стали.

— А как же «Давай восстановим мир, по рукам», а? — Прежний передразнил меня, — К тому же не забывай, ты сейчас уязвима, душа моя.

— Я лучше сдохну, чем доверюсь тебе, — слова еле вырывались, я не могла дышать, — Мы оба знаем, что как только камень окажется у тебя, то здесь будет семь трупов. Тебе ведь не нужны свидетели, знающие, что ты Прежний?

— Все лгут, — прохрипел Артем. Драка отвлекала его, и теперь он старался сконцентрироваться еще усерднее на своем даре, — Но тебя я не убью, нет, — Епископ начал надвигаться на меня, заставляя отступать вокруг гроба, — Я тебя остановлю, а потом ты вернешься со мной в мои палаты и там ответишь за каждый миллиметр этого шрама.

Он провел пальцем по щеке и криво улыбнулся, обнажая белые хищные зубы. Выбора не было: он сильнее и быстрее меня. Я, не спуская с него глаз, перехватила нож за лезвие и метнула его на манер Бреста. Артем закрыл глаза.

***

Епископ стряхнул пот со лба. Нож в пол-оборота застыл в воздухе, а Катерина замерла с вытянутой рукой. Теперь можно было не скрывать всю тяжесть задачи: руки Артема задрожали, кровь пульсировала в голове от напряжения. Он убьет их позже, сначала надо завладеть камнем. Церковник обошел Гжевика и аккуратно, один за другим отодвинул его пальцы, схватив драгоценность…

Пальцы барона мгновенно сжались, а сам мужик удивленно уставился на уродливый шрам неизвестно откуда взявшегося Епископа. Чуть в стороне нож, крутнувшись, ударился о каменную стену, а воровка сползла на пол. Гостемил попятился, испуганно озираясь по сторонам: секунду назад в склепе были только они с барином, а теперь целая толпа. Гера метнулся к Катерине, а Брест, бросив быстрый взгляд на Прежнюю, оскалился и перегородил единственный выход широкими плечами, поигрывая длинным мечом. И тут раздался звук, который все услышали впервые. Как пение алконоста: такой же редкий и неповторимый — каркающий хриплый смех. Ежна осела на пол, и смеялась, размазывая редкие слезы по старческим щекам:

— Алатырь… Ну, и алатырь, — хохотала она.

Глаза Епископа широко раскрылись, но камень он не выпустил. Мужчина выхватил сокровище из лап растерянного барона и отскочил, словно дикий кот, пряча драгоценность за пояс. Брест, широко улыбаясь, ровно, что ребенок, получивший долгожданный подарок, медленно приближался к загнанному в угол Прежнему.

— Отдай камень, — отчеканил наёмник, уверенный в собственном превосходстве.

Что может Прежний без дара с одним кинжалом, против опытного воина с длинным мечом? Краем глаза Брест заметил движение тени: рядом встал опомнившийся барон, с заряженным арбалетом:

— Камень перейдёт мне.

Три мужика не спускали глаз друг с друга. Епископ попытался сделать шаг вбок, как наконечник болта описал дугу и уткнулся в сторону церковника, а затем обратно на наёмника. Милка оставила Ежну и кинулась к отцу:

— Тятя, не надо!

Барон отвлекся буквально на секунду, но этого оказалось достаточно. Короткий удар. Брест выбил самострел и увернулся от кинжала. Артем замахнулся еще раз. Веером разлетелась кровь, и Гжевик вскрикнул, упал на колени, тут же получил удар сапогом в лицо. Распластался на полу и захрипел. Епископ увернулся от клинка Бреста, направляя лезвие в горло наёмнику. Тот парировал, не глядя заехал локтем. Тихий хруст, и лицо Епископа окрасилось кровью. Тот оскалился, промокнув рукавом разбитый нос.