Танцы на осколках (СИ) - Пасынкова Юлия Александровна

Молодая баронесса окончательно разревелась, уткнувшись Бресту в шею. Катерина, наблюдавшая за картиной, громко закашлялась:

— Всё понимаю: чем дольше разлука, тем радостней встреча, но там война идёт, а баба Ежна с Герой на передовой.

Милка подняла недоумённый взгляд на Прежнюю:

— Ты?! — сквозь слёзы прошипела она, — Да как у тебя духу хватило заявиться сюда?!

Катерина тяжело вздохнула, но раскладывать всё по полочкам сейчас не собиралась: девицу просто невозможно было загнать в угол для объяснений. Она скривилась:

— А может потом лясы поточим, а? Епископ замок по камню разносит, но тебе, конечно, сопли вытереть важнее.

Воровка развернулась и устремилась вглубь коридора. Брест снял пыхтящую от возмущения Милку, кивнув в ответ на её недоуменный взгляд, последовал за Прежней. Баронесса набрала в легкие поболе воздуха, чтобы разразиться бурной тирадой, но оба слушателя уже скрылись за поворотом, и она шумно сдулась, торопясь догнать остальных.

Чем ближе троица подходила к главному залу, тем больше народу попадалось им навстречу. Взмыленные девицы сновали из угла в угол, от одного раненного к другому, пытаясь помочь каждому, но сил на всех не хватало: кое-где виднелись прикрытые полотнами тела. Милка ахнула, глядя на всё вокруг:

— Что же это деется?

— Епископ это «деется», — ответила Катерина и, обогнув хлопочущую служанку, выскочила в главные двери.

Во дворе полыхал пожар. Крепостная стена, окружавшая двор, зияла огромной дырой, а неподалёку от неё лежал огромный, сыпящий искрами огненный шар. Чуть поодаль ещё один. Стражники и челядь сновали от колодца с ведрами, пытаясь потушить горящее дерево. Некоторые дворовые постройки уже обрушились, и люди старались не дать огню перекинуться на конюшню, расположенную поблизости. Барона нигде не было видно, чуть в стороне сидела баба Ежна с прикрытыми глазами и что-то бормотала себе под нос. Рядом, как коршун, кружил Гера, отгоняя каждого, кто только подумывал посягнуть на сосредоточенность ворожеи. Парень увидел ошарашенную троицу и помахал им. Катерина устремилась к нему, но путь перегородил высокий латник с подпаленными волосами:

— Брест, барыня, вас уже выпустили?

— Стоян, где тятя? — обеспокоенно подскочила Милка.

— А пёс его знает! Они куда-то пропали вместе с Гостемилом, а тут полный бардак деется! Я кое-как мужиков наладил огонь тушить, да рук не хватает. Ящер бы побрал этих святош! Брест, давай на помощь, барыня, не до условностей сейчас, хватай ведро, вставай в ряд, твое ведь добро сгорит нахер!

Бывшая служанка и Катерина нетерпеливо топтались на месте, глядя на наёмника. Тот окинул взглядом бабулю в забытье и обеспокоенного Геру.

— Я пока пособлю мужикам, — бросил он Прежней, — Свистнете, если что.

Брест увел чумазую баронессу под локоть, вслед за широкой спиной Стояна, а воровка, развернувшись на каблуках, поспешила к другу и ведьме.

Гера нервно мерил землю шагами, когда Катерина, наконец, добралась до него.

— Что с нею? — удивленно пробормотала Прежняя, помахав перед крючковатым носом старухи.

— В трансе. Она весь замок под воздушный купол посадила, теперь удержать пытается. Думаешь, почему так тихо?

— Тихо?

— Как баба Ежна поставила щит, уже три таких шара разбились об него, — раздраженно пояснил Гера очевидные для себя вещи.

Около полуразрушенной стены не прекращали гореть огненные снаряды, освещая ночной двор. И из чего только сделаны-то?

— Кто-то не в духе? — Катерина перевела взгляд не парня.

Гера стушевался:

— Барона и его подручного не видать. Не нравится мне это. Если всё пойдет прахом, то хитрый мужик хотел слинять, бросив людей на смерть.

— А как же Милка?

— Гжевик умеет жертвовать ради цели даже тем, что любит.

Катерина задумчиво посмотрела на бормочущую бабку:

— Что же нам теперь делать?

Прежний не ответил, лишь нахмурился еще больше. Они простояли минуту, сохраняя покой ведьмы. Неподалеку Брест весь в поту и саже бегал вместе с другими мужиками, таская ведра. Милка стояла в веренице людей, передающих кадки с водой друг другу. Работа пошла быстрее, когда Стоян с наёмником, перекричав треск и панику, организовали челядь. Мужики поначалу огрызались на Бреста, но с ним выступил начальник городской стражи, а его люди знали и уважали, потому и послушались пришлого воина, ну, а когда дело начало спориться, уже сами спешили на помощь. Два огненных шара, исходя искрами, наконец, с треском раскололись надвое, обдав все поблизости жаром. Внутри них переливалось и мерцало красное пламя. Катерина задумчиво рассматривала странные снаряды.

— Послушай, а чего тринники притихли? Ни криков, ни брани.

Гера пристально вглядывался в ночное небо, откуда прилетала огненная смерть. Он попытался сосредоточиться и провернуть один трюк, которому его научила Ежна: заглянуть Зрением в стан врага, но постоянные вопли рядом и треск горящего дерева мешали. Ночное небо, подернутое еле заметной белесой пеленой от защитного купола, внезапно дрогнуло, а баба Ежна открыла глаза.

— Не удержала, кто-то волшбой у них владеет, — проскрипела она, схватив Прежнего за рукав, — Гера, предупреди людей, сейчас церковники хлынут.

— Брест! — гаркнула Катерина во всё горло, — Тринники сейчас нападут!

Гера поднял ослабевшую бабулю и повёл её в замок. Наёмник, мгновенно сообразив что к чему, свистнул Стояна, отбросив пустое ведро. Остальные мужики встрепенулись и потянулись за оружием. Вся упорядоченность мгновенно распалась: бабы, кто помогал тушить, бросились в замок под защиту каменных стен, мужики из челяди сурово хватались за оружие павших воинов — без доспехов, почти что с голыми задницами они крепко сжимали рукояти. Усталость и злость за убитых товарищей, вся ненависть, накопленная к местным церковникам за годы существования, наконец, нашла выход.

— Стоян, — к начальнику городской стражи подбежал старик, — Правда, святоши прорываются к нам?

Словно в ответ на его слова по ночному небу пронёсся клич:

— ЗА ТРЁХ! СМЕРТЬ ЕРЕТИКАМ!

Дед поднял глаза на всполохи пламени за крепостной стеной:

— Выходит, наши хлопцы на мосту пали… И Горян…

Он сжал сухие старческие кулаки, на сморщенном лице читалась уверенность, перетекающая в одержимость.

— Стоян, ребята ужо всё оружие разобрали, а барин незнамо где. Ты выдай мне хоть топорик!

Главный стражник отмахнулся, отдавая остальным приказы:

— Погоди, отец, не до тебя сейчас, да и куды тебе воевать-то…

Договорить он не успел, настырный дед схватил его за нагрудник:

— Оружие дай! Не то с голыми руками на паскуд пойду!

Брест подошёл ближе и хлопнул старика по плечу:

— Держи, отец. Немного тяжеловат для тебя, но…

Старик уверенно взял протянутый ему акинак и, не поблагодарив пошел к остальным в строй. Брест поглядел на его худую, чуть сгорбленную спину и пробормотал еле слышно:

— Буду рядом с ним держаться, глядишь, протянем чуток дольше.

Стоян отвлекся, не расслышав, убежал строить солдат. Наёмник огляделся кругом и, заприметив неподалеку Милку, указал ей на дверь в замок:

— Какого рожна ты ещё тут? Живо внутрь!

— Я никуда не пойду, — храбро выпятила грудь молодая баронесса.

— Там Ежна, ей помощь треба, да и остальных в замке надо спасать, покуда отец твой отсутствует. Ведаешь тайные ходы из крепости? Выводи людей! Иди, — скомандовал наёмник.

Милка немного потопталась на месте, но голос разума всё же взял верх — девица понуро зашагала к массивным дверям. Брест проводил её взглядом и облегченно вздохнул: одного «бравого вояку» он ещё сможет прикрыть в бою, но девку не сдюжит. Мысли прервали глухие удары в замковые ворота. Церковники таранили дубовые двери. Огненные шары, догорающие во дворе, пробили брешь в стене, но та оказалась достаточно далеко от моста, а глубокий ров хоть и не очень надежно, но сдерживал наступающую толпу. Наёмник с тоской посмотрел в освещаемое огнем ночное небо: даст ли Судьба рассвет встретить? Мужчина оглянулся последний раз на замковый двор: подпаленный, брошенный хозяином, но оскаленный и обозленный, как худой пёс, готовый биться до последнего. Чуть поодаль темная фигура стояла, прислонившись к стене, наблюдая за всем происходящим с непроницаемым лицом. Катерина, заметив взгляд наёмника, оторвалась от своей опоры и легким шагом направилась к нему. Брест хотел отвернуться, да не вышло. Не хватило воли.